Даниэла Стил - Путешествие Страница 25

– Кому ты принадлежишь, Мэд? Кого любишь? Кто любит тебя? Ты принадлежишь мне... Я люблю тебя... Скажи... Повтори это, Мэдди.

– Я люблю тебя. Я принадлежу тебе.

Он буквально выворачивал ее наизнанку. В тот момент, когда она произносила эти слова, он проник в нее с такой силой, что ей стало больно. Она вскрикнула, попыталась увернуться, но он пригвоздил ее к полу всей тяжестью своего тела и продолжал вонзаться в нее с той же силой и яростью. Она пробормотала, что ей больно, однако он не останавливался. Она попыталась сказать что-то еще, он с силой закрыл ей рот поцелуем. Наконец по всему его телу прошла судорога, он достиг пика. И вдруг потянулся ртом к ее груди и больно захватил зубами сосок, прикусив его. Из груди стала сочиться кровь. Мэдди ощущала такую растерянность, что даже не могла плакать. Она не понимала, что произошло. Он любит ее или ненавидит? Решил наказать или так сильно ее хотел, что не заметил, как причинил ей боль? И сама она не могла понять, что за чувство испытывает к нему – любовь, желание, ненависть?

– Я сделал тебе больно? – встревоженно спросил Джек. – О Господи, Мэд... У тебя кровь!

Из надкушенного соска текла струйка крови. Мэдди казалось, что ее вывернули наизнанку. Так оно и есть. Может быть, он это и имел в виду, говоря о наказании... Однако Джек смотрел на нее с такой любовью... Он взял со стола влажную салфетку и приложил ее к кровоточащей груди Мэдди.

– Прости, малышка. Я слишком сильно тебя хотел. Просто голову потерял.

– Ничего...

У нее еще сильнее закружилась голова. Мысли совсем спутались. Джек помог ей подняться и повел в спальню, оставив одежду на полу. Ей хотелось только одного – лечь в постель и заснуть. Не было даже сил принять душ. Она почувствовала, что может потерять сознание.

Муж уложил ее в постель с такой нежностью, что голова у нее пошла кругом.

– Я люблю тебя, Мэдди.

Комната вокруг нее закружилась еще быстрее.

– Я тоже люблю тебя. Джек, – с трудом выговорила она.

Через минуту она уже спала. Джек выключил свет. Прошел в гостиную, налил себе стакан виски, выпил до дна. Подошел к окну, взглянул на Вандомскую площадь. Да, он может быть доволен собой. Мэдди получила урок. Хороший урок.

Глава 8

Каждый вечер Джек водил Мэдди обедать в какой-нибудь шикарный ресторан. На ленч они ездили в маленькие бистро на левом берегу Сены. Ходили по магазинам и галереям, приобретали антикварные вещи. Он купил ей браслет с изумрудами. Казалось, вернулся их медовый месяц. Мэдди еще чувствовала неловкость оттого, что в первый вечер напилась допьяна. О том вечере у нее сохранились странные, не совсем приятные воспоминания – чувственные и в то же время тягостные, с предчувствием какой-то неведомой опасности. После того вечера она пила очень мало. Ей совсем не хотелось спиртного. Джек окружил ее таким вниманием, осыпал такими дарами, что она опьянела от любви. Он соблазнял ее всеми возможными способами. К тому времени как они уехали на юг Франции, она снова полностью оказалась под его влиянием. Он вновь стал абсолютным хозяином положения.

В Антибе они остановились в отеле «Кап», в роскошном номере с видом на океан. Они сняли отдельную кабинку на пляже, достаточно уединенную, чтобы заниматься там любовью. Джек был неутомим. Он казался более влюбленным, чем когда бы то ни было. У Мэдди голова шла кругом. Все, что она испытывала раньше – гнев, ярость, ощущение предательства, – теперь казалось просто нереальным. Единственная реальность заключалась в их теперешних отношениях. Они пробыли в Антибе пять дней. Когда пришло время отправляться в Лондон, ей очень не хотелось уезжать. В этот последний день они наняли небольшой катер и поплыли в Сен-Тропез, ходили по магазинам в Каннах, обедали в ресторане, вечером вернулись к себе в отель. Он повел ее танцевать. Все было так мирно, так романтично, все дышало счастьем. И никогда еще он так часто не занимался с ней любовью. К тому времени как они прилетели в Лондон, она едва могла сидеть.

