Янина Логвин - Гордая птичка Воробышек Страница 23

Бампер вдруг улыбается во весь наглый рот, поднимаясь вслед за мной и направляясь к дверям нашего кабинета. Говорит весело, накидывая на плечи куртку:

— Да он просто ссыт, Люк, что папаша тебе активы сбагрит в обход его! Наследник-то нынче не в милости, а я слыхал, совсем плохо с сердечком у старика. Дряхленький Градов стал. Глядишь, и не удержит нехилый капиталец в руках.

— Да мне какое дело до них, Рыжий? Пошли они все… — отвечаю я и выхожу в зал, где гремит музыка.

— Костик! А сделай для красивой девушки двойной мартини, м? Будь лапочкой! А то градус ее настроения неуклонно ползет вниз! — девчонка у бара игриво заламывает губки и призывно смотрит на меня, перехватывая из ловких пальцев бармена коктейль. — Потанцуем? — предлагает, когда я, наконец, отпускаю от себя Костю и обращаю на нее внимание.

Как же ее… Света, кажется?.. Или Оля?

Она соскальзывает с табурета, одергивает короткую юбку, подходит ближе и кладет руку мне на локоть. Откинув волосы за плечо, просит, поигрывая в пальцах бокалом:

— Ну же, Илья, — улыбается. — Ты ведь не откажешь девушке в такой невинной просьбе?

А она ничего. Смазливая. Я смотрю на пальцы с темно-алыми ноготками, скользнувшие по глубокому вырезу кофты, а затем в глаза. Я уже был с ней, у девчонки все в порядке с головой… Отчего бы и не повторить? Тем более момент располагает.

— Ну что ты, детка, как можно, — отвечаю ей. — Только ты помнишь, надеюсь, какие именно танцы я предпочитаю?

— Конечно, — ничуть не смущается девушка прозвучавшего в моих словах подтекста. Напротив, подходит ближе и смело обнимает меня за талию. — Я и сама не против. Знаешь, — горячо выдыхает в шею, — ты отличный партнер. Мне нравится, как ты выходишь из любого положения. Жаль только, непостоянен, — хихикает. — Ну да я не жадная.

— И шум не люблю.

— Я помню, — кивает девушка, охотно отдаваясь моим рукам. — К тебе, или ко мне? — спрашивает, отставляя бокал на стойку бара. — Или, может, и правда потанцуем. Вместе. А то ты никогда…

— Смотри, Светка, не объешься на ночь белка! — подает голос прильнувшая к плечу Бампера блондинка, когда я коротко прощаюсь с ним, увлекая девчонку за собой к выходу из клуба. — Лишние калории вредны для фигуры.

— Ну что ты, Лизонька, мне по конкурсам не скакать. Можно и расслабиться, — смеется девушка в ответ и машет подруге рукой. А я думаю, отводя от нее усталый взгляд: значит, все-таки Света.

— Хорошая тачка. Твоя? — спрашивает Света, когда я сворачиваю с моста на набережную и подъезжаю к своему дому. Протягивает руку и оглаживает заметно истертую замшу сиденья у своих ног. Щелкает пальцами по глиняному брелку в виде лохматого китайского мальчугана, болтающемуся на тонком шнурке между нашими лицами, и неловко улыбается. — Смешной!

— Нет, — вру я. — Знакомого.

Тачка — барахло. Не убитое, конечно, но все-таки. Вполне по мне на сегодняшний вечер. Девчонка врет, не краснея, нам не о чем говорить, и я отвечаю ей тем же.

Уже все случилось — быстро и скупо. Прямо у клуба. Я не намерен играть, и она это чувствует, легко поддаваясь мне. Мы оба не против продолжить начатое — к чему разговоры? Желания девушки вполне откровенны и неприкрыты, как и небольшая грудь, почти обнажившаяся под распахнутым полушубком, и я везу ее к себе в дом, надеясь уже через час забыть. Но едва мы поднимаемся на этаж — срабатывает сенсор движения и площадка между квартирами освещается неярким светом, — я замечаю у своих дверей знакомую фигурку Воробышек.

