Алиса Клевер - Четыре стороны света и одна женщина Страница 24

– Останься, дочь, – глухо проговорил отец, глядя куда-то в сторону.

– Я… я не могу, – отвечала Арина, переглядываясь с Максимом.

– Что ж, – растерялась мать. – Раз ты решила…

– Ты не пожалеешь, Белоснежка! – улыбнулся Максим.

– Только я же просила не называть меня так, – произнесла Арина ледяным тоном.

– Прости, я просто устал и не выспался, – ответил Максим, но уголки его губ предательски поднялись. Конечно, он сделал это нарочно, чтобы позлить ее. За непослушание. – Ну что, едем?

Арина огляделась, будто пытаясь найти еще какой-то выход, кроме как встать и пойти за человеком, без которого она не может, но и выносить которого она тоже может с большим трудом. Наконец, решившись, она кивнула.

– Да. Сейчас. Я только…

– Что? – Максим посмотрел на нее с подозрением.

– Сейчас приду. – Она встала и направилась к двери в комнату, которая не так уж давно была ее комнатой и все еще оставалась, храня ее вещи, ее игрушки, ее плакаты.

– Я с тобой, – быстро попросил он.

– Ты что, боишься, что я снова?.. – притворно удивилась Арина, остановившись в дверях. Они молча испепеляли друг друга яростными взглядами. Мать растерянно смотрела на них, переводя взгляд с одного на другую. Уж как-то странно они вели себя. Столько недоговорок и полунамеков на то, о чем ей, матери, вообще неизвестно. И у нее возникло смутное ощущение, что она совсем не знает этой девушки с ярко-синими глазами и бледной кожей. Она выросла, она стала совсем другой. Она влюбилась.

– Я просто не хочу рисковать, Белоснежка, – он подошел к ней ближе, – никакого риска.

– Хорошо, идем со мной. – Арина внутренне сжалась, снова услышав свою проклятую кличку. Максим последовал за ней, с интересом рассматривая ее вещи, ее узкую детскую постель, вид из ее окна.

– Ты жила здесь, да? Это твоя комната?

– Да. – Арина следила за передвижениями Максима, сама же осторожно передвинулась к комоду у стены напротив кровати. Максим осматривался вокруг с неподдельным интересом, а затем его внимание привлек все еще висящий над письменным столом плакат.

– А это что – тот самый Дженсен Эклз, да? – воскликнул он, приблизив лицо к плакату. – Ты делала уроки и смотрела на него, да?

– Именно так, – подтвердила Арина. – А еще его хорошо видно с моей постели.

– Я хочу его сорвать и выбросить, – заявил Максим после долгой паузы. – Значит, ты лежала тут и мечтала о нем? Ты считаешь его красивым?

– Все девочки считают его красивым. – Арина улыбнулась. – Но ты красивее, если это важно для тебя.

– Я ревную тебя, Белоснежка. Я не привык испытывать такие эмоции, они мне не нравятся. – Он нахмурился и посмотрел на нее с той беспомощностью, после которой хотелось все ему простить и сделать все, как он хочет, лишь бы этот странный, неправильный, непонятный мужчина был счастлив. Если такого человека можно сделать счастливым.

– Я поеду с тобой, Максим. Я уже сказала тебе и повторю снова. Но это не значит, что я стану делать все, что ты захочешь. Я свободный человек со свободной волей. Ты меня слышишь, Максим?

– Да, да, да. – Он отвернулся и сделал жест, будто отмахивается от той ерунды, что она, на его взгляд, говорит, и продолжил разглядывать вещи на ее столе, открывал стеклянные полки книжного шкафа, брал в руки книги, раскрывал и листал их.

– Значит, ты даешь мне право поступать так, как я сочту нужным? – спросила Арина, осторожно открывая комод. Там когда-то она хранила все, что нужно для шитья. И много разных других мелочей.

– Как ты сказала, моя прелестная Незабудка, ты свободный человек. Жаль, но это так.

– Хорошо, – кивнула Арина, доставая из ящика большие железные ножницы для раскроя ткани. – Потому что я как раз решила кое-что изменить в себе.

– Что же? – Максим медленно развернулся к ней, и как раз вовремя, чтобы увидеть блестящие ножницы в ее руке. Он в недоумении смотрел на нее, на спокойное лицо, на ее ледяную улыбку. Арина встряхнула головой – ее длинные черные волосы упали на одно плечо. Максим вздрогнул, и глаза его вспыхнули. Он сделал шаг вперед, Арина – шаг назад.

Сейчас или никогда.

Арина подобрала волосы и подняла вверх ножницы.

– Нет! – крикнул он, но всего три секунды потребовались, несколько решительных взмахов ножницами – роскошные волосы осыпались на деревянный пол. Максим бросился к ней, но было поздно. Арина распрямила плечи, тряхнув самодельным кривым каре.

– Ты слушаешь, но не слышишь, – сказала она, так и не отведя взгляда. – Я говорила тебе, что ненавижу, когда ты называешь меня Белоснежкой?

– Что? – Максим уставился на нее, словно поверить не мог в то, что она говорит, и в то, что делает.

Он схватил ее за плечи и больно сжал их, затем запустил пальцы в то, что осталось от прекрасных волос, и его красивые черты исказила гримаса боли и злости. Он отпустил ее и закрыл глаза, приложив руки к вискам. Он стоял неподвижно, в то время как Арину трясло, руки ее дрожали. Она отбросила ножницы и села на стул рядом с кроватью. Может быть, она ошиблась? Вдруг он сейчас развернется и уйдет? Что, если Белоснежка – это все, что ему было нужно?

Максим открыл глаза, глубоко вздохнул и повернулся к Арине – его глаза были больными и усталыми.

– С тобой никогда и ничего не будет легко, да? – спросил он тихо.

– С тобой тоже, – ответила Арина и встала. – Ну что, мой принц, поехали? Если ты, конечно, еще не передумал.

Пауза была долгой.

– Да, Арина, непредсказуемая моя. Поехали. Но даже если ты побреешься и станешь лысой, я не передумаю. Только тебе придется заплатить за это, – спокойно кивнул он, однако спокойствие это было ложным, как безветрие перед бурей. Максим сощурился и подал Арине руку. Она вложила свою ладонь в его, но он перехватил ее за запястье так сильно, что она вскрикнула. Максим пересек комнату, проскользнул мимо сидящих в кухне Арининых родителей и вышел на улицу. Чтобы успевать за ним, ей пришлось почти что бежать, но выбора у нее не было, он крепко держал ее и тянул за собой.

– А куда конкретно мы едем? – спросила было Арина, но Максим только обернулся и нехорошо улыбнулся. Так он выволок ее за собой на улицу. Родители выскочили за ними, но Максим не смотрел на них.

Мать с ужасом таращилась на криво обрезанные волосы дочки, не представляя, что теперь думать. Около дома стояла машина Максима, исцарапанная и слегка покореженная, но каким-то чудом оставшаяся на ходу.

– Прошу! – Максим распахнул перед Ариной дверь и «помог» ей устроиться на сиденье, захлопнув за нею дверь с такой яростью, что чуть не вылетело стекло. Арина опустила окно и помахала рукой изумленной матери.