Мой злой Фей - Маргарита Дюжева Страница 23

— Документы принес, —  с восторженным придыханием пищит Вика, вызывая стойкое желание огреть ее этими самыми документами по башке.

— Нет, —  Елена Леонидовна только качает головой, не отрывая взгляда от монитора, —  плевать ему на эти документы. Пришел просмотреть, как работаем. Владенья новые осматривает.

Я кивнула, соглашаясь. Вполне в его духе.

Противная Викуля никак не могла успокоиться:

— Какой мужчина! Нет, ну вы видели? — мечтательно глаза закатывает, —  а заметили, как он на меня посмотрел?

У меня аж карандаш из рук выпал, тот самый, который задумчиво в руках крутила, размышляя о дальнейших перспективах. Черт! Не хватало еще при каждом упоминании Фея терять самообладание.

— Как на фикус в кадке, —  фыркает Алена, уставшая от хвалебных дифирамбов в адрес Лукьянова, —  спешу тебя огорчить, он на всех нас так смотрел — три секунды и исключительно по делу.

— Неправда! — Вика тут же губы надувает, —  на тебя — может быть! А на меня нет! Я видела, как у него глаза блеснули.

Это был лед, деточка. Самый что ни на есть настоящий.

— Викусь, —  произношу ласково, не смотря на то, что хочется отвесить ей подзатыльник, —  такие, как Лукьянов, простых смертных не замечают. Так что расслабься, выдохни и забудь.

— Ты просто завидуешь! — фыркает пренебрежительно, наморщив свой хорошенький, вздернутый носик, — потому что беременна неизвестно от кого! И тебе точно не светит получить от нашего босса и капли внимания.

— Вика! Тебе не стыдно? — с укором произнесла Елена Леонидовна.

Сучке не было стыдно, ни чуть. Она поджала губы, еще раз посмотрела на меня «типа, сиди и не чирикай, ты — материал отработанный».

Вот, мелкая бестактная гадина! Конечно в чем-то она права, официальная версия именно такая — я беременна от бывшего парня, с которым имела непродолжительный роман. Мы разошлись, он уехал в далекие дали, а я осталась здесь, наедине со своей беременностью. Все верно. Но вот так, в лоб кидаться жестокими словами, в адрес хрупкой, ранимой беременной женщины точно не стоит! За это может очень сильно прилететь. Я мысленно представила, как встаю, подхожу и носом ее об стол прикладываю. Два раза. Похоже гормоны обострили мою скромно дремавшую кровожадность.

— Конечно завидую! — с чувством киваю, — с таким буйным воображением не соскучишься. Поймала мимолетный взгляд, остальное дофантазировала и вуаля, есть что перед сном вспомнить, пока сама с собой под одеялом шалишь. Да, Викуль? Признавайся, его в своих девичьих грезах представляешь?

Опять вскинула взгляд, полный негодования, но у меня видать выражение лица было из разряда "дай мне только повод — сожру и костей не оставлю", поэтому она лишь залилась злым, пятнистым румянцем и уткнулась в бумаги, что-то сердито бурча себе под нос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если честно, эта выскочка меня разозлила, вот этим своим пренебрежением, своими охами-вздохами по Тимофею. Потому что внезапно я поняла до отвратительности очевидную вещь — мне не плевать, я ревную.  Да вот так странно, теплых эмоций к нему нет, а ревность есть, и что с ней делать — ума не приложу! Если Вика продолжит в том же духе, то я не удержусь и устрою ей последний день Помпей. С меня ведь станется! Тем более гормоны бушуют так, что то плакать, то смеяться хочется, попутно головы окружающим откусывая.

Ладно, плевать на нее с высокой колокольни. И на Злыдня плевать. Мне нервничать нельзя, поэтому все они могут идти на фиг.

Решив так, сама себе кивнула и с чистым сердцем доработала остаток времени, после чего стала собираться. Надо зайти в магазин, купить чего-нибудь вкусненького, дома заварить ароматный чай с травами, сесть в мягкое кресло, накрыть ножки мягким пледом и наслаждаться зимней тишиной.

Примерно так мой вечер и прошел. За исключением одного. Икать начала, как заведенная. И ничего не помогало! Ни задерживать дыхание, ни пить воду, ни встать на левую пятку, правым мизинцем тыкнув себе в лоб. Ничего!

Точно Лукьянов вспоминает! Злыдень! Никакого покоя с ним!

***

Следующий день начался с того, что мне категорически не хотелось идти на работу. Даже тошнота утренняя снова накатила, хотя после первого триместра ни разу не давала о себе знать. Что уж тут юлить, искать оправдания, причин — мне не хотелось видеть Тимофея. Совершенно. А придется, потому что интуиция, которой я свято верю, нашептывала, что встреча неизбежна и ждут меня бо-о-о-ольшие проблемы. Он ведь не дурак. Два плюс два точно сложил. Даже если и не уверен, то однозначно подозревает, что моя беременность его…хм, рук дело.

Сейчас, спустя полгода после нашего секс-марафона, я осознала одну вещь — я очень смелая, и жуть какая самоуверенная, раз решила заделать ребенка от такого мужика, как Лукьянов — с деньгами, влиянием и дурным характером, ибо каждый из этих пунктов может отлиться мне большими неприятностями.

Поэтому остается только одно — отпираться изо всех сил, и говорить что он ни при чем, и надеяться, что в один прекрасный момент меня не затолкают в черную машину и не увезут в неизвестном направлении до выяснении обстоятельств.

Ладно, прорвемся. Сделаю круглые глаза, похлопаю ресницами и скажу «ты о чем, дорогой мой? Какой ребенок? Ты и рядом с ним не стоял! Я после тебя с другим спала. С тремя! С пятью!».

Да хоть с ротой солдат! Что угодно скажу, лишь бы отстал от меня. Помнится, благоприятного впечатления я на него не произвела, так что терять мне нечего. Пусть думает обо мне, что хочет, лишь бы к ребенку не лез.

И вот, запаковав свое беременное тельце в пуховик, с трудом сходящийся на животе, отправилась на работу.

Мне казалось, что Фей выловит меня еще на подходе к офисному зданию, поэтому кралась, настороженно осматриваясь по сторонам. К счастью подозрения оказались безосновательными — засады не было, никто не собирался меня хватать, трясти и орать с пеной у рта.

Это радует и успокаивает, но все равно ведь день провела