Джен Хадсон - Приди ко мне во сне Страница 25

Врать, конечно, было ужасно – а она соврала, что уезжает из страны, – но у нее не было сомнений в том, что если она скажет ему правду, то ее постигнет участь его матери. Он просто запрет ее в комнате. Правда, одна половина ее сознания не возражала против такого исхода, но другой половине казалось, что так могут