Юлия Климова - Путешествие в страну мужчин Страница 23

– Он всем разболтал! – негодующе выкрикнула Катюшка и тут же поняла, что Егор ждал от нее именно этой реакции. – Дурак, – выдохнула она, злясь на себя и на него, и тут же, наткнувшись на холодный взгляд, закусила губу и отвернулась. Доберман!

Егор тонко улыбнулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Он был доволен. «Не хочешь в Москву – не надо, будем ловить рыбу».

Заглянув в кабинет, на двери которого висела табличка «Медсестра», Кречетов вновь увидел ту же женщину в белом халате. Идеально чистые пробирки теперь стояли перед ней на столе, а вот бутыль с прозрачной жидкостью исчезла.

– Ну как там наша Катя? – строго поинтересовалась медсестра.

– Спасибо, хорошо, – весело ответил Егор и прислонился спиной к дверному косяку. – Извините, как вас зовут?

– Елена Сергеевна.

– Елена Сергеевна, а что вы мне можете сказать относительно здоровья Екатерины Шурыгиной?

– Она… упала.

– Это я знаю.

– Сотрясение мозга вроде нет… самочувствие удовлетворительное.

– А что же она у вас здесь делает, не подскажете?

– Так парень ее, высокий такой, симпатичный, упросил меня подержать пока девочку в палате, мол, спокойнее будет, – объяснила Елена Сергеевна и смущенно кашлянула, из чего Егор сделал вывод, что заботливым «упросил» дело не ограничилось. Видимо, устал Сергей Романенко от новых чувств и решил взять небольшой отпуск.

– Спасибо, – кивнул Егор. – Мы уходим, провожать не нужно, дверь сами закроем.

Катюшка послушно ожидала его на улице (хорошая штука – шантаж). Недовольство и решимость были видны в каждом шаге, в каждом жесте, и Егора это ужасно позабавило. А еще ему понравилось, как солнце золотит Катины волосы, как она морщит нос и бурчит что-то, репетируя, скорее всего, речь, предназначенную для него или для папочки. Наивный котенок…

– Что тебе сказали?

– Что ты здорова.

– Обалдеть!

– Я тоже так думаю, – усмехнулся Егор.

– Значит, я могу идти?

– Сначала расскажи, как ты упала.

– Стояла в воде, наступила сдуру на камень, нога подвернулась, и я, как последняя клуша, бухнулась башкой о лодку, – честно и быстро ответила Катюшка. – Только папе не говори, пожалуйста, – взмолилась она, не желая раздувать скандал еще больше. – Не скажешь?

Вот такие моменты в отношениях с малявкой Егор обожал – сколько раз он подлавливал ее и сколько раз еще подловит. Ну разве можно отказаться от вспышки огня в огромных карих глазах, от смятения в них, и наверняка после его слов еще вспыхнут щеки, и поди разбери от чего – от смущения или от гнева… Он заглянул Катюшке в глаза и понял, она уже угадала ответ – слишком часто он смеялся над ней, произнося стандартную фразу.

– А что мне за это будет? – все же не удержался он.

– Какой же ты… какой же ты… Доберман! – выдохнула Катюшка и возмущенно добавила: – Я возвращаюсь на турбазу, и ты меня не остановишь.

– Доброго пути.

Развернувшись, она сделала несколько шагов по дорожке, затем остановилась, сжала кулаки и подняла глаза к небу. Ну почему всегда так! Почему! Она совершенно не представляет, куда идти!

– Куда мне идти? – не желая демонстрировать отчаяние, не оборачиваясь, твердо спросила она.

– Ты сейчас у меня спрашиваешь или у неба? – поинтересовался Егор.

– У тебя!

– По асфальту до ворот, а затем выбирай ту дорогу, которая без шлагбаума. Полкилометра – и ты на турбазе.

– Спасибо, – выдохнула Катюшка и устремилась к цели.

