Грязный адвокат - Уитни Грация Уильямс Страница 23

Когда реклама перешла на зубную пасту, я отвернулась и продолжила идти по адресу, который отправил мне Дэмиен.

Швейцар приподнял шляпу при моем приближении, и я вошла в вестибюль.

— Я уже начал думать, что ты по-тихому кидаешь меня.

Дэмиен внезапно появился позади меня.

Я обернулась и обомлела. На нем не было его привычного костюма. Вместо этого он сменил его на черную футболку, которая обтягивала его мускулы, и серые треники, обнажавшие край его твердой и точеной V-образной линии пресса.

— Если эта слежка будет дольше, чем обычно, мне нужно сбегать домой и взять сменную одежду, — сказала я. — Ты мог бы сказать, чтобы я оделась поудобнее.

— Возможно, это надолго, — он ухмыльнулся. — Мои извинения.

— Я серьезно, — фыркнула я. — Я думала, ты уже прошел стадию мелочности.

— Я живу здесь, Элизабет.

— Что?

— Я подумал, что мы можем поработать здесь сегодня, если ты не против.

Ох…

Он вызвал лифт, и тот прибыл вместе со служащим через несколько секунд.

— Добрый вечер, мистер Картер, — поздоровался он, — и гостья мистера Картера.

Мы зашли внутрь, и пока лифт поднимался, я разглядывала Дэмиена через зеркальное стекло, гадая, сколько еще женщин он приводил домой до меня.

— Ноль, — Дэмиен уставился на меня, казалось, читая мои мысли.

— А?

— Мистер Хэнсон, — он смотрел мне прямо в глаза через стекло, но говорил он с работником. — Как часто я привожу сюда коллег или гостей?

— По-моему, это первый раз, когда я вижу, что вы приводите сюда кого-то, сэр.

Дзинь!

Лифт остановился, и Дэмиен, прижав руку к моей пояснице, провел меня через открытый дверной проем.

Его серо-белая гостиная была больше, чем вся моя квартира, а панорамные окна пропускали весь свет от огней с Таймс-сквер.

— Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, — сказал он. — Не стесняйся устроить себе экскурсию.

Положив портфель, я пошла по коридору, открывая все двери, мимо которых проходила. Добравшись до мастер-спальни, я оказалась в шкафу, по сравнению с которым мой был просто позорным.

Его костюмы, сшитые на заказ, висели на фирменных вешалках, галстуки и часы лежали аккуратными рядами на центральном столике, а коллекция итальянских кожаных туфель была достаточной, чтобы заполнить эксклюзивный бутик.

Прямо по курсу, за стойкой для галстуков, виднелась открытая стеклянная дверь. Я прищурилась и заметила письменный стол.

— Зачем тебе понадобилось устраивать офис в своем…

Моя фраза прервалась, когда я шагнула внутрь.

Это был не офис.

Это была одержимое святилище…

Все стены были увешаны вырезками из газет — некоторые были пожелтевшими и потрепанными, с некоторых были сняты копии, некоторые были в идеальном состоянии. Во всех них были варианты одной и той же истории с разными заголовками.

«Во время ночного пожара в многоквартирном доме никто не выжил».

«Полуночное пламя унесло десятки жизней».

«Домовладелец остался опечаленным, опустошенным».

Я прижала ладонь к тем, что лежали слева от меня, — единственным, которые были напечатаны серыми чернилами на черной бумаге.

«Дома «Сонни Кэпс Кондо» будут восстановлены».

«Подрядчики и инженеры указывают пальцем на смертельный пожар».

«К моменту десятилетней годовщины возникновения пожара все еще нет ответов».

— Что ты здесь делаешь? — Дэмиен внезапно обхватил меня сзади за бедра.

— Провожу экскурсию, как ты и сказал.

— Это не часть экскурсии, — он выключил свет. — Выходи.

Я подчинилась, и он закрыл за мной дверь.

Проведя меня обратно в гостиную, он разложил стопки папок на огромном овальном столе.

— Дэмиен? — я шагнула к нему. — Все слежки, которые мы проводили у дома «Сонни Кэпс Кондо», — это для тебя, а не для клиента?

Он продолжал раскладывать стопки.

— Теперь, когда я думаю об этом, я не припомню, чтобы я когда-либо видела хоть одну записку по этому делу, — я подождала, пока он посмотрит на меня. — Почему ты используешь ресурсы, чтобы изучать все это каждую неделю?

— Вот вопрос получше, — его глаза встретились с моими. — Куда ты ездила в эти выходные? А еще лучше, почему ты так упорно настаиваешь на внезапных выходных и хочешь быть совершенно недоступной?

Я промолчала.

— Ладно, тогда попробуем задать два более мягких вопроса, — сказал он. — Почему твои родители считают, что ты строишь актерскую карьеру?

— Они мои приемные родители.

— Это не имеет отношения к вопросу, но почему они понятия не имеют, что ты закончила юридический факультет и работаешь в моей фирме?

— Я не могу тебе этого рассказать…

— Вот именно, — он покрутил несколько моих распущенных локонов между кончиками пальцев. — Ты не можешь требовать от меня ответов, если не хочешь делиться некоторыми вещами о себе.

— Это привычка, — сказала я. — Я делаю это, чтобы никто не смог использовать мои худшие недостатки против меня. Механизм выживания.

— Каждый человек переживает нечто в своей жизни, Элизабет, — ответил он, обнимая мое лицо ладонями. — Боль присуща не только тебе. Ты можешь хранить свои секреты, и я не посмею лезть в них, но и ты должна позволить мне хранить свои.

Я кивнула, ощущая противоречивые чувства одновременно с возбуждением.

— Ты действительно пригласил меня сюда по работе? — спросила я.

— Да, — он прижался поцелуем к моей шее. — Просто я не планировал начинать с этого…

ОБЛАДАТЬ

ВЛАДЕТЬ, ИМЕТЬ ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ, ЗАНИМАТЬ, ФИЗИЧЕСКИ УДЕРЖИВАТЬ ИЛИ ИМЕТЬ ПОД ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫМ КОНТРОЛЕМ

Элизабет

Мои сердце, мозг и тело были натянутыми струнами, готовыми воспроизвести три разных симфонии.

Дэмиен был их невольным дирижером, направляя их на разные каденции. Больше всего соло он давал моему телу, следя за тем, чтобы оно попадало в каждую ноту во время секса, заставляя каждый раз достигать крещендо удовольствия.

В рабочее время он бесконечно играл на бис моим разумом, обучая меня, как ориентироваться в его извращенном, грязном мире.

Однако моему сердцу почти никогда не удавалось вступить под его руководством. Оно требовало внимания, умоляло дать ему возможность сыграть, когда он поднимал свою палочку для новой песни, но Дэмиен никогда не давал ему проявить себя, оставляя молчать.

СОГЛАШЕНИЕ

ЛЮБОЕ СОГЛАШЕНИЕ, ДАЖЕ БЕЗ ЮРИДИЧЕСКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

Дэмиен

Элизабет напевала про себя всякий раз, когда была расстроена.

Это был сексуальный, успокаивающий звук, который она сопровождала тихим «хмф», когда ее глаза встречались с моими.

А еще это чертовски отвлекало.

Если бы у нас не было такого жесткого дедлайна, я бы выгнал ее из своего кабинета уже несколько часов назад.

— Я что-то упускаю, Элизабет? — спросил я. — Ты со мной не разговариваешь.

Она пожала плечами, продолжая напевать.

— Я пытаюсь быть «открытым» с тобой, — сказал я. — Я сделал что-то не так?

Она перевернула страницу и