Наглый. Дерзкий. Родной - Ульяна Николаевна Романова Страница 23

Кто они? Что им нужно от меня?

Кажется, я все-таки отключилась, а когда проснулась, то осознала, что все это время спала на плече Эдуарда, который крепко сжимал меня в объятиях.

Я резко выпрямилась, сбросила с себя его ладони и сонно потерла глаза, соображая, где мы находимся. По всему выходило, что совсем скоро мы въедем в город.

– Спи, Кать, приедем – разбужу, – мягко предложил Эдуард и снова попытался меня обнять.

– Спасибо, я выспалась, – буркнула я, машинально приглаживая волосы.

Я повернула голову и встретилась с Эдом взглядом. И, наверное, в тот момент я по-настоящему его испугалась. Его взгляд изменился. Стал цепким, колючим. Словно он злился на меня за что-то… Или на себя?

Это продлилось всего несколько мгновений, но мне хватило, чтобы побледнеть и заозираться по сторонам в поисках путей отступления. Внезапно накатила паника, а в голове красной лампочкой светилась мысль, что я ничего не знаю о братьях, но позволяю себе не просто оставаться с ними наедине, но и засыпать в их присутствии.

Все эти несколько дней я полагалась только на свою интуицию, а нужно было слушать разум.

В голове сразу же набатом загремел мамин голос: «Катюша, никогда не заговаривай с незнакомцами и никуда с ними не ходи. И уже тем более не садись в машину!»

То же самое я говорила своему сыну, повторяя известную истину каждый раз, когда подворачивался удобный случай.

Кажется, Эдуард мгновенно уловил изменения в моем настроении, потому что тут же сменил тон на свой фирменный – насмешливый.

– Катерина Романовна, чебурек хочешь? Тут заправка недалеко, там самые вкусные. Кать, отвечаю, не мяукали и не гавкали. Только мычали.

– Аппетита нет, – выдавила я.

И облегченно выдохнула, когда поняла, что мы въехали в город и взяли курс на ту улицу, где я оставила свою машину.

– Ты не закусываешь, да? – продолжал измываться Эд. – Зря. Иначе завтра головка будет болеть.

– Ты об этом позаботился, когда дарил мне букет. Там есть лекарства от похмелья.

– Точно! Кать, забыл, представляешь? А ты меня не ценишь. Видишь, какой я заботливый? Хочешь, завтра утром еще огурчиков соленых притараню? Самое то от похмелья. Кеша знает.

– Сам солил? – с сарказмом вылетело у меня.

– А то, – Эд выдал самодовольную улыбку, но моя паранойя проснулась и развернулась вовсю.

Я больше не могла воспринимать его как весельчака и балагура.

– Давай с утречка я к тебе с огурчиками, потом вместе с тобой поедем синявок проведаем, а потом я, так и быть, помогу тебе в салоне.

– Давай, – согласилась я, уже решив, что завтра он меня не найдет.

До тех пор, пока я не выясню, кто он такой на самом деле.

Иннокентий молчал, что-то насвистывая себе под нос, и иногда неодобрительно косился на нас в зеркало заднего вида.

Или мне так только казалось? Может, все не так и плохо, а мне в темноте после дозы спирта и стресса все привиделось?

Наконец, старший конь из Милана припарковал «Москвич» рядом с моей ласточкой. Я вылетела из машины, достала из сумочки ключи, отключила сигнализацию и постаралась смыться.

Села за руль, вставила ключ в замок зажигания и неприлично открыла рот. Машина завелась! Сразу же! Так, словно не ломалась несколько часов назад.

– Ты куда собралась? – Эд выдал шальную улыбку, вставая в проеме открытой двери.

– Домой.

– Я довезу, – безапелляционно заявил он.

– У тебя прав нет, – напомнила я.

– А ты пила! Катя, я никогда себе не прощу, если с тобой по дороге что-то случится. Ты выпила, устала и перенервничала. Выходи.

– Не выйду, – уперлась я.

– Кеша, звони в ГАИ, скажи им, что за рулем по центральной дороге едет пьяная женщина, – громко крикнул он, развернувшись к брату.

– Ты не отстанешь, да? – прорычала я.

– Твоя безопасность превыше всего, – согласился со мной Эдуард.

Я выдохнула и решила бежать. Просто пуститься в бега мне не позволяла физическая подготовка и близость Эда, который точно догонит.

Я молча вышла, гневно сопя, обошла машину и села на пассажирское сидение, напрочь забыв об Иннокентии. Эдуард уже сидел за рулем, пристегнулся и ждал.

Я скрестила руки на груди и велела:

– Поехали! Надеюсь, права ты получал не в поселке.

– Я там водить учился, – развеселился Эд, и машина тронулась с места – примерно с той же скоростью, как и моя крыша.

Чтобы больше не разговаривать, я включила музыку и сделала звук погромче. Заиграл Стас Михайлов, а я откинулась на сидении и кусала губы, пытаясь понять, где правда, а где моя паранойя.

«Среди ненастья и злых холодов нас согревает наша любовь, мы потерялись, но встретились вновь, как две снежинки вчерашнего снега», – пел Стас, а меня словно холодной водой окатило.

Ведь именно эта фраза, про две снежинки вчерашнего снега, царапнула меня при первой встрече с Эдом. Только тогда я была в культурном шоке и не стала заострять на этом внимания, решив, что мне встретился городской сумасшедший.

В свете моей паранойи и последних умозаключений это выглядело странно. Получается, что он уже тогда все обо мне знал, так? И там в подземке подтвердил!

Боже, куда я вляпалась?!

Я подозрительно покосилась на своего водителя и старалась не показывать, что напугана.

Он же расслабленно качал головой, а когда заметил мое пристальное внимание, увеличил собственную громкость, подпевая Стасу.

– Никому не говори, что я его слушаю, – широко и лучисто улыбнулся Эдуард и спел еще одну песню дуэтом со Стасом.

Он действительно знал слова, а я немного успокоилась. Может, действительно меломан, а фразочку упер для красивого словца?

Нет, я так больше не могу!

Мне нужна пауза, перерыв и пару дней без Эдуарда, чтобы как следует все обдумать.

Может, Дэнчику позвонить? Он адвокат, может, у него есть знакомые в полиции, которые нам помогут узнать, кто такой Эд?

Я чуть было не полезла за мобильным, чтобы в тот же миг позвонить старому приятелю и озадачить его своей просьбой.

Но глянула на время и поняла, что за окном глубокая ночь, а у Дэна годовалый малыш.

– Приехали, Кать, – Эд развернулся ко мне, выключил зажигание, достал ключ и протянул мне.

Я медлила. Тогда Эдуард протянул руку, взял мою ладонь в свою и погладил запястье большим пальцем. Сглотнул, резко поднял глаза, сжал челюсти и положил в мою ладонь ключи.

Сжал мой кулак своей рукой и шарил взглядом по моему лицу – растерянным, голодным. Остановился на