К тебе (ЛП) - Джейми Макгвайр Страница 23

Я кивнул, стараясь скрыть облегчение. Рядом с Дарби я чувствовал всё куда острее, чем в ту ночь на южной границе Судана, когда я истекал кровью, оставшись совсем один. И мне это даже нравилось.

Надув щёки, она медленно выдохнула.

— Ты как? — спросил я.

— Что-то мне резко поплохело.

— Наверное, сахар в крови упал. Почему бы тебе не присесть? Я принесу тебе что-нибудь из торгового автомата.

— В торговом автомате полно вредной еды.

— Ладно. Тогда что-нибудь из комнаты для завтрака?

— Отличная мысль, — ответила она, подумав. — Может, хлопья или банан или что-то вроде того.

Дарби начала подниматься с дивана, но я остановил её жестом. Судя по её виду, она не собиралась возражать.

— Передохни. Я принесу тебе чего-нибудь.

Я пробежался через лобби в зону питания и принялся осматривать шкафы. Я нашёл две миски хлопьев, банан, а за дверцей одного из шкафов оказался полноразмерный холодильник, заполненный коробочками молока вроде тех, что выдавали в школьных столовых, а также маленькими стаканчиками ванильного мороженого.

— Бинго, — сказал я вслух, схватив четыре стаканчика и две ложки.

Я бегом кинулся обратно. Глаза Дарби изумлённо распахнулись. Она придвинулась поближе к краю сиденья.

— Боже мой, ты серьёзно?

Я сложил добычу на столик перед ней — мороженое, пластиковые ложки, молоко, миски с хлопьями и банан.

— Налетай.

— Ты достал нам мороженое?

Я с непривычным чувством удовлетворения наблюдал за тем, как Дарби открыла пачку молока и, вскрыв крышку на миске с хлопьями, смешала ингредиенты, а затем принялась есть. Налив молоко во вторую миску с хлопьями, она разделалась с ней в два счёта, а затем очистила банан. Дарби блаженно замурлыкала. Я улыбнулся, расслабившись и глядя на то, как она ест. Когда она положила банановую кожуру на стол, я открыл два стаканчика мороженого.

— Да здравствует континентальный завтрак, — сказал я, прижав свой стаканчик мороженого к её.

Она поддержала мой тост.

— Да здравствует Ставрос. Мне придётся компенсировать ему стоимость съеденного.

Я зачерпнул ложечку сливочно-белого мороженого и отправил его в рот.

— Я обычно не успеваю позавтракать. Будем считать это компенсацией.

Дарби попыталась сдержать улыбку, но потерпела поражение. Попробовав ложечку мороженого, она закрыла глаза, наслаждаясь каждым мгновением вкуса.

— Ты кажешься чертовски счастливой.

— Так и есть, — сказала она, откинувшись на мягкую спинку дивана. — Ты не представляешь себе, как.

— Наверное, сейчас самый подходящий момент, чтобы спросить про твоё имя.

— Моё имя? — переспросила Дарби, повернув голову ко мне.

— Ага. Мэддокс упоминал, что это имя ты получила неспроста.

— Ого, — изумилась она, отряхивая крошки с брюк. — Так ты обсуждал меня с Тэйлором?

Я бы смутился, если бы не улыбка на её губах.

— Ага.

Дарби подняла глаза к потолку, поглощённая миллионом воспоминаний.

— Дурацкая история.

— В твоём имени нет ничего дурацкого, — возразил я. Имя «Дарби» идеально ей подходило. Оно было уникальным и не казалось нелепым. Оно не было жеманным, наоборот — бесхитростно прекрасным. — Как это имя пришло в голову твоим родителям?

Дарби вздохнула.

— Есть один фильм, который мои родители всё время пересматривали, про пьяницу-ирландца и лепреконов. Думаю, меня назвали в честь него.

— «Дарби О’Гилл и маленький народец»[5]?

— Ты слыхал об этом фильме? — захихикала она. — Мой брат всегда говорил, что фильм был кошмарным.

«Говорил» в прошедшем времени. Вот чёрт. Её брат умер. Трекс, не включай спецагента. Не анализируй всё, что она говорит, не расспрашивай о том, что больше не имеет значения. Просто слушай.

— Ничего себе. Конечно, я ожидал чего-то большего, но история твоего имени, всё же, уникальна. Кстати, в этом фильме снимался Шон Коннери. Спецэффекты там достаточно убедительные.

Дарби сдерживала смех, по-прежнему глядя в потолок. Она казалось усталой. Я посмотрел на свои часы. Её сменщик, Андер, придёт через час, а значит, наша беседа скоро подойдёт к концу.

— Твоя очередь, — сказала она.

Я уселся на диване поудобнее.

— Я родом из Канзаса. Из Гудленда. Мой отец Скотт — баптистский проповедник. Моя мать Сюзанна — пианистка и запевала в хоре. У меня есть младшая сестра, Хэйли. Она в выпускном классе.

Дарби смотрела на меня так, словно я описывал идеальную семью. Жаль было её разочаровывать, но я и так уже наврал ей про свою работу. Ещё одна ложь казалась недопустимой.

— Не-а, всё совсем не так радужно.

— Вот как? А звучит вполне радужно.

— Мой отец был очень суров. Он руководствовался принципом «пожалеешь розгу — испортишь ребёнка». Он колотил меня, а потом колотил маму, чтобы не возмущалась по этому поводу. Вообще-то, с годами он стал мягче.

Дарби содрогнулась. Она так сопереживала, словно чувствовала удары ремня на коже моей матери. Может, потому, что сама когда-то пережила нечто подобное. Моё сердце забилось быстрее и волоски на загривке встали дыбом от ужасной картины, возникшей в моей головe.

— Прости, — проговорил я сквозь зубы. Я вздохнул, стараясь расслабить челюсть. — Не стоило этого говорить.

— Да нет, всё нормально, — Дарби посмотрела на меня по-новому, словно мы были товарищами по несчастью. В её глазах сияло доверие, но я знал, что одного воспоминания мало, чтобы её завоевать. — Сколько тебе было, когда этот кошмар закончился?

— Всё закончилось, когда я стал сильнее, чем он. Как только мне исполнилось восемнадцать, я уехал из дома… — Я чуть не сказал «и поступил на службу в морскую пехоту», но вовремя спохватился. Упоминание моей военной карьеры породит вопросы о том, как я стал пожарным или как начал с ними работать. Я не мог сказать ей, чем занимаюсь. Дарби не была знакома со мной настолько хорошо, чтобы знать, что я не люблю врать. Так что мне оставалось либо солгать ей… либо солгать. Я решил, что разумнее будет описать этот этап моей жизни как можно более расплывчато. — Я переехал в Сан Диего на какое-то время.

Дарби кивнула, словно погрузившись в воспоминания вместе со мной.

— Моя мать тоже была очень строгой. Она таскала меня на конкурсы красоты до самой старшей школы, — Дарби издала смешок. — Сейчас мне с трудом верится, что она была одной из тех мамаш, что обожают конкурсы красоты. Все мои старые подруги по конкурсам теперь не желают иметь дел со своими матерями. А я всё никак не теряю надежды, что мать вспомнит обо мне.

Я нахмурился. Какой же надо быть дурой, чтобы игнорировать Дарби?

— А как насчёт твоего отца?

Между её бровей пролегли две складочки. Боль. Дарби пыталась скрыть боль.

— Прости. Можешь не отвечать.

Она потупила взгляд.

— Нет… это… здорово, что я могу поговорить об этом. Я ни с кем