Татьяна Герцик - Вынужденный брак Страница 23

Наталья стояла перед ним в привычном уже домашнем виде: босая, с распущенными волосами, в коротких, неровно обрезанных джинсах, с книжкой в руках, в которую заглядывала одним глазом. Он молчал. Оторвавшись наконец от книжки, она посмотрела на него обоими глазами и долго вглядывалась, чуть хмурясь.

Евгений тихо сказал:

– Здравствуйте, Наталья Владимировна! Это вам! – и протянул ей букет.

Она молча шагнула в сторону, давая ему пройти. Так же молча вытащила из небольшого шкафчика в прихожей большие домашние тапки и подала ему. Он поморщился, но переобулся. В комнате было светло и очень, не по-городскому, тихо. Казалось, что они в середине огромного леса, может быть, даже тайги.

Впечатление усиливалось плотной стеной зелени, стоявшей за окном. На этот раз в квартире не пахло ничем съестным, и в воздухе витал чуть различимый аромат отцветающих яблонь, залетающий в раскрытые окна. Хозяйка не слишком дружелюбным жестом пригласила гостя присесть.

Тот сел на предложенное ему кресло, отчаянно робея. Это чувство было ему неприятно, и он напомнил себе, что он взрослый мужчина, генеральный директор огромного производственного объединения. А она – просто женщина, которых много. Но эти гордые мысли не помогали, и он почувствовал, что начал потеть от беспокойства и неуверенности в исходе своего очень непростого дела.

Наталья Владимировна поставила букет в красивую хрустальную вазу, села напротив и спокойно ждала, когда же гость освоится настолько, чтобы начать говорить. Она уже знала, зачем он пришел. Разговор с Николаем о неравнодушии к ней Евгения Георгиевича, хоть и состоялся больше года назад, но к подобному визиту ее подготовил.

Она в упор без всякого сочувствия смотрела на влажный лоб визитера и сочувствовала его жене. Разве можно так перешагивать через людей? Но мужчины существа странные, порой настолько бездушные, что она поневоле думала, одной ли они с ними крови. Может быть, как писали в одном не слишком умном журнальчике, они в большинстве своем действительно инопланетяне и им просто недоступны человеческие чувства, такие как сострадание, жалость, умение сопереживать?

Она смотрела на него и не понимала, зачем к ней пришел этот умный в общем-то человек. Она не могла дать ему ни счастья, ни даже удовольствия. В ней когда-то надломилась какая-то очень важная пружинка, которая заставляет людей искать себе подобных. Она давно поняла, что ей гораздо лучше одной, и что единственный человек, который никогда не наскучит – это она сама.

Наталья Владимировна любила только дочь и ко всем остальным относилась с достаточной долей разумного безразличия. При таком раскладе жизнь была довольно сносной. Во всяком случае, как говорится – «если у вас нету тети, то вам ее не потерять». А связываться с мужчинами, такими эгоистичными и такими одинаковыми по своей внутренней сути – боже упаси!

Не знавший о ее мыслях Евгений Георгиевич собирал разбежавшиеся в разные стороны мысли и думал, с чего начать. Решил начать с начала и выпалил:

– Я ушел от Ларисы!

Она нахмурилась и недовольно сказала:

– Так я и знала!

Это в его сценарии предусмотрено не было и он невольно осведомился:

– Откуда?

Она не сочла нужным скрывать:

– От Николая Ивановича.

Евгений подпрыгнул в кресле, вспомнив давнее соперничество, и ревниво пророкотал:

– Он что, часто здесь бывает?

Хозяйка с предупреждением посмотрела на него.

– Да не очень.

Он нервно вскочил, но тут же сел обратно.

– Вот как! Теперь понятно, почему он так на меня смотрит.

Теперь уже заинтересовалась и она.

– Как смотрит?

– Как на личного врага. А ведь мы старинные друзья, почти со школьной скамьи. Нас даже его женитьба не поссорила, хотя он отбил мою девушку и мне полагалось его ненавидеть. Но я всё простил.

Саркастично посмотрев на него, она иронично протянула:

– Какой вы добрый, однако! Я и не знала.

Он грозно прорычал:

– Был добрый, да весь вышел. Этого я ему не прощу!

Она с ощутимой угрозой в голосе спросила:

– Чего не простите?

Он осекся, не зная как вывернуться. Похоже, он уже начал делить шкуру неубитого медведя.

– Я не об этом пришел поговорить.

Наталье не хотелось слушать ни признаний, ни просьб. Зачем всё это? Жизнь была устоявшейся, простой до примитивности, но это-то и было приятно.

Но Евгений настойчиво продолжал, пытаясь вырвать ее из привычного, такого уютного, одиночества.

– Вы мне очень нравитесь, Наташа. Не хотите попробовать пожить со мной вместе?

Она вздрогнула. Интимное Наташа так давно не звучало в ее жизни. Ее даже родители всегда звали Натальей. Это слово что-то воскресило в сердце, что-то такое, что она очень хотела бы забыть. Навсегда. Углубленный в собственные переживания, он не заметил, как потемнело ее лицо и глаза из синих превратились в две холодные фиолетовые льдинки.

– Уж не хотите ли вы сказать, что из-за меня оставили жену?

Он закашлялся. Обтекаемо произнес:

– Не совсем.

Крепко сжав ладони, отчего на тонкой коже проступила голубая сеточка вен, она склонила голову, стараясь скрыть возмущенно запламеневшие щеки.

– Понятно. Если бы не я, вы бы сейчас сидели рядом с ней, ели очередного омара и были вполне довольны судьбой. Знаете, что произойдет с нами, если я вздумаю сделать глупость и останусь с вами?

Он замахал руками, заранее не согласный с нарисованной ею перспективой. Но она упорно продолжала:

– Вы меня по меньшей мере через год просто возненавидите и с тихим умилением будете вспоминать свою уютную жизнь с Ларисой Львовной. Я – неуютный человек. Недипломатичный. Об меня можно набить уйму синяков и шишек. Со мной не надо рассчитывать на беспроблемную жизнь, у меня проблемы на голом месте растут, как грибы после дождя.

Он упрямо встрял в ее страстный монолог:

– Меня проблемы не пугают. Будем решать их вместе, только и всего.

Наталья несколько секунд смотрела на него, сбитая с мысли его настойчивостью, но спохватилась и продолжила:

– Поверьте мне, через год вы сбежите к своей Ларе без задних ног, и еще будете радоваться, что уцелели. Только вот не знаю, будет ли вас дожидаться Лариса Львовна.

Удивившись такой странный фразе, он возразил, напрочь забыв, зачем он здесь:

– Почему это не будет?

Расхохотавшись над его чисто мужской непоследовательностью, она взмахнула рукой.

– Ну вот видите, вы весь в этих эгоистичных словах. Вы ведь пришли мне предложение делать, а сами и мысли не допускаете, что ваша жена, возможно, уже бывшая, заменит вас на кого-нибудь другого, поблагодарней. А вообще-то ей не стоит сидеть дома, тратя свою жизнь на таких неблагодарных чурбанов, как вы с Юрием. С ее кулинарным талантом вполне можно открыть небольшой ресторанчик. Свое дело столько весомости в собственных глазах добавляет. Мне всегда казалось, что она крайне не уверена в себе. Но это и понятно – с таким-то мужем.