Карла Кэссиди - Сладостный плен Страница 24

— Поговорим? — предложил Хэнк.

Анджела так волновалась, что ничего не слышала; его близость не давала ей возможности сосредоточиться.

— О чем? О письме, которое нужно подготовить? Или о деловой встрече? — Ее голос прозвучал холодно и сдержанно, не выдавая эмоций, бушевавших в ней.

— Ты прочла мое послание? Оно было в цветах.

Он подошел еще ближе, заставляя ее отступить назад. За прошедшую неделю она пропиталась его запахом, и сейчас он дурманил ей голову снова.

— Нет. А что нового я в нем найду? — Она протянула заявление об уходе. — А вот мое послание.

Хэнк взял листок, бегло просмотрел его, а потом скомкал.

— Твой поступок ничего не меняет. Я подала заявление, и тебе придется принять его! — воскликнула она.

— Анджела, выслушай меня. — Он приблизился почти вплотную. Она отступала, пока не почувствовала у себя за спиной дверь. Хэнк уперся руками в дверь, и девушка оказалась в его объятиях как в ловушке. — В письме ни слова о работе. — Хэнк не сводил с нее пристального взгляда. Она, не отводя от него глаз, думала, что сделала небрежный макияж, а ее будничный серый костюм не прибавлял ей привлекательности. — Анджела, я написал, что люблю тебя.

На мгновение ее сердце перестало биться. Она смотрела на Хэнка, не веря услышанному. Но вместо радости в душе ее возникли гнев, горечь и что-то еще, чему она не могла дать объяснение. Анджела выскользнула из его объятий, отскочила, а потом повернулась к нему лицом.

— Довольно хитроумный ход, Хэнк Ривертон! Теперь нужно притворяться, что ты любишь меня. И только ради того, чтобы я осталась работать в агентстве!

— Неправда! — Хэнк не на шутку испугался. — Я не притворяюсь! — возразил он. — Ты не веришь мне?

— А почему я должна верить? — гневно продолжала Анджела. — Мне надо было давно подать заявление об уходе — ты бы полюбил меня еще раньше. — Она оттолкнула его и дернула дверную ручку. — Я не думала, что ты воспримешь мое увольнение так трагически и будешь искать различные причины, лишь бы я осталась, а уж такого коварства и вовсе не ожидала. — Она попыталась открыть дверь. — Я не позавтракала, разреши мне выйти. — Анджела придумала первый попавшийся предлог, чтобы остаться одной хоть на минуту.

— Ты не отдаешь отчета своим словам, ты бываешь нетерпима, — не выдержал Хэнк.

— Вот и уволь меня! — выпалила Анджела. Она открыла дверь и, схватив со стола сумочку, выскочила из офиса. Безнравственный, неотесанный мужлан! Как он смеет играть в любовь, плейбой несчастный! Ей было так больно и обидно, что не хотелось никого видеть. И уж меньше всего ей хотелось есть. Тем не менее, сев за стойку, она заказала завтрак и кофе. Хотела бы она знать, догадывается Хэнк, какую причинил ей боль? Догадывается ли он вообще о ее чувствах?

Отпивая глоток за глотком кофе, Анджела с горечью думала, что из всех троих мужчин, которых она любила — отца, брата и Хэнка, — только Брайан действительно любит ее; их связывают прочная дружба и взаимопонимание с детских лет: из-за болезни матери именно Анджеле приходилось посещать школьные собрания, записывать его в клуб бойскаутов и в волейбольную секцию, ходить с ним в музеи и театры.

Отец… Она очень страдала, когда он ушел. Он был для нее опорой, образцом мужчины, душой их семьи, но она так и не поняла, почему он бросил их.

Сейчас, будучи взрослой, Анджела осознала, что ее отец и Хэнк во многом похожи друг на друга: оба привлекательные, способные очаровать любую женщину, амбициозные, настойчивые в достижении цели, пробивные дельцы… Они не способны любить долго одну женщину, да и какая женщина могла удержать таких мужчин?

И Хэнк… Тут уж она вообще ничего не понимает… Только любит его — страстно, безнадежно и навсегда.

Хэнк был растерян: он признался Анджеле в любви, а она… пошла завтракать! Да какая женщина в былые времена так бы поступила с ним? Впору рассмеяться, но… хотелось плакать, рвать и метать, совершать безумства. Но как доказать ей, что сейчас он так искренен, как не был никогда в жизни? Вот и попробуй докажи, когда она видела, как он не моргнув глазом, обманывал столько времени Бруди. Но ведь и она сама…

Но сидеть сложа руки нельзя, иначе эта недоверчивая лань ускользнет от тебя, Хэнк. Что ж, беги к ней и говори о своей любви снова, снова… снова… до тех пор, пока она не поверит. В конце концов, он опытный мужчина и умеет отличить равнодушие от любви. Как она отвечала на его поцелуи! Так страстно целовать равнодушная женщина не может.

Почувствовав уверенность, Хэнк выбежал из офиса на улицу, но сразу же озабоченно остановился: за два года он не удосужился узнать, куда она ходит обедать — в закусочные, кафе или итальянский ресторан? В кафе, решил Хэнк и уверенно направился к нему.

Переступив порог кафе, Хэнк огляделся по сторонам. От волнения его сердце буквально выпрыгивало из груди. Вот она, сидит за стойкой! Он долго стоял, любуясь Анджелой. Почему ему понадобилось так много времени, чтобы оценить ее женскую прелесть? Неделю назад Хэнк с трудом мог сказать, какого цвета у нее глаза, а сейчас знает даже, какие у нее зрачки, какие красивые длинные ноги, какие нежные губы и… много еще чего он заметил, оценил и полюбил за эту неделю. А какой у нее изящный изгиб шеи, какая осанка! Нежность, гордость и боязнь потерять ее переполняли его сердце.

Мужчина, сидевший рядом с ней, встал и ушел. Хэнк тут же сел на освободившийся стул.

— Анджела, — позвал он.

Девушка подняла голову и замерла, как будто увидела привидение.

— Хэнк? Что ты здесь делаешь?

— Собираюсь выпить кофе в обществе женщины, которую люблю, — ответил он, любуясь румянцем, который выдавал ее чувства больше всяких слов. — Тебе известно, что румянец делает тебя очаровательной?

— Хэнк, замолчи! — воскликнула она. — Ты говоришь одно и то же, тебе не надоело?

— Влюбленный мужчина должен говорить комплименты, — парировал он. Обернувшись к другим посетителям, он вдруг прокричал: — Я влюблен! — Его признание вызвало живейший интерес у публики. — Я люблю женщину, которая сидит рядом со мной, а она не верит.

Публика стала давать Анджеле советы, но она вскочила и побежала к дверям.

Хэнк бросил на стойку деньги и устремился за ней.

— Анджела, подожди!

Она мчалась по улице стрелой, и он еле догнал ее, схватив за руку.

— Хэнк, зачем ты затеял эту игру? Мне было стыдно и неловко. — В ее глазах стояли слезы.

— Прости, если я смутил тебя. Я хотел, чтобы ты поверила в мою любовь, поверила, что так не шутят мужчины, подобные мне!

— Мужчины, подобные тебе, без малейшего угрызения совести могут ввести в краску любую женщину, — упрекнула она.