Она сидит на корточках, прислонившись спиной и затылком к холодной стене, обнимает руками дорожную сумку и… спит. Глубоко, судя по ровному, чуть заметному дыханию, слетающему с ее полуоткрытых губ и тесно сомкнутым векам. Шапка сползла и лежит на плече, очки скособочились… Невероятно. Я чувствую, как мои брови ползут вверх.

— Воробышек? — я подхожу ближе и удивленно произношу. — Ты что тут делаешь? — расстегнув на себе кожаную куртку, присаживаюсь перед ней. — Эй, Воробышек?

Но просыпается она не от моих слов, и не от прикосновения пальцев к ее плечу, а от растерянного, звонкого смешка Светки, раздавшегося из-за моей спины:

— Кажется, Илья, к тебе незваные гости?

И я отвечаю, глядя, как серые глаза Воробышек открываются и медленно фокусируются сначала на мне, а затем и на стоящей за моей спиной девушке, как губы смыкаются за коротким вздохом.

— Скорее нежданные. Во всяком случае, к этому времени. Привет, птичка! — говорю холодно, вставая и нависая над ней. — Я смотрю, ты припозднилась.

— Люков? — девчонка сонно смотрит на меня снизу вверх, после чего переводит взгляд на темное окно лестничной площадки. Спрашивает неожиданно, поправляя очки. — А который сейчас час?

— Вообще-то, первый час ночи, — отвечает за меня моя сегодняшняя пассия, выглянув из-за плеча. — А что? — между прочим, интересуется. — Это много или мало?

Но Воробышек словно не замечает колючих слов девушки. Она опускает взгляд на руку, ищет затерявшиеся в рукаве куртки часы и невольно вздыхает, подставив циферблат под неяркий свет настенной лампы.

— Много. Ужасно много! — удрученно восклицает. — Какой ужас, это сколько же я проспала?!

Она убирает с колен сумку и порывается встать, но вдруг хмурится и возвращает свой тяжелый баул на место.

— Вы идите, — машет рукой, отворачиваясь к окну. — Я тут еще чуть-чуть посижу. Не обращайте внимания.

Сумасшедшая. Ей никогда не взять высоты планки, заданной себе сегодняшним ритмом жизни. Неужели она не понимает? И без того шаткий мостик, на котором она пытается удержаться в общей для всех реке, рухнет уже завтра под натиском не прощающей ошибок стремнины.

Сумасшедшая и странная. Неказистая птичка Воробышек.

— Илья, мы так и будем здесь стоять? — осторожно трогает меня за локоть Света-Оля, или как там ее, и недовольно поджимает рот. — Может, пригласишь в дом все-таки. Здесь прохладно, — ежится в полушубке.

Я достаю телефон, набираю номер и коротко называю адрес. Вынимаю из кармана купюру и сую в руку замершей девушке. Смотрю в растерянные, удивленные глаза.

— Извини, детка, в следующий раз. Это тебе на такси, — отвечаю, разворачивая девушку к ступеням. — Идем, провожу, — подталкиваю ее к выходу, провожаю вниз и усаживаю в подъехавшую машину.

— Кто она? — только и спрашивает Света перед тем, как я захлопываю за ней дверь и возвращаюсь к себе, и я честно жму плечом, отворачиваясь от погрустневших глаз.

— Никто. Просто залетевшая птичка.

Я слышу шаги Люкова на лестнице, и вновь порываюсь встать — да что же это такое! — но у меня ничего не получается. Проклятье! Я не чувствую ног, совсем, едва ощущаю начинающую покалывать кисть левой руки и с немым стоном откидываюсь назад. И как я только умудрилась присесть на минутку, а отключиться почти на восемь часов! Господи, бывает же! Я вновь тяну сумку к себе, поворачиваю голову и встречаю уколовший меня с лестницы темный взгляд.