Даниэла Стил - Драгоценности Страница 24

Сара улыбнулась и снова вздохнула, почувствовав облегчение, но не искупление. Она знала, что всегда будет винить себя за развод, но если бы она осталась с Фредди, это уничтожило бы ее.

— Это и есть тот страшный грех, который вы от меня скрывали? — Она кивнула, и он улыбнулся ей. — Как можно быть такой глупенькой? Сейчас не девятнадцатый век. Другие тоже разводятся. Вы хотели бы остаться с ним и терпеть эти мучения?

— Нет, но я чувствую ужасную вину перед своими родителями. Им было неловко, но они никогда не осуждали меня. В нашей семье никто никогда не разводился. Они были так милы со мной. — Она смолкла под его взглядом.

— Они были против развода?

— Нет. Они слишком добры, чтобы упрекать меня.

— И вы не встречались с вашими друзьями, наказав себя за это «преступление»?

Сара покачала головой и улыбнулась тому, как он спросил об этом.

— Нет. — Она вдруг рассмеялась, как школьница, и у нее стало легче на сердце, чего не случалось все это время. — Я пряталась на Лонг-Айленде.

— Глупая девчонка. Я уверен, что ваш поступок одобрили бы, если бы вы вернулись в Нью-Йорк, а некоторые просто аплодировали бы вам за то, что вы расстались с этим типом.

— Не знаю. — Она снова вздохнула. — Я не виделась ни с кем… до сих пор… до вас…

— Как мне повезло, мисс Сара Томпсон. Какой глупой-преглупой девчонкой вы были. Не могу поверить, что целый год вы наказывали себя из-за человека, которого, по вашим собственным словам, вы даже не любили. Сара, в самом деле, — он смотрел на нее одновременно с негодованием и изумлением, — как вы могли?

— Развестись для меня было не так просто, — защищалась она. — Я боялась, что меня будут считать такой же, как эта ужасная женщина, на которой женился ваш кузен.

— Вильям был сражен. — Кончить подобно Уоллес Симпсон? С драгоценностями на пять миллионов долларов, домом во Франции и мужем, хотя он, возможно, и глуп, который обожает ее? Боже мой, Сара, какая страшная судьба! Однако позвольте с вами не согласиться. — Было видно, что он подтрунивает над ней, и оба не могли удержаться от смеха.

— Я серьезно, — возразила она, не переставая смеяться.

— И я тоже. Вы действительно считаете, что она так плохо кончила?

— Нет. Но посмотрите, что говорят о ней люди. Я не хотела бы быть такой. — Она снова стала серьезной.

— Это и не удалось бы, глупышка. Уоллес вынудила короля отказаться от трона. Вы — достойная женщина, совершившая ошибку, от которой никто не застрахован, и имеете право снова выйти замуж. Кто станет против этого возражать? Хотя, конечно, на свете столько глупцов, что в один прекрасный день может объявиться кто-нибудь, кто, не найдя себе лучшего занятия, ткнет в вас пальцем. Не надо обращать на них внимания. Будь я на вашем месте, постыдился бы оставаться замужем за таким человеком. Когда вы вернетесь в Нью-Йорк, то должны со всех крыш кричать о разводе.

Она улыбнулась его взгляду на вещи, но сочла, что он в какой-то степени прав. Возможно, развод не так ужасен, как она считала. И тут внезапно она рассмеялась:

— Если вы убедите меня относиться к этому спокойнее, то как я смогу вернуться к отшельнической жизни на ферме?

Он налил ей еще бокал шампанского, и Сара улыбнулась ему, отвечая на его долгий и серьезный взгляд.

— Мы поговорим об этом в другой раз. Сейчас эта мысль не кажется мне такой привлекательной, как прежде.

— Почему?

— Потому что это бегство от жизни. Вы могли точно так же уйти в монастырь. — Он отпил еще глоток шампанского. — Это возмутительно пустая трата времени. Боже, не позволяй мне даже думать об этом, или я на самом деле рассержусь.

— О монастыре или о ферме? — пошутила она. Он сделал ей неправдоподобный подарок, он был первый человек, которому она сказала о разводе, и он не был поражен, не ужаснулся и не испугался. Для нее это был первый шаг к свободе.

— О том и о другом. Давайте не будем больше говорить об этом. Я хочу пригласить вас потанцевать.

— Прекрасная мысль. — Сара не танцевала целый год, живя в Лонг-Айленде. — Если я еще не разучилась.

— Я напомню вам, — предложил он, заметив, что она медлит.

И через несколько минут они уже направлялись в кафе «Ле Пари», где его появление произвело настоящий переполох, все сразу забегали, стараясь угодить ему. «Да, ваша светлость», «Конечно, ваша светлость», «Добрый вечер, ваша светлость». Вильям всем видом показывал, как ему это надоело, и Сару поразило выражение его лица.

— В этом нет ничего страшного. Постарайтесь быть милым, — сказала она, успокаивая его, когда они пошли в танцевальный зал.

— Вы не представляете, как это утомительно. Я думаю, это прекрасно, когда тебе девяносто лет, но в моем возрасте чувствуешь себя просто неловко. В самом деле, подумать только, даже мой отец в восемьдесят пять лет говорил, что ему досаждает это.

— Такова жизнь. — Она усмехнулась, когда они начали танцевать под популярную с прошлой зимы мелодию «Это старое чувство». Сначала она держалась несколько напряженно, но через некоторое время они кружились по залу так, словно танцевали вместе не один год. Сара заметила, что лучше всего он танцует танго и румбу.

— Вы хорошо танцуете, — сделал он ей комплимент. — Неужели вы действительно прятались в течение года? Или брали уроки танцев в Лонг-Айленде?

— Очень забавно, Вильям. Я только что наступила вам на ногу.

— Пустяки. Это были мои пальцы. У вас получится лучше.

Они смеялись, разговаривали и танцевали до двух часов ночи, а когда он повез ее домой, она зевнула и сонно улыбнулась ему, потом склонила голову на его плечо:

— Я так хорошо провела сегодня вечер, Вильям. В самом деле. Спасибо.

— А я ужасно провел время, — сказал он, и это прозвучало убедительно, но лишь на мгновение. — Я не имел представления, что окажусь с падшей женщиной. Я думал, что вы прелестная юная девушка из Нью-Йорка, и чем я кончил? Подержанный товар. Боже мой, какой удар! — Он мрачно потряс головой, когда она ударила его сумочкой.

— Подержанный товар! Как вы смеете называть меня так! — Она была несколько оскорблена и поражена, но оба они не переставая смеялись.

— Ладно, тогда «разведенная старушка», если вам это больше нравится. Но я, во всяком случае, так не думаю… — продолжил он и озорно ей подмигнул.

Саре вдруг пришло в голову, что благодаря своему положению она легко может оказаться его добычей на несколько недель, пока они не покинут Лондон. При одной этой мысли она вся напряглась и отодвинулась от него, пока он вез ее обратно в «Кларидж». Ее движение было настолько резким, что Вильям мгновенно понял, что что-то произошло, и озадаченно посмотрел на нее, когда они свернули на Брук-стрит: