Шома Нараянан - Двенадцать часов соблазна Страница 24

Она полностью погрузилась в сюжет, когда канал вдруг резко переключился. Мелисса обернулась и увидела Самира, державшего пульт.

– Эй, я это смотрела! – вознегодовала она, пытаясь схватить пульт.

Но Самир быстро отвел руку, легко удержав ее другой.

– Это жуткое кино. Совершенно кошмарное, – заявил он.

Возможно, так и было, но не в этом дело: он даже не потрудился спросить ее, прежде чем переключить канал. Да, конечно, это его дом, что, однако, не дает ему права заниматься самоуправством по каждому поводу.

– Мне нравится, – коротко ответила Мелисса и, поскольку он не отдал ей пульт, встала и подошла к телевизору, чтобы переключить каналы вручную.

– Мелисса, – выдавил он. Услышав слегка напряженный тон, она остановилась. – Послушай, мне действительно не хочется смотреть этот фильм.

– Хо-ро-шо… – медленно протянула она. – Есть какая-то причина или это просто болливудофобия?

Он поколебался и тряхнул головой, словно пытаясь ее прояснить.

– Что-то в этом роде. Но если хочешь смотреть его, не буду мешать. Я всегда могу уйти в другую комнату и почитать журнал.

Хм… пятидесятилетний фильм или тридцатилетний бойфренд? Не слишком большой выбор. Тем более, когда Самир выглядит невероятно сексуальным. Волосы все еще влажные после душа и падали на лоб, а пахло от него удивительно хорошо.

Жалея, что не приобрела больше практики в соблазнении и обольщении, она предложила:

– Или мы могли бы что-то придумать вместе.

Он вскинул брови:

– Поиграть в шахматы?

– Я подумывала о скрэббле, – торжественно объявила она.

Он рассмеялся и, подойдя к ней, очень-очень медленно провел костяшками пальцев по щеке.

Она вздрогнула от предвкушения, едва его рука скользнула ниже, к вырезу ее платья, и громко ахнула, когда он наконец прекратил игру и рывком притянул ее к себе.

Гораздо, гораздо позже, когда они обедали, Мелисса спросила:

– Почему ты не хотел смотреть тот фильм? Похоже, ты просто не мог глядеть на экран.

Он молчал почти минуту, и Мелисса уже пожалела, что затронула тему.

– Дело в месте съемки. В этом городе я жил в детстве. Пришлось покинуть долину после того, как там начались беспорядки. Мы были одной из немногих семей, которым повезло убежать живыми.

Мелисса уставилась на него.

– Я… я не знала, – неловко пробормотала она. Она не раз читала о многолетних волнениях в долине. Но впервые встретила человека, которого это коснулось лично.

Самир пожал плечами:

– Ничего особенного, подумаешь, большое дело. Как я сказал, нам повезло остаться в живых. Многим нашим знакомым это не удалось.

Что тут можно сказать?

Поэтому она молчала. Какая ирония! Вот она мучается из-за того, как мало Самир знает и понимает ее, а оказалось, что она о нем знает еще меньше. Если бы кто-то спросил ее, из какого он штата, она бы, возможно, сказала Пенджаб, потому что плохо разбиралась в индийских фамилиях и не могла сразу сказать, к какому штату относится человек. Она вообще почти не думала об этом. Разве что как-то лениво заметила, что по внешности он типичный северянин: светлая кожа и темные, но не черные глаза и волосы.

Я не думал, что ты такая поклонница индийского кино, – заметил Самир, поскольку молчание все тянулось, становясь неестественным.

Я не поклонница, – энергично затрясла головой Мелисса, – просто люблю слезливые мелодрамы. И смотрела бы их, даже будь они на суахили. Я подумываю как-нибудь написать о них книгу.

– Серьезно?

– Да, я вполне могла бы. Есть парень, написавший об индийских блокбастерах, – очень хорошая книга. Но сейчас я работаю кое над чем другим. Если я когда-нибудь найду издателя для этой, начну работать над второй книгой.

– А первая? Поваренная? – не удержался он, хотя не хотел казаться покровительственным. Все же она при каждом удобном случае удирала на кухню, так что это было вполне естественным предположением.

– Не совсем. Так или иначе, она в самом начале: мне предстоит долгий путь.

Самир немного поколебался. Он уже понял реакцию Мелиссы на все, что иногда говорил, только не знал, какое именно замечание приведет к взрыву. Вчера он что-то сказал о своих друзьях, сегодня – о ее книге… Будь это другая женщина, он бы посчитал ее чересчур чувствительной и слишком капризной и сбросил бы со счетов. Но Мелисса ничего ему не говорила и не устраивала сцен. Достаточно было видеть, как уголки ее прелестных губ опускались, а между бровями появлялась морщинка, чтобы понять, как сильно она расстроилась. Постепенно он стал следить за ее лицом, словно ястреб, в поисках красноречивых признаков.

Прямо сейчас она, казалось, преодолела раздражение, так что он с радостью оставил тему.

– Что хочешь делать днем? – спросил он.

Мелисса вскочила:

– Пойдем в художественную галерею рядом с фонтаном Флора! Там проходит выставка нового художника. Говорят, он очень хорош!

Самир поморщился. Время от времени он покупал картины по совету своего друга-знатока, но если у него был выбор, предпочел бы провести время в кабинете стоматолога, чем слоняться по художественной галерее.

Однако он, не протестуя, последовал за Мелиссой к выходу. Еще один непривычный опыт. После Шалини он никогда не заботился о желаниях женщины: на первом месте были его желания. И отвлечь Мелиссу было бы удивительно легко. Несмотря на всю ее вздорность, хватало нескольких поцелуев, чтобы превратить ее в послушную куклу в его руках.

– Вижу, твоя подружка любит командовать, – пробормотал Викас Калкарни, когда они наткнулись на него в галерее. – И посмотри на этого типа. Художника! Он, по-моему, совершенно ею увлекся.

Викас был прав. Самир понял это, посмотрев в другой конец комнаты. Художник проигнорировал хорошо одетую пару, готовую купить одну из картин, ради того, чтобы что-то объяснить Мелиссе. Самир, пробормотав себе под нос ругательство, подошел к ним. Одно дело – мириться с капризами Мелиссы. А вот позволить, чтобы ее уболтал тощий длинноволосый художник, – совершенно другое.

Художник встревожено поднял глаза, когда Самир подошел к ним.

– Я всего лишь объяснял Мелиссе идею этой картины, – промямлил он в свое оправдание.

Самир оглядел картину. Сам он видел на полотне какие-то невнятные мазки красок. Возможно, картина несла глубинный смысл, но, по его мнению, это была зряшная трата прекрасного куска холста. Однако Мелисса была им заворожена и осталась стоять перед картиной, даже когда художник подошел к паре, которая явно теряла терпение.

– Если она так тебе нравится, я куплю ее для тебя, – сказал наконец Самир.

Мелисса широко раскрыла глаза.

– Но картина стоит больше ста тысяч! – воскликнула она, поглядев на ярлычок с ценой. – Этот парень, должно быть, обкурился, если просит такую высокую цену!