В Лондоне у Джека были дела, однако он старался как можно больше времени проводить с женой. Водил по магазинам, обедать в рестораны, на танцы. Купил ей колье с изумрудами в дополнение к браслету.

– Почему ты меня так балуешь? – смеясь, спросила она.

– Потому что я тебя люблю и еще потому, что ты моя лучшая ведущая, моя телезвезда.

– Ах, вот оно что... Выходит, ты меня подкупаешь, вместо того чтобы повысить в должности?

Несмотря на приподнятое настроение, в душе она все еще пребывала в растерянности. Он кажется таким любящим... а между тем перед отъездом во Францию вел себя так жестоко...

– Точно! Меня подослал наш инспектор, чтобы совратить тебя.

Мэдди от души рассмеялась. Ей так хотелось его любить, так хотелось чувствовать себя любимой.

– Тебе, наверное, что-то от меня нужно, Джек, – поддразнила она его.

Похоже, ему было беспрестанно необходимо ее тело, днем и ночью. Она начала ощущать себя какой-то секс-машиной.

Несколько раз в разгаре их любви он ей напомнил, что она ему принадлежит. Ей очень не нравилось это слово, но его оно, по-видимому, еще больше распаляло, поэтому она промолчала. Пусть говорит, если для него это имеет такое значение. Но неужели он в это действительно верит... Нет, она ему не принадлежит. Она не его вещь. Просто... они любят друг друга. Он ее муж.

– Я чувствую себя настоящей леди Чаттерлей, – смеясь, заметила она однажды, когда он начал срывать с нее одежду, как только они вошли в номер. – Может, ты принимаешь какие-нибудь возбуждающие средства? Не слишком ли много?

– Секса не может быть слишком много, Мэд. И для нас это полезно. Мне нравится заниматься с тобой любовью во время отпуска.

Ему и дома это нравилось не меньше. Он словно не мог ею насытиться. И она получала от этого удовольствие. Но иногда он становился слишком груб. Терял голову, как он говорил. Такое случилось в первый вечер в Париже.

И еще раз, в последнюю ночь в «Клэридже». После танцев они вернулись в отель. Едва закрыв за собой дверь номера, он больно ударил ее о стену, сорвал колготки и буквально изнасиловал. Она попыталась его остановить, увести в спальню, но он прижал ее к стене и никак не хотел останавливаться. Потом затащил в ванную и овладел ею на мраморном полу. Она чувствовала боль, умоляла оставить ее, однако Джек словно не слышал. Потом он просил прощения, с нежностью поднял ее с пола, уложил в ванну с теплой водой.

– Ты даже не представляешь себе, что со мной делаешь, Мэд. Это ты во всем виновата.

Он полез к ней в ванну. Она испугалась, что все начнется сначала. Но на этот раз он стал нежно ее ласкать и овладел очень осторожно и бережно. Да, жизнь с Джеком похожа на карусель с постоянной сменой боли и наслаждений, страха и страсти, бесконечной нежности и неясного намека на жестокость и бесчеловечность. Этого никому не объяснишь, да Мэдди никогда и не решилась бы кому-нибудь рассказать об этом. Порой он заставлял ее делать такие вещи, от которых потом ей становилось мучительно стыдно. Однако он уверял ее, что в этом нет ничего постыдного. Они ведь муж и жена, он ее любит. Всякий раз, после того как он причинял ей боль, он начинал повторять, что она сводит его с ума и сама в этом виновата. Мэдди это, конечно, льстило, но боль от этого не уменьшалась. И еще она чувствовала постоянную растерянность, не могла понять, что происходит.