Француаза Бурден - Искушение страстью Страница 24

Он попытался не думать о горячем гибком теле Сильви, о нежности ее кожи, о ее груди, к которой хотел прикоснуться. Она полностью отдавалась любви: блуждающий взгляд, изменившийся голос, а потом прижималась к нему, как маленький зверек. Она не задавала вопросов, не требовала того, чего он не мог ей дать.

Раздраженный желанием, которое овладевало им, он покосился на дверь. Еще можно было бы пойти к ней: она будет рада принять его в любое время, он это знал. Он и не заметил, когда она стала по-настоящему нужна ему. Вечером, когда она приехала, он почувствовал в ее присутствии покой, почти счастье и еще – ревность к Стюарту: это было новое чувство. Она сказала: «Я по тебе скучала». Но он подумал об этом первый.

Он отошел от двери к книжному шкафу. Предать Юдифь было немыслимо, а хоть что-то обещать Сильви – нечестно. Возможно, он и в самом деле был влюблен в нее, но он все равно никогда не женится на ней по причинам, которые не сможет ей назвать. Это порочный круг, не надо усугублять положение. Даже если он не имеет ничего общего с молодым пылким лейтенантом, каким когда-то был, он сохранил его порядочность. Он честный адвокат, он не хочет стать бесчестным человеком.

Приближался рассвет, через два часа Одетта выйдет на кухню. Звуки большого просыпающегося дома. Хлопанье дверей, возгласы, запах кофе, топот мальчиков, сбегающих по лестнице, будто они до сих пор дети. Летом в Валлонге царила оживленная атмосфера. Смерть Эдуарда ничего не изменила: молодежь всегда счастлива оказаться здесь и вспоминать годы войны, от которых у нее осталось впечатление долгих каникул. Блаженны дети!

Шарль поежился от предрассветной прохлады. Он сосредоточился на мысли о Юдифи и о том, что она пережила здесь, в этих стенах, в последние месяцы жизни. Боль пришла почти сразу, и, вздохнув, он закрыл глаза. Никто, даже Клара, не догадывался о той бомбе, которую он тщательно спрятал в сейфе своей парижской конторы. Внешне безобидная бомба в виде блокнотов на спирали, но способная разрушить семью Морванов… Нет, будет лучше, если Сильви никогда не впутается в эту историю.

Я много рассказываю о тебе Бет. Хочу, чтобы она знала, какой чудесный у нее папа. А ты такой и есть, я ничего не придумываю.

Но как ты отреагируешь, когда вернешься? Шарль! Я думаю только о твоем возвращении. Винсен и Даниэль счастливы со своими кузенами, поэтому я стараюсь не плакать при них. Это трудно, потому у то у Винсена твои глаза, а у Даниэля твоя улыбка. Для них все просто: они – как ты и как вся остальная семья, они любят Валлонг, а я его возненавидела. Как мы сможем жить здесь после того, что произошло? Ты никогда не вынесешь того, что я расскажу тебе.

Нет, никогда, потому что это невозможно. Ни смириться, ни забыть. Шарль вышел из библиотеки, поднялся на второй этаж и направился в комнату по галерее, окна которой выходили на патио. Небо на востоке понемногу бледнело. Проходя мимо двери Сильви, он на секунду задержался, потом пошел своей дорогой.

Она еще не спала и узнала звук его шагов, хотела позвать, но услышала, как он удаляется. Сначала она не поверила, потом, вдруг обезумев от гнева, начала молотить подушку кулаками, а когда у нее заболели руки, рывком вскочила и стала паковать чемодан. Решение было принято: утром она уезжает со Стюартом.

IV

Ален проснулся на рассвете весь в поту. Этот сон снился ему уже третий раз, с тех пор как он поселился в Валлонге. Обычно от изредка снившихся кошмаров у него оставался лишь смутный осадок, но тут было по-другому.

Отбросив простыню, он сел на край кровати и, обхватив голову руками, попытался что-то восстановить. Какие-то расплывчатые образы, неясные ощущения; ему было не по себе.

Он поднялся раздраженный, что ничего не может понять. Все еще спали: так рано, как он, никто не вставал. Быстро умывшись, Ален оделся, спустился на кухню, открыл ставни и стал готовить кофе. Во сне ему было лет двенадцать-тринадцать, он босиком взбегал вверх по лестнице. Где-то поблизости был Шарль. Ален не видел его и не знал, где именно в доме находится дядя, но его присутствие предвещало что-то тревожное и опасное. Почему? Неужели страх перед ним был столь велик, что это отражалось даже в снах? Нет, Шарля он не боялся, но, может, это осталось еще с детства, когда их всех так поразила его истощенная фигура с ореолом мученика.

С большой чашкой кофе Ален прошел через холл мимо кабинета и вошел в библиотеку. В нерешительности он медлил, пока не рассеялись последние обрывки сна. Комната была погружена в полумрак, он отдернул тяжелые занавеси и сел в любимое кресло – глубокий бержер, защищавший от сквозняков и любопытных взглядов. Он проводил здесь долгие часы, проглатывая одну книгу за другой. За годы войны, да и после нее книжные запасы истощились, и теперь он заказывал последние издания Сартра, Жионо и Камю прямо в книжном магазине Сен-Реми. Клара тоже присылала ему романы, а Винсен каждое лето привозил книги, прочитанные за зиму. Так что книжные тома переполняли этажерки, а некоторым даже не находилось места. Шарль выходил из себя при виде этого беспорядка, напоминая племяннику, что он не в своем доме. «Валлонг – это не твоя территория, а собственность бабушки, не забывай!» Но с осени Ален снова оставался в одиночестве и вновь ощущал себя полным хозяином дома.

Выпив кофе, Ален опустил чашку на колени. Из приоткрытой двери библиотеки была видна дверь кабинета в другом конце холла. Последние месяцы войны Эдуард почти все время проводил там, запершись на ключ. Он возвращался из Авиньонского госпиталя, наскоро ужинал и скрывался в своей берлоге. Дети даже не пытались ходить туда или вообще как-то его беспокоить, наоборот, пользуясь случаем, они проскальзывали в библиотеку и там играли. Ален же любил читать, и, когда все уходили спать, он, бывало, засиживался, чтобы дочитать главу. Ему случалось даже засыпать в большом кресле и просыпаться на рассвете от холода.

В ночь самоубийства отца он был там. Читал, потом заснул и в какой-то момент вздрогнул от выкриков. Металлический голос дяди мешался с тихим и жалким голосом отца в жестокой взрослой ссоре. Эдуард и так был подавлен, а с возвращением Шарля, который сам походил на зомби, атмосфера в доме стала просто удушающей. Крадучись Ален поднялся по лестнице к себе в спальню. Когда утром Клара сообщила им трагическую новость, он подумал: не эта ли ссора усугубила отчаяние отца, не она ли сыграла главную роль в его решении покончить с собой? Этот вопрос мучил Алена постоянно. Возможно ли, что это Шарль толкнул Эдуарда на самоубийство? И не из-за этой ли назойливой мысли Ален испытывал неприязнь к дяде?