Сломанный принц - Р. Г. Энджел Страница 24

— Хорошо?

— Лука попросил меня помочь тебе с садом.

— Ох, — я не мог сдержать мощного сдувания, которое наполнило меня его словами. Каким-то образом часть меня надеялась, что Лука придет и придет в сад завтра. — Тебе не нужно. Я справлюсь. У тебя достаточно работы, я уверена.

Он одарил меня полуулыбкой и искоса посмотрел на меня, как будто говоря: «Я вижу насквозь твою чушь».

— Мне все равно. Мне здесь скучно до чертиков большую часть времени. Как ты видишь, у нас никогда не бывает посетителей, а охрана как в Форт-Ноксе, так что ты знаешь… — он пожал плечами. — Немного работы во дворе будет приятным отвлечением.

— Ты тоже мафия? — выпалила я. Я замерла с широко открытыми глазами; что, черт возьми, со мной не так?

Он издал испуганный смешок. — Ты правда только что спросила меня об этом?

— Что? — я покачала головой. — Нет… да… Может быть? — я поморщилась.

Он усмехнулся, покачав головой. — Да, я. Ну… — он наклонил голову набок. — Думаю, можно сказать, что я в отпуске. Я охранник Луки.

Я молча кивнула. Если Лука не в теме, то и он тоже. Это имело смысл.

— Что ты смотришь? — спросил он, кивнув в сторону экрана, на котором был остановлен баскетбольный матч.

Я была благодарна за смену темы. Я беспокоилась, что сделала все еще более неловко.

— Холм одного дерева, — я откинулась на кровати, прислонившись спиной к изголовью.

— Что-нибудь хорошее?

— Я пока только на третьем эпизоде… Назревает много подростковой драмы.

Он кивнул. — А, подростковая драма… лучшая.

Я усмехнулась, затем протянула ему миску с попкорном, молча приглашая остаться и посмотреть.

После эпизода я увидела, как он вертится и морщится в кресле; оно было маленьким и узким. Мне было удобно сидеть на нем ростом пять футов один дюйм, но определенно не на его рост шесть футов четыре дюйма.

Я отодвинулась в сторону и похлопала по месту рядом с собой.

— Здесь удобнее.

Он удивленно поднял брови, когда я поняла, как это могло прозвучать. Боже, я звучала как подлый человек, приближаясь к нему.

— Нет. Я просто говорю по-дружески. Просто… — я почувствовала, как мои щеки горят под сокрушительным бременем моего дискомфорта. — Я не хороша в этом. Я… — я покачала головой. Заткнись, Кэсси! Ты глупая девчонка, которая пригласила взрослого мафиози лечь с тобой в постель; чего ты ожидала?

Я глубоко вздохнула. — Ты ведь не хочешь встречаться со мной, не так ли?

— Боже, нет! — выдохнул он с отвращением, словно сама мысль была отвратительной.

Ну, неважно, что я чувствовала то же самое; его крайний отказ ужалил.

— Ладно, значит, ничего страшного, верно?

Он молча смотрел на меня несколько секунд, как будто пытался что-то расшифровать, прежде чем кивнуть.

Он снял пиджак, скинул черные туфли и присоединился ко мне на кровати, прежде чем потянуться за миской с попкорном и поставить ее себе на колени.

— Знаешь, если это имеет значение, даже если я хочу встречаться с тобой или спать с тобой — не дай бог, — ладно, удар номер два. — Да? — он покачал головой. — Мои чувства или намерения не должны иметь значения. Это приглашение, прямо здесь, не дает мне никаких прав на тебя. Понимаешь?

Я подняла глаза на его лицо, пораженная интенсивностью его слов. Он смотрел на меня сверху вниз, его тело было напряжено, брови слегка нахмурены от решимости, его темные глаза сияли праведным огнем, которого я не ожидала в этой ситуации.

— Ладно?

— Неважно, что ты можешь сказать или сделать — осознанно или нет, это никогда не дает мужчине никаких прав на тебя или твое тело. Ты должна помнить об этом всегда.

Интенсивность его слов заставила меня вздрогнуть. Он был свидетелем чего-то? Нет, я не хотела об этом думать. — Я знаю.

Он выдохнул. — Отлично. Теперь все решено. Давай посмотрим, с какой подростковой драмой мы имеем дело.

Я кивнула, все еще немного сбитая с толку его серьезной речью и силой его отказа.

— Ты гей? — спросила я в середине эпизода. Я ахнула от собственного замечания, когда он подавился попкорном. Я просто подумала об этом и — я поморщилась. Мне нужно было взять рот в руки. Они были не просто кем-то, и, честно говоря, это было не нормально.

— Прости? — спросил он, его голос был хриплым после приступа кашля, который он только что пережил.

— Неважно, — я пренебрежительно махнула рукой. — Давай посмотрим шоу.

— Я не гей, — ответил он немного позже.

— Неважно, если бы ты им был, — честно ответила я, все еще слишком смущенная своим вопросом, чтобы поднять на него глаза.

Он остановил шоу, и я приготовилась к тому, что должно было произойти.

— Я знаю. Но мне просто интересно, что заставило тебя сказать, что ты знаешь… ради науки, — хотя я слышала улыбку в его голосе, мне все равно было так неуютно. Казалось, я потеряла тот маленький фильтр, который у меня был с тех пор, как я переехала сюда.

— Это просто… — Господи, возьми меня сейчас. — Ну, я знаю, что я не самая красивая женщина в мире или что-то в этом роде, но я единственная женщина вокруг, и ты, казалось, был почти отвращен этой идеей. Я просто подумала… — я пожала плечами. — Я не знаю, что я думала.

Я бросила на него косой взгляд, когда он снова запустил шоу.

Он засунул несколько зернышек сладкой и соленой вкуснятины в рот, его глаза были направлены на телевизор, но я знала, что я выбила его из колеи.

Он вздохнул. — У всех нас есть шрамы, милая девочка, — сказал он, поворачиваясь ко мне с грустной, почти задумчивой улыбкой. — Некоторые из них там, на твоей коже, как доспехи — доказательство твоей борьбы. Но некоторые, самые порочные и разрушительные из всех, внутренние, и они растут, нарывают и… — он внезапно остановился и судорожно вздохнул. — Ты удивительная, ты совершенна, и я чувствую сильную привязанность к тебе, которая незнакома и тревожит меня. Я чувствую, что ты — моя семья, и это снова для меня все в новинку. Будь благодарна, что это не романтика — будь благодарна, что все, что я хочу от тебя, — это твоя дружба и твое доверие.

— Благодарна? — спросила я, и мои щеки загорелись от доброты его слов. Но это не было безумием; я чувствовала то же самое с первого дня и была рада, что теперь у меня есть друг. Я слишком долго была так одинока.

Он кивнул. — Да, иначе Лука убил бы меня.

— Почему? — мое сердце забилось быстрее.