Арина Ларина - Люблю, целую, жму лапу! Страница 24

Тут Тарасов осёкся, потому что Свах как раз затих, а вот за дверью слышалась какая-то возня. Словно кого-то шершавого и крупного таскали по полу, а он пыхтел и кряхтел. При этом шебуршение явственно происходило не только непосредственно рядом с дверью в квартиру, но и об неё.

Рюрик опасливо посмотрел в глазок, но на лестнице была кромешная темень. Наверное, надо было открыть двери и посмотреть, что за корова там чешет бока об его косяки. Трусом Тарасов не был, но и на столь необдуманные поступки у него смелости и безрассудства не хватало. Нет уж. Умные люди сначала разбираются, что к чему, а потом уже ломятся на подвиги, как лоси через лес.

Свах, словно понимая важность момента, тоже примолк и блестел умными глазками. Рюрику даже показалось, что щенок знает и понимает куда больше него. Тоже мне провидец.

Тарасов припал ухом к двери. Возня прекратилась. Где-то что-то хлопнуло, издалека донеслись два женских голоса, что-то неторопливо обсуждавшие. Щенок подбежал к дверям и преданно взглянул на хозяина.

– Не понимаю я твоих подтекстов, – проворчал Рюрик. – Я по глазам, особенно по щенячьим, мысли не читаю. Думаешь, можно открыть?

Свах нетерпеливо вильнул хвостом. Тарасов подумал и на всякий случай взял в руки здоровенный зонт. Зонт этот смахивал на тент и имел в размахе метра полтора. Мама подарила его Тарасову давным-давно и страшно радовалась приобретению, приговаривая, что под таким зонтом он точно не намокнет. Ну, намокнуть – не намокнет, а улететь – запросто. Как Мэри Поппинс, при любом порыве ветра.

Сейчас этот монстр был как нельзя более кстати.

Рюрик выдохнул и резко распахнул двери. На лестнице горела лампа, никакой темноты не было, зато коврик был сдвинут в сторону, а на бетонном полу красовалась надпись «Берегись. Последнее предупреждение!»

Самое удивительное, что надпись была написана какой-то красной кашей. Тарасов наклонился и брезгливо принюхался. Похоже, это был кетчуп. Наверное, чтобы окончательно развеять сомнения, надо было лизнуть. Но мама с детства приучила его не есть с грязного пола, поэтому Рюрик сбегал на кухню за кетчупом, решив выдавить рядом каплю и прикинуть, похож ли он по консистенции.

– Это ведь не может быть кровь? – жалобно пробормотал он, покосившись на Сваха и выжав из пакетика на пол приличную кляксу. У него кетчуп был с кусочками пряностей и чесноком, как гласил комментарий на упаковке. И цвет, и консистенция оказались другими.

Тарасов задумчиво закручивал крышечку, соображая, что это всё значит. У кого-то к нему претензии? Или этот некто просто перепутал квартиры? И ведь, что характерно, не записку в двери сунули, а написали на полу. Да ещё как. Какой-то придурковатый дешёвый драматизм. Хотя и неприятно. Даже не так. Очень, весьма, крайне неприятно! И даже жутковато.

Нужно было с кем-то посоветоваться.

– О, на ловца и зверь бежит, – радостно констатировал Рюрик, обнаружив, что снизу по лестнице поднимается стервозная блондинка. – К нам? Что-то зачастили.

– Боже мой, вы что делаете? – изумилась та, добравшись до лестничной площадки. – Что это за флеш-моб?

Наверное, Тарасов с кетчупом над кровавой надписью выглядел автором шедевра. Поэтому он поспешно открестился:

– Это не я!

– А кто?

– Кстати, а это не вы, случайно? – Рюрик пристально уставился на соседку. – Ко мне ни у кого, кроме вас, претензий нет.

