Собственность сводного брата - Елена Гром Страница 23

У нас получалось проводить вместе воскресенье. Один чертов день в неделю, когда ее внимание было полностью моим.

С утра я приходил к ней в спальню и просто смотрел, как она спит, а когда она открывала свои глазки, то тянулась ко мне. И я, забывая про обиду, про гнев, что горел во мне как действующий вулкан, просто ложился рядом и прижимал ее к себе. Все существо тут же наполнялось полным упоительным удовлетворением. В такие моменты мне хотелось, чтобы время замерло, мир исчез, а мы так и лежали вместе. Всегда вместе.

— Жалко, что мне на воскресенье поставили тренировку, — вдруг сказала она, высвобождаясь из объятий.

Ее слова были как удар молота по наковальне. Громкими. Почти разрывающими меня изнутри.

— Ладно. Но потом-то мы пойдем гулять, — я ощущал себя щенком, которого просто кидают. Закрывают в комнате, чтобы не мешал. Черт. Я не нуждался во внимании окружающих, не пытался заслужить уважение отца, любовь Нины. Мне было плевать на всех, кроме Миры. Только ее присутствие рядом делало меня подобием человека, без нее тьма все сильнее закручивала гайки, взращивая монстра.

— Нет, Яр. Потом у меня примерка нового костюма. Но можем, кстати, вечером сыграть в твои шахматы.

Мои шахматы. Ее благосклонность убивала. Занимая все высшее положение в ранге спортивных побед, она менялась. Ей были интересны только тренировки, наблюдение за другими спортсменами, она все реже могла общаться на другие темы. И да, я тоже изучил досконально этот вид спорта, понял, что с ее талантами она добьется славы, если будет кататься в паре, никак иначе.

Но это все не имело значение, потому что из обычной девочки медленно, но верно Мира превращалась в зазнавшуюся звезду, которой остальные люди были не интересны.

Я вспылил. Нет, кричать я не стал. Встать и уйти показалось мне наилучшим решением. Я просто брат. Человек, который через несколько лет станет тем, кому звонят пару раз в год, рассказывая друзьям только лишь о его наличии. И я не хотел этого. Я хотел Миру. Свою Миру, а не эту зазнавшуюся дрянь, которая все чаще делала вид, что ей со мной интересно, а на деле лишь выполняла социальный долг.

Тогда я настроился на сейф. Он стал занимать все мое внимание, а Мира даже не заметила, как мы почти перестали общаться. Я все так же приходил ночью, смотрел, как она спит, вспоминал о том времени, когда я был единственным для нее. Самым важным. Но чем больше мы отдалялись, тем больше я понимал, что если что-то не сделаю, то потеряю ее насовсем.

И я начал думать активнее, как убрать препятствие в виде ее Богатенко, одновременно подслушивая разговоры отца с Ниной и пытаясь понять, каким может быть код сейфа.

И если здесь мне не везло, то решение насчет Павла нашлось случайно.

Это было зимой. Мы с пацанами после очередной тренировки тусили за ледовым дворцом. Там стояли гаражи, с которых мы прыгали прямо в глубокие сугробы. Такие моменты меня расслабляли. Парни в команде были отвязными, готовыми на подвиги и приключения. Их не нужно было брать на слабо, они сами за любую движуху. Может быть, поэтому в будущем почти каждый из команды добился успеха.

Мимо шли Богатенко с одним из своих приятелей, тоже фигуристом. За последние пару лет ледовый дворец стал привлекать много новых спортсменов. Они просто зашли за угол и курили тайком, наверное, думая, что это делает их круче.

Наверное, я должен был отвернуться и продолжать развлекаться, но один вид этого хлыща вызывал стойкое желание блевануть, и я толкнул приятеля Ваську.

— Глянь, гомики пришли. Только и могут, что курить и жопами вертеть на льду.

Грубо было, конечно, но это сработало. Мне больше делать ничего не пришлось. Пацаны стали подначивать фигуристов прыгать с нами, если те, конечно, не боятся. Я сразу отошел в сторону, чтобы никто не понял, что причиной шутки стал я. Я не был уверен, что это закончится плохо, но, когда на крышу гаража влез Богатенко, готовый продемонстрировать свои акробатические умения, я тайком забрался на дерево и застыл в ожидании.

Я сломал ветку ровно в тот момент, когда он делал сальто спиной.

Крик боли взбаламутил ворон, сидевших в своих гнездах, а я довольно быстро спустился с дерева и через черный ход поднялся в кафе, достав планшет.

Спустя минуту мимо пробежал наш тренер, вместе с тренером Богатенко. Ко мне подошла сама Мира и спокойно села рядом.

— Не знаешь, что случилось? Кто это кричал?

— Кричал? — поднял я голову, делая самое беззаботное выражение лица. — Нет. Может, наши парни развлекаются. Они пошли с крыш прыгать.

— Опять? — нахмурилась моя девочка. — Жаль, вы меня не берете с собой, я бы попрыгала.

— Вот поэтому и не берем. Тебе здесь, — кивнул на лед за стеклом, где занималась малышня, — мало травмоопасности?

— Ты просто зануда, — фыркнула она. — Вон, даже с парнями не ходишь прыгать. Скоро совсем станешь как папа, будешь только в кабинете сидеть и отчеты читать.

Вот оно что. Я для нее скучный. Как папа. И ведь она не далека от правды. Отец активно готовит меня к управлению заводом. Уже выбрал факультет, на котором я буду учиться.

— Мира! — вдруг раздался крик Дианы, которая влетела в кафе как ошпаренная, а я напрягся всем телом. — Там Паша!

— Паша!? Что с ним? — вскочила Мира, волнение в ее глазах я воспринял как личное оскорбление. И что бы ни случилось с Богатенко, мне не было его жалко. Больше не было.

— Он там… Там скорая приехала.

Мира даже не взглянула на меня, просто помчалась за Дианой, а я вздохнул, пододвинул к себе недопитый чай и вдохнул аромат, который, кажется, с ней сросся. Лимон, с которым она ела и пила почти все. Кисленький, но с таким приятно сладким привкусом, что буквально тает на языке.

Теперь мы снова будем вместе.

Глава 30.

Мирослава

Мне казалось, я умираю.

Следом за скорой уносился и мой шанс на завоевание