Непорочная - Слава Доронина Страница 23

— Что ты делаешь?

Дамианис садится ровнее и наблюдает, как я опрокидываю в себя бокал вина, наливаю второй и делаю с ним то же самое, после чего тянусь к майке и снимаю ее, оголяя грудь и живот.

— Ты ведь любишь русский язык? Так вот, одна из наших пословиц гласит: «Если сел не в тот поезд, выходи на первой же остановке, потому что чем больше увеличивается расстояние, тем выше становится стоимость возвращения обратно». Давай уже зайдем в этот поезд, и каждый выйдет из него на первой остановке. Только сделай все безболезненно, пожалуйста. Чтобы секс не стал для меня психологической травмой. — На последнем слове не получается сдержать яд, алкоголь уже ударил мне в голову.

15 глава

Не стоило поддаваться сиюминутному порыву. Эта мысль крепнет во мне с каждой новой секундой. Надо было посчитать до десяти, а еще лучше — до ста, прежде чем оголяться перед Дамианисом. И пить тоже не следовало. Я ведь никогда этим не баловалась, а сейчас будто с тормозов слетела.

Да, алкоголь придает смелости и искажает реальность, делая ее не такой убогой, но он мешает работать мозгам, убивает концентрацию и рассеивает внимание. Чертов Дамианис будит внутри ураган эмоций, заставляет ошибаться. До недавнего времени я вполне могла себя контролировать рядом с ним, но после той ночи что-то пошло не так. И сегодняшнее утро тому явное подтверждение.

Едва сдерживаюсь, чтобы трусливо не прикрыть руками торчащие соски. Настроение скачет. Это взгляд Дамианиса так действует на меня? Когда котяра проводит языком по губам, будто облизываясь, сердце в груди взрывается гулкими ударами.

Господи, какая же я дура! Кого собиралась взять на понт? Ведь не хочу я сейчас близости с Леоном. Более того, панически боюсь увидеть голый член! Хотя в прошлый раз это не помешало мне вести себя как изголодавшейся самке…

— Подойди, — произносит Леон низким голосом. — Или тебе еще плеснуть для храбрости?

Может, правда еще выпить? А потом еще. Пока не отключусь. Надо было виски лить в бокал.

Думала, котяру оттолкнет излишняя грубость и самоуверенность. Все на это указывало. Но, похоже, где-то я просчиталась. Наверное, не учла, что коты играют со своей добычей, а не наоборот.

Оценив шансы на побег, прихожу к выводу, что они ничтожны малы. Не успею я оттащить комод к двери. Тем более мозги слегка поплыли и реакции заторможены.

— Ну же, Антонина. Если начала, значит, и заканчивай. — Леон сверлит меня глазами. Уже сам берет на понт.

Столько секса в них. В том, как приподнята его голова, подчеркивая выразительную линию скул. Красивый мужчина. Очень. При взгляде на него внизу живота становится горячо и невольно возникает мысль о близости. К Христофу я такого не испытывала. Представляла что-то более романтичное: нежности, поцелуи, взаимную ласку. А с греком какие-то дикие картинки лезут в голову, путая мысли. В знак протеста встряхиваю ею, но лучше не становится. Внутри по-прежнему хаос.

Ну что, Тоня? Бросила вызов? А кто-то сейчас не поперхнется. И даже рад будет, что все так удачно сложилось. Ведь тебе прямо сказали: церемониться не будут.

— Тогда держи удар.

Леон приподнимается, рывком притягивает к себе — и вот я уже на его коленях.

Жмурюсь от вихря эмоций, запаха. И рук котяры на теле.

— Ну чего ты так дрожишь?

«От страха и неприятия», — убеждаю себя, но на самом деле будоражит, как Дамианис смотрит на меня. Словно никого красивее в своей жизни не видел. Как тут не почувствовать себя желанной? Или это от ласк и «ухаживаний» взрослого мужчины?

— Я иначе все представляла… — пищу.

— Я тоже, — произносит Леон очень интимно.

Он касается языком напряженного соска, и меня словно молнией пронзает.

Вздрагиваю от неожиданности и ловлю восхищенный взгляд Дамианиса. Врет он все, ничего он не представлял, а просто хочет со мной секса.

Все наши обиды и недовольства — не что иное, как несбывшиеся ожидания. В это мгновение я не понимаю, что надеялась испытать в свой первый раз. Но, оказывается, до ужаса приятно чувствовать на себе губы и руки Леона, слышать его частое дыхание.

Весь мир становится второстепенным и как будто неважным, когда поцелуи поднимаются к шее, оставляя на коже новые метки. Мне теперь минимум неделю придется ходить в водолазке, но эта мысль отчего-то заводит. А другая отрезвляет.

Я ведь сама решилась на эту авантюру. Захотела проверить границы дозволенного? И как? Проверила?

Глупенькая, повелась на то, что две недели Леон вел себя сдержанно и много работал. Никак, ни взглядом, ни намеком, он не давал понять, что возьмет меня против воли. А что я против — это ведь очевидно. Я лишний раз выйти из кабинета и посмотреть в сторону Дамианиса боялась.

Хотя чем больше времени проводила с Леоном, тем сильнее разгорался интерес: что за странный «экземпляр» передо мной? Работает, не зная усталости, чуть ли не до потери пульса. Раньше всех встает, позже всех ложится. Может, и не всегда в хорошем расположении духа, но неизменно на пике работоспособности. А это меня в людях восхищает. Потому что сама такая же.

Мысли окончательно превращаются в ничто, после того как Леон буквально вгрызается в мой рот и подминает под себя, оказываясь сверху. Вжимает в себя с такой силой, что животом я чувствую его эрекцию и вспоминаю, как ярко кончила с ним позапрошлой ночью, причем два раза. Совру, если скажу, что не хотела бы испытать это снова.

Интересно, во время секса эти ощущения сильнее? Поэтому люди сходят с ума и превращаются в одержимых?

Раньше только созданное мной приложение или успешно написанный код способны были вызвать столь яркие эмоции. А сейчас… Боже… Дамианис словно посылает по телу разряды возбуждения!

— Ненавижу тебя, — шепчу ему в губы, на что Леон коротко, плотоядно усмехается. — Это просто животные инстинкты, похоть, и даже намека нет на влюбленность. — Язык заплетается. — А я отчаянно желаю другого! Чтобы со мной по любви…

— Когда-нибудь будет и по любви. Но не со мной, — заверяет он.

Оставляет укусы на ключицах, груди — всю помечает. А затем разводит широко мои колени и врезается твердым пахом