Светлана Чистякова - Производные счастья Страница 24

— Сань, может ты возьмёшься. Девочка такая хорошенькая. Жалко потерять.

— Валера, ты же знаешь, что после того что произошло три года назад, я принципиально не оперирую Свидетелей Иеговы и членов их семей. Поверь, мне вполне хватило того случая. Помнишь, когда я проигнорировал требование родственников пациента не переливать кровь? Я спас его — да! Но потом замучался по судам бегать. И если бы не мой адвокат, вообще неизвестно чем бы дело кончилось. Нет ничего хуже медико-юридических столкновений, я тебе говорю!

— Север, ты всё же подумай. Пожалуйста! Разве ребенок виноват в том, что её мать дура набитая.

— Посмотрим. — Он шагнул в лифт, придерживая двери, — Валер, хорош уже оглядываться. Или ты едешь к себе или я уезжаю один. Мне ещё общий обход делать. Я и так на час задержался.

— Да еду я, еду, — Лисовицкий шагнул в лифт, расстроенно качая головой, — вот скажи мне, Север, откуда берутся такие упёртые фанатики?! Родного ребёнка готова в расход пустить, ради идиотской веры. Сука!

— Лис, успокойся! Если тебе полегчает, хорошо, я подумаю. Может и возьму девчонку.

— Сань, ну ты…, блин, Сань, ты согласись, пожалуйста!

— Всё, иди, Валера. — лифт остановился на детском этаже. — Дай мне время до завтра.

— Да конечно, — обнадёженный Лисовицкий вышел, а Северинцев поехал к себе.

После обхода ему позвонил Волков.

— Сань, ходят слухи, что ты сегодня просто в шикарном настроении, — осторожно поинтересовался он, — в лотерею выиграл что ли?

— Угу. На поле чудес был ночью. Что Валерка настучал?

— Нуу…

— Понятно. Приходи, кофейку выпьем. У меня сегодня в кои-то веки операций нет. Тоха с ребятками сегодня солируют. Тем более, ты все выходные порывался со мной какой-то сногсшибательной инфой поделиться. Так что дерзай, пока я добрый.

— Уже лечу! Буду через десять минут.

— Давай. Крылья по дороге не потеряй, птица-киви ты моя!

Глава 8

Северинцев засыпал зёрна в кофемолку и только собирался её включить, как зазвонил местный телефон.

— Александр Николаевич.

— Я.

— Это Оля. У меня тут Золотарёв в перевязочной. Антон Олегович сказал мне, что Вы его посмотреть хотели.

— Уже иду. Повязку снимай пока, приготовь длинный зажим, зондик — двоечку и резинку. Дренаж поменять надо. И хлоргексидин открой.

— Хорошо.

— Да. И ещё аппарат УЗИ подключи мне. Затёк поищем. Что-то мне его температура не нравится.

— Всё сделаю.

Когда он вошёл в перевязочную, все было подготовлено и Оля как раз втыкала вилку от портативного аппарата УЗИ в розетку. Вид у медсестры был очень расстроенный, а глаза красные.

— Оль, что-то случилось? — спросил Северинцев, моя руки.

Ольга кивнула и глаза налились слезами.

Он локтем закрыл кран, вытер руки салфетками и подошел к девушке.

— Что с тобой?

— Настю убили.

— Кого? Какую Настю?

— Прохорову. Она моей подружкой была. Лучшей, — слёзы градом полились на маску.

Он взял девушку за подбородок и заглянул в полные слёз глаза:

— Слушая меня, девочка! Я понимаю, это больно и тяжело и очень трудно, но ты соберись, пожалуйста. Давай сделаем перевязку, а потом поговорим. Если не можешь, лучше сразу скажи. Я позову сюда Наталью Игоревну, а ты пойдёшь домой.

— Нет, Александр Николаевич, — затрясла головой Оля, — я… я уже успокоилась.

— Точно? Сможешь продолжать работу?

— Да.

— Хорошо. Тогда умойся, смени маску, а я пока начну.

… Когда пациент был благополучно перевязан и отправлен в палату, он сбросил перчатки в дезраствор и развернулся к Ольге:

— Оль, если я тебя попрошу рассказать о Насте, ты не расплачешься снова?

— Не знаю. Я попробую.

— И?

— Её убили ещё в пятницу, — глотая слёзы, начала девушка, — недалеко от дома. Я к маме уезжала и не знала ничего. А сегодня, её родители позвонили Сергею Семёновичу и сказали. Я не знаю точно, как это произошло. Это… это просто кошмар какой-то! Сначала Полька, теперь Настя…Что происходит вообще? — Она закрыла лицо руками и всё-таки разрыдалась.

— Вот и я хотел бы знать, что у нас в клинике творится. Знаешь что, голуба моя, иди-ка ты всё-таки домой. Сколько у тебя ещё перевязок осталось?

— Пять. Из них две объёмные.

— Ничего. Наталья справится, не впервой.

— Спасибо, Александр Николаевич! Я правда, старалась взять себя в руки, но… никак не получается.

— Я понимаю, Оль. Тебя есть кому встретить? На твоём месте, я бы поостерёгся один ходить. Чёрте что творится!

— Мой парень сейчас на работе. Но я такси возьму.

— Беги давай. Наталье Игоревне скажешь, что я тебя отпустил.

«Да, что происходит, — думал он, направляясь в сторону своего кабинета, — какая тварь гробит девчонок? Совсем ведь молодые ещё!»

У кабинета его уже ждал Володька.

— Ты чего внутрь не заходишь? Я специально дверь не запер.

— Да я только что подошёл. Девчонки постовые сказали, что ты на перевязке, я и остановился с ними поболтать, — сказал Вовка, проходя следом за ним. — Настю Прохорову убили. Знаешь?

— Слышал уже. Жалко девку. Она хоть и вертихвосткой была, но всё равно. Такая молодая.

— Да уж. И Полинка тоже.

— Садись, я сейчас быстро кофе сварю.

Он загрузил кофе-машину, достал чашки, сахарницу и внушительную коробку «Вдохновения».

— О! Конфетки, — сладкоежка- Вовчик радостно потёр руки.

— Наслаждайся.

Волков распечатал коробку и тут же засунул в рот целую конфету.

— Вот смотрю я на тебя, Вова — чисто ребёнок! Даже Ромка твой не так сладкое любит, — улыбнулся Саня, разливая кофе по чашкам. — Сливок нет, так что если хочешь, вон вода кипяченая в графине.

— Ромка сладкое любит. Ему Наташка много не дает. Зубы портятся да и вредно мелким.

— Взрослым тоже не полезно. Ты когда-нибудь точно себе диабет заработаешь! Тьфу, тьфу! И атеросклероз.

— Да ладно тебе, Саня! На себя посмотри. Можно подумать, твоя мазута, — он глазами показал на северинцевскую чашку, в которую был налит крепчайший кофе, — очень для сердца пользительна! Кардиохирург тоже мне!

— Ну я же не часто себе такое позволяю, — Северницев сел в соседнее кресло и отпил глоток, — так о чём ты мне хотел поведать-то, друг мой Вовка? А?

— Эээ, — Володя замешкался, не зная с чего начать. Слишком резким был переход. — А ты знаешь, Маша, ну Лёхина дочка, помнишь? у нас в центре теперь будет работать.

— Не будет, а уже работает. Насколько я знаю, у неё сегодня первый рабочий день.

Волков во все глаза вытаращился на него.

— Знаешь? Откуда?! Ты что знаком с Машей?