Танцуй для меня, девочка - Анастасия Пырченкова Страница 23

При моем появлении сидевший на капоте Тенгиз, одетый неожиданно в простой спортивный костюм черного цвета и белыми лампасами по бокам, ее заметно убавил, оставив звучать мягким фоном. Темный взор, не отрываясь, разглядывал меня. И чем дольше смотрел, тем шире становилась его улыбка, полная насмешки и неприкрытого предвкушения. Восхищения. От которого сердце сбивалось со своего ритма.

— «И Демон видел… На мгновенье

Неизъяснимое волненье

В себе почувствовал он вдруг…» *

И это был тот самый удар под дых. Очередной. Вынуждающий замереть на полушаге. Вызывающий желание бежать, и как можно дальше и скорее. Только чтоб больше не слышать никогда этих строчек в его исполнении.

— “...И долго сладостной картиной

Он любовался – и мечты

О прежнем счастье цепью длинной,

Как будто за звездой звезда,

Пред ним катилися тогда…” — продолжал декламировать он знакомые строчки моей любимой поэмы.

Как издевался. И чем дольше читал, тем сильнее во мне разгоралось желание развернуться и все-таки уйти. Но вот он закончил.

— Если ты хотела отвадить меня, одевшись в эту мешковатую одежду, то зря, — сообщил следом. — Я прекрасно помню, что она скрывает. И это будит еще большее желание стащить ее с тебя, чтобы добраться до твоих идеальных изгибов.

Нервно сглотнула, пока воображение подобно послушному псу рисовало все, о чем вещал его хозяин. Когда только сдохнет уже! 

— Не думала, что ты еще помнишь ее, — произнесла вопреки истинному, сокращая остатки нашего расстояния, останавливаясь в шаге от мужчины. 

Последнюю реплику нагло проигнорировала. 

Тенгиз продолжал сидеть на капоте, подтянув к груди одну ногу, вертя в руках телефон. Гаечный ключ лежал рядом. 

— Почему я должен ее забыть? — удивился вполне себе искренне, тоже не став акцентировать внимание на своем последнем заявлении. 

Вместо этого произвел какие-то манипуляции на мобильнике, и музыка тяжелого рока сменилась аудиозаписью моей любимой поэмы. Моим же голосом. 

— Включаю иногда перед сном вместо сказки на ночь, — усмехнулся, но совсем невесело Ахалая.

Отложил телефон в сторону, слез с капота и встал передо мной в полный рост, сокращая тем самым и без того малую дистанцию между нами.

Впервые за последние сутки я почувствовала вину перед ним. 

— Если ты пришел обсудить наше прошлое, то я лучше пойду, — развернулась, чтобы уйти.

Слишком тяжело было дышать. В мозгах вовсе не осталось ничего, кроме желания обнять его и признаться в том, что я тоже ничего не забыла. И что, возможно, только возможно, в глубине души мне искренне жаль, что он не остановил меня тогда. Не пришел попрощаться. Ничего не сделал. Не захотел. А раз так, к чему теперь эти преследования? Когда у него свадьба через пару недель...

— Валентина, — донеслось мне в спину, а затем моего плеча коснулась его рука, останавливая.

Тут же поспешила разорвать прикосновение.

— Не надо меня трогать, — попросила глухо через плечо.

Голос не подчинялся, как и эмоции не получалось утихомирить. Всего несколько строчек, а все хорошее настроение от нашей нелепой переписки кануло в бездну.

Что я вообще здесь делаю? Зачем повелась на его речи и действия? Меня не должно здесь быть. Пусть хоть десять раз раздолбает свою тачку. 

— Зачем ты приехал, Тенгиз? — задала волнующий меня вопрос, обернувшись. — Разве твоя мать не донесла до тебя, насколько это тупо — опять связываться со мной? — усмехнулась с горечью.

Потому что, еще не договорив, уже знала ответ.

— Наверное, она плохо старалась, — пожал плечами Тенгиз. — Может, ты попробуешь это сделать? — шагнул ко мне вплотную. — Убедишь меня не приближаться к тебе, — шепнул. — Потому что у меня не получается, Валентинка.

Скинутая мною ранее с плеча рука легла на мою щеку. Он почти невесомо провел большим пальцем вверх-вниз, пристально следя за своими действиями. И не знаю, почему я не стала в этот раз его останавливать. Хотя нет, знаю. Жажда. Эта проклятая жажда, что съедала изнутри. Нас обоих. Невозможно сопротивляться, как бы ни хотелось.

— Я скучал, девочка моя.

________________________

*Лермонтов М. Ю. “Демон”

Глава 17

Как вдохнула, так и не выдохнула. Простые слова, а меня будто наизнанку вывернуло. Зачем? Зачем он мне их говорит? Разве не видит, что я и без того едва дышу рядом с ним? А он смотрит этим своим глубоким взглядом, как если бы мы и не расставались никогда. Как если бы и впрямь до сих пор любил меня. Но правда в том, что это никакая не любовь. Всего лишь ностальгия и тоска по утерянному. По тому, что было, и чего уже никогда не случится, каким бы сто раз охрененным не был секс между нами. У него вообще свадьба скоро, которую он явно не намерен отменять. Лучше бы ты просто убил меня, Тенгиз Ахалая, и то милосердней было бы…

— Ей ты тоже так говоришь?

Несмотря на шепот, мне показалось, что я прокричала свой вопрос. Запись с поэмой прекратилась, и в тишине улицы мой голос и правда вышел неестественно громким. 

Тенгиз моргнул. Раз, другой, третий, пока до него в полной мере доходили мои слова. А потом он убрал руку и, сунув ее в карман, отступил. Чем практически и правда убил. Вот этим немым подтверждением моей правоты. На моих губах расплылась горькая усмешка.

— Ты хотел меня увидеть, ты увидел, теперь я пойду спать. Приятной тебе ночи, ахалай-махалай, — улыбнулась как можно беззаботней, скрывая за этим всю боль от его действий.

— Подожди, я не просто так приехал, — окликнул он меня, вновь вынуждая задержаться.

— И зачем? — отозвалась настороженно.

— Садись, прокатимся до водохранилища, — кивнул в сторону.

Взгляд против воли сместился на авто, что в свете ночных фонарей красиво бликовал