– Не за что, – улыбнулся Егор, сел на скамейку, закинул ногу на ногу, достал из кобуры мобильник и вызвал Шурыгина. – Здравствуйте, Петр Петрович, как жизнь?

– Ты ее нашел? – раздался сухой голос в трубке.

– Нашел. Бодра и здорова.

– Хорошо… А Романенко?

– Тоже бодр и здоров.

– Меня интересует, он с ней или нет?!

– Петр Петрович, в каком смысле?

– Кречетов… – Голос Шурыгина стал тише, а затем грянул гром: – Она с ним или нет? Ты везешь ее домой или нет? Где она?! Почему ее мобильник опять недоступен?!

– Всем-то вы недовольны, Петр Петрович, – иронично ответил Егор. – А я вот, не поверите, сейчас абсолютно счастлив.

– А это меня беспокоит еще больше, – едко произнес Шурыгин. – Немедленно вези ее домой!

– Не могу.

– Почему?

– У меня отпуск… рыбалка…

– Кречетов, я тебя очень прошу, – наконец сдался Петр Петрович, – скажи, что там происходит? Я же волнуюсь, черт тебя побери!

– Сейчас она не уедет из принципа, – спокойно ответил Егор, – но завтра будет новый день.

– Я хочу, чтобы этот мерзавец не подходил к ней на пушечный выстрел! Она действительно так сильно влюблена?

– Нет, он – лишь повод сбежать от вас.

Пара секунд понадобилась Петру Петровичу на то, чтобы переварить правду, затем он неожиданно серьезно и строго сказал:

– Я хороший отец. Будут у тебя свои дети, тогда меня поймешь.

– Когда ж они будут, если вы мне и дня продыху не даете.

– Нет, я тут, Кречетов, ни при чем. – Голос Петра Петровича стал не просто едким, а сладко едким, будто наконец-то он получил шанс одержать победу. – Ты сначала найди ту девушку, которая согласится выйти за тебя замуж…

– Ох, Петр Петрович, – с удовольствием протянул Егор, – неужели вы до сих пор полагаете, что для появления на свет детей необходим штамп в паспорте?

– Хам, – припечатал Шурыгин и напоследок потребовал: – Завтра Катюшка должна быть дома, и я не хочу, чтобы эту ночь она провела в доме с Сергеем Романенко.

– Выбор невелик: или с ним, или со мной. Вы что предпочитаете, Петр Петрович?

– Спокойной ночи, Кречетов! – гаркнул Шурыгин, и в трубке раздались недовольные гудки.

Егор встал со скамейки, убрал мобильник в кобуру и потер небритую щеку. Полкилометра до турбазы (эта дорога уже стала привычной), но сначала он хорошенько поест и посетит местный магазин. Как ни крути, а ему нужна удочка.

– Ловись рыбка, большая и маленькая, – тихо произнес Егор и тоже на миг поднял глаза к небу.

Вечер для Шурыгина начался с томительного ожидания. Люба опаздывала уже на пять минут, это одновременно обжигало нервы и приятно волновало. Вот сейчас она зайдет в зал и сядет за столик напротив него. Брякнут браслеты, мелькнет улыбка, соскользнут с плеча черные кудрявые волосы. Он готов ловить каждое ее движение, впитывать каждое слово, делать все, что возможно и невозможно, только бы ей было хорошо. Откуда взялись этот трепет, эти чувства?.. Он и не думал, и не предполагал, он и не надеялся…

Неужели он дождался настоящей любви?.. Конечно, рано об этом говорить… но говорить хочется именно так. Даже страшно представить, что они могли разминуться в этом мире.

Вечер для Любы начался с торопливых шагов и досадного огорчения. Машина пронеслась мимо по луже, и брызги полетели в сторону тротуара. Пришлось быстро приводить юбку в порядок и бежать в ресторан. Как же не хотелось опаздывать! И как унять душевную дрожь, не спешить верить, как сдержать собственные порывы и не сказать лишнего? Или не сделать лишнего?