Эффект Грэхема - Эль Кеннеди Страница 23

Гол.

Я слышу оглушительный рев толпы. Громкий стук клюшек по доскам, знак одобрения моих товарищей по команде, эхом разносится по переполненной арене. Камила проносится мимо и шлепает меня по руке.

— Да, детка! — кричит она, затем у нас еще одна пересменка, и за дело берется второе звено.

Когда раздается сигнал об окончании первого периода, мы играем вничью 1-1.

Второй период проходит с такой же интенсивностью, как и первый. Это битва в обороне, оба нападения жестко пресекаются. Я несколько раз путалась за воротами Провиденса. Это мое нелюбимое место. Я меньше многих других игроков, из-за чего мне трудно выигрывать схватки за сеткой. У меня для этого не хватает плеч. Папа всегда высмеивает мои изящные плечи.

К счастью, я быстра, поэтому обычно могу выпутываться оттуда. Вместо того, чтобы сражаться, я пытаюсь отдать в упор пас Ками, но его перехватывают. Следующее, что я помню, мы снова преследуем их. Остаток третьего периода проходит в том же духе. Огромное давление. Высокие скорости.

Провиденс ведет со счетом 2-1 вплоть до последних сорока секунд, когда Нила разыгрывает комбинацию за воротами. В отличие от меня, там она в ударе. Она отвлекает их вратаря, затем умудряется забросить шайбу перед сеткой, прямо в клюшку Уитни, которая ждала этой подачи.

Организаторы благотворительной акции шепчут тренеру Эдли, что они не хотят, чтобы все закончилось вничью, поэтому мы проводим финальную серию буллитов, которую Брайар уверенно выигрывает, потому что никто не может переиграть меня. Никто.

И вот так мы выигрываем благотворительную игру, также известную как Смертельный поединок.

— Господи Иисусе, — стону я по дороге в раздевалку. — Это было глупо.

Все мои товарищи по команде выглядят одинаково измотанными.

— Я думала, что в форме! — Кричит Нила. — Типа, в межсезонье я была тяжела на подъем. Мои руки похожи на желе. — Она поднимает их, затем опускает, как мокрую лапшу.

Тренер входит в раздевалку до того, как все начинают переодеваться.

— Это был чертовски хороший хоккей, — говорит он нам, восхищенно оглядываясь по сторонам. Затем он закатывает глаза. — Хотя я не уверен, какую часть фразы “поберегите силы для открытия сезона” вы не поняли, — заканчивает он, имея в виду речь, которую произнес перед началом игры.

— Вы нас знаете, ничего не ничего не можем с собой поделать, когда оказываемся на льду, — щебечет Уитни.

Он вздыхает.

— Я так понима, кто-то сказал вам, что Брэд Фэрли на трибунах?

— Ага, — говорит она, и все смеются.

Все, кроме меня. Потому что у меня в жилах застыла кровь.

Брэд Фэрли?

Беспокойство сжимает мой живот, скручиваясь в узел.

— Что случилось с Аланом Мерфи? — Выпаливаю я.

— Он выбыл, — говорит Эдли. — Начальство говорит о медицинских причинах. Они держат это в секрете, но я думаю, что у него мог быть сердечный приступ или несколько.

— Господи, с ним все в порядке? — спрашивает Уитни.

— Я думаю, что он все еще в больнице, но это все, что я знаю. Хоккей США поручили эту работу Брэду Фэрли, их тренеру нападающих. Он хорош. Заслуженное повышение. — Эдли направляется к двери. — Хорошо. Переодевайтесь. Увидимся в автобусе.

Все снова начинают переговариваться между собой, когда девушки направляются к душевым. Мои нервы только усиливаются, пока я смываю с себя пот и усталость. Я не мою голову, просто собираю ее в мокрый пучок на макушке, одеваюсь и торопливо выхожу из раздевалки.

Я хочу найти Брэда Фэрли, но не уверена, что ему сказать. Мы не разговаривали несколько лет. Полагаю, я могла бы притвориться, что спрашиваю о его дочери Эмме, но в зависимости от того, как много она рассказала своему отцу, он может понять, что это всего лишь предлог. Потому что мне наплевать, как поживает Эмма Фэрли.

Тем не менее, я не могу просто позволить главному тренеру национальной сборной покинуть это здание, не попытавшись хотя бы оценить, в какую сторону направлены его мысли. Я уже должна была что-то услышать. То есть я должна была что-то услышать, если они рассматривают меня в качестве кандидата в сборную. Я знаю, что одну девушку из Висконсина уже попросили потренироваться с ними, так что они, должно быть, находятся в процессе укомплектации своего состава. Уже пора; впереди все важные матчи, такие как Турнир Четырех Наций в ноябре и Матч Соперничества США и Канады в феврале. А в следующем феврале состоится самая важная игра из всех. Олимпийские игры.

Боже. Я, блядь, хочу этого.

Я многого не прошу. Я никогда не была одной из тех избалованных девчонок, которые просят у папочки пони и требуют тщательно продуманной вечеринки сладкие шестнадцать. Конечно, мы с Уайаттом провели наш шестнадцатый день рождения, наблюдая, как наш отец выигрывает седьмую игру важнейшей серии плей-офф. Его команда не выиграла Кубок в тот год, но все равно довольно круто провести свой день рождения в ложе владельцев ТД Гарден.

Однако вот это. Я хочу этого. Хочу этого так сильно, что чувствую его вкус.

К моему удивлению, нет необходимости выслеживать Фэрли, как собака-сапер. Он зовет меня по имени, как только я выхожу в вестибюль.

— Мистер Фэрли, здравствуйте, — окликаю я в ответ, пытаясь подавить свое нетерпение. — Давно не виделись.

— Так и есть, — соглашается он. — Сколько уже? Года три?

— Около того.

Я сокращаю расстояние между нами, моя хоккейная сумка перекинута через плечо.

Мистер Фэрли невысокого роста, но сложен как танк, с бочкообразной грудью и толстой шеей. В юности он играл в хоккей, но не добился большого успеха в профи, в основном из-за своего роста. В конце концов он занялся тренерской деятельностью, где добился успеха. По-видимому, сейчас еще больше.

— Поздравляю с победой.

— Я не ожидала такой конкурентной игры, — с сожалением отвечаю я.

Он кивает.

— Хорошо отработала с буллитами.

— Спасибо. И я слышала, вас тоже можно поздравить. Тренер Эдли сказал нам о назначении главным тренером сборной США.

В его глазах читается гордость.

— Да, спасибо. Я с нетерпением жду возможности возглавить команду. Выиграть