– Во-первых, – обозлилась девица, – у меня тоже нет к вам претензий, я просто за щенка волнуюсь. А во-вторых, крайне странно стоять с кетчупом над надписью из кетчупа и делать вид, что это не вы!

– Я проверял, кетчуп это или нет! – Тут Рюрик в доказательство торопливо налил ещё одну лужицу своего чесночного соуса и победоносно уставился на соседку. – Видите? Они разные.

– Перестаньте пачкать лестницу, – взвилась она. – Достаточно луж в лифте!

– А-а-а, то есть лужи тоже мои? – обозлился Рюрик.

– Нет, что вы, – кротко прочирикала блондинка. – Мои.

– Вот к себе претензии и предъявляйте. – Тарасов демонстративно отвернулся от девицы и начал разглядывать двери. Именно в этот момент обнаружилось, что глазок двери его квартиры замазан какой-то пакостью. Пакость была светло-коричневой и источала слабый противный запах.

– Что это? – требовательно повернулся он к соседке, ткнув пальцем в сторону глазка.

– Почему вы меня спрашиваете?

– А кого ещё мне спросить? Я только с вами собачусь, остальные соседи во вредительстве не замечены. Вы, кстати, недавно ведь к нам переехали, я вас раньше здесь не видел?

– Щенок здоров? – ледяным тоном произнесла соседка, обдав Тарасова волной презрения. – Если что, у меня есть хороший ветеринар, имейте в виду.

– Здоров, – с издёвкой кивнул Рюрик. – Чего и вам желаем. Лучше бы у вас был не ветеринар, а психиатр. Это иногда в жизни может пригодиться.

– Всего доброго, – выпалила блондинка, метнувшись прочь.

– И вам не хворать, – хохотнул ей вслед Рюрик.

Свах, как ему показалось, был недоволен.

– Думаешь, надо было её пытать, пока не скажет, зачем изгваздала пол? – фыркнул Тарасов. – Пусть живёт. Бабы – существа злые и нелогичные. Даже не будем копаться в её мотивах.

Рюрик кое-как вымыл пол, чтобы не пугать соседей по этажу, отскоблил от глазка неизвестную субстанцию и удовлетворённо выдохнул. Кетчуп, конечно, до конца не отмылся, оставив невнятное пятно с неровными красноватыми краями. В конце концов, завтра придёт уборщица и домоет.

Пока хозяин был занят уборкой, Свах умудрился забраться на пуфик в прихожей и свалить на пол почту. Рюрик только сегодня опустошил ящик, щетинившийся неимоверным количеством рекламных листовок на любой вкус и цвет. Пластиковые окна бесплатно. Вы оплачиваете только выезд мастера, который и стоит как раз ровно столько, сколько сами окна. Пицца и пироги от европейских поваров с российскими санитарными книжками. Трезвый сантехник со своими бахилами – всё починит и не испачкает пол. Грузчики, тоже трезвые – перевезут то, что надо и не надо, и даже покатают вас по городу и окрестностям вместе с вашим шкафом, пианино и фикусом. Гадалка, ворожея, провидица приворотит, отсушит, снимет, обует… В общем, как всегда – дребедень. И даже счетов нет.

Желтоватый лист, отлетевший в самый угол, привлекал внимание кривой чернильной надписью. «Верни то, что тебе не принадлежит».

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – опешил Тарасов. Если бы не послание кетчупом, он бы и внимания на записку не обратил, но вместе они уже были не просто тревожным колокольчиком, а просто-таки набатом. – И чего это мне не принадлежит? Тебя, что ли, вернуть, а, Свах? Что за бред-то?

На обороте записки предлагалось в сжатые сроки установить счётчики на воду. То ли какой-то ненормальный решил сэкономить на бумаге, использовав рекламную листовку, то ли это установщики счётчиков запугивали будущих клиентов, намекая, что те не доплачивают за воду. Но это было совсем уж из области фантастики. Тем более – надпись сделана кривыми печатными буквами. Скорее антиреклама, а не реклама.