Вера Кауи - Неотразимая Страница 24

Вдруг она почувствовала, что больше не выдержит.

И уже не заботясь о том, услышат ее или нет, она побежала обратно, через холл, а ее шифоновый пеньюар летел следом за ней. Оказавшись в своем убежище, в спальне, она взяла в руки крохотную эмалевую коробочку, где хранились красные капсулы, приносившие ей забвение. Она налила себе ледяной воды, положила на язык две — а не одну, как обычно — капсулы и проглотила их. Затем она скинула на пол пеньюар, бросилась на постель и, закутавшись с головою в шелковые простыни, сжалась в комок и принялась молиться.

Касс в своей комнате, отделенной от комнаты Хелен коридором, не спала, она курила, сидя в постели, и не пыталась заснуть. Слишком многое следовало обдумать, а она была так взволнованна, так задета, так раздираема обидой и страхами, что и думать о сне не стоило. Ее угнетали дурные предчувствия, и имя им было — Элизабет Шеридан.

Документы, которые дал ей Харви, валялись вразброс по шелковому покрывалу, она прочитала их от первой строчки до последней в поиске особо значимых мест, высматривая намеки, пытаясь угадать, как, где и, самое главное, — почему. Причина должна быть. Ричард Темпест ничего не делал без причины. Он составил документ совершенно однозначно, дал ясно понять, что Элизабет Шеридан получит наследство без всяких помех с чьей-либо стороны. Как сказал Дан: со злым умыслом. А она, Касс, ничего не знала. Пребывала в неведении. Она, всегда знавшая все на свете. Это унижало ее, ставило в один ряд с остальными неудачниками. Оставить ее в стороне и отдать всю власть двадцатисемилетней девчонке, которая зарабатывает на жизнь как фотомодель! Касс корчилась на скомканной постели.

Отдать Организацию! Отдать какому-то ничтожеству.

Что он задумывал? Касс терпеть не могла не знать. Она всегда стремилась знать. Незнание угнетало ее. В подобных ситуациях она либо начинала без конца есть, либо обгрызала ногти до мяса. Сейчас ей тоже страшно хотелось есть. Но фраза Дана относительно ее тридцати лишних фунтов (даже больше, виновато подумала она) заставляла ее гнать от себя всякую мысль о соблазнительных сандвичах с холодной индейкой и капустным салатом.

Кто же, черт побери, эта девушка — нет, женщина.

В двадцать семь лет, конечно, уже взрослая женщина.

Кто она? Кто была ее мать? Почему она росла в приюте?

Почему Ричард до сих пор скрывал ее? И какого черта он оставил ей все?

Касс снова взяла в руки фотографию и долго смотрела на классической чистоты и правильности черты. Красавица, признала она неохотно. Без всякого сомнения.

Мужчины от нее должны обалдевать на месте. Но она просто ледышка. Задирает свой сопливый нос… хотя, быть может, это просто одна из ее профессиональных поз. Такие девицы всегда нахально смотрят на вас с глянцевых страниц журналов, нацепив на себя целое состояние в виде бриллиантов и набросив на плечи еще одно, в виде собольей накидки, которая свисает до полу, а ее небрежно поддерживают унизанные драгоценностями пальцы… Да, она как раз из таких. Но какого черта Ричард оставил ей все? Ведь это больше денег, чем у Креза и царя Мидаса, вместе взятых. Хотел таким образом избежать ада? Если ему придется отправиться туда, он ни за что не окажется там один. Он никогда не любил быть один… А мне не нравится, что меня забыли в преддверии, подумала она. Мне остается только ждать, чем меня пожалует крепкая ручка мисс Элизабет Шеридан… Владеть Организацией Темпестов! Как, черт побери, она сможет это сделать? Что она знает? Только я все это знаю. Я, Касс ван Доорен, прослужила тридцать лет и с юности привыкла быть его правой и левой рукой.

Я знаю все подвохи, с какими можно столкнуться. Господи, да я сама и устранила большинство из них… Да, подумала она, не сводя глаз с прекрасного лица, мне ты не устроишь подвоха. Я слишком много лет потратила на эту семью и ее богатство… кроме того, у меня больше никого нет. Куда я могу деться? Вернуться в Бостон?

Она вздрогнула. Ни за что! Чаепития в «Ритце», концерты по пятницам и скучнейшие уик-энды на Честнат-Хилл! Никогда!

Она прикурила новую сигарету от почти докуренной и глубоко задумалась. Что тебе предстоит, Касс, так это дать ей понять, насколько ты необходима. Насколько она нуждается в тебе. Одно дело владеть Организацией Темпестов, совсем другое — руководить ею. Она не будет знать, с чего начать. И где кончить. Я же знаю это до мелочей. Если на то пошло, сейчас я руковожу этой чертовой махиной… руковожу с момента смерти Ричарда. Это я заставляю ее колеса вращаться, а всех служащих — работать без отдыха.

Она тяжелым взглядом уставилась на фотографию.

Ты еще не знаешь, детка, что как раз меня нельзя выкинуть из этой конторы. Но что он знал о тебе и что предстоит выяснить нам? Какая ты? Глупая? Хитрая? Расчетливая? Жадная? Напуганная? Нет, вряд ли. Не похоже. Это она напугает нас. Хотя сейчас она может быть испуганной. Вдруг обнаружить, что твоим отцом был «король» Темпест и что он сделал тебя богатейшим человеком на свете… посмотрим, как ты справишься с этим. А пока ты будешь осваиваться, я посмотрю, как справиться с тобой. Я продержалась здесь тридцать лет, сделав своей профессией знание… Ричард всегда все знал. И каких достиг высот! Нет, подумала она, я не откажусь быть здесь исполнительным секретарем. Мне нравится эта работа. Даже если в Мальборо полно падших ангелов. С этой высоты открывается отличный вид, и я не намерена терять свое место. Ты должна сделать так, Касс, девочка моя, чтобы она попросила тебя остаться…

Марджери не ложилась. Она безостановочно шагала по комнате, время от времени заглядывая в бумаги, валявшиеся на ее кровати, как будто их содержание за это время могло измениться. Она уже вытащила и сожгла все фотографии и с ними список имен. Хорошо, пусть в банке имеются все негативы, фотографии слишком опасны, чтобы оставлять их на виду. Все это его вина, его распроклятая, злонамеренная, умышленная вина.

Все началось с него.

Она улеглась на кровать и, глядя на расписной потолок, возвратилась мыслями к тому далекому лету, когда ее мать вышла замуж за Ричарда Темпеста, самого красивого, самого мужественного, самого потрясающего мужчину, какого Марджери когда-либо доводилось видеть. При виде его ее рот наполнялся слюной, а тело изнывало от вожделения. В то лето ей как раз исполнилось шестнадцать, и она постоянно искала возможность утолить проснувшиеся желания. Так было с молодым красавцем слугою, купавшимся обнаженным. Рот Марджери увлажнился, когда она разглядывала его тело, покрытое кофейным загаром, широкую грудь, узкие бедра, тугие ягодицы и прочие достоинства, на которые не поскупилась для него природа. Она дожидалась, когда он уляжется на песке пляжа, на теле его сверкали капли морской воды, которые ей до боли хотелось слизнуть с его покачивавшегося при ходьбе толстого пениса и крепких, твердых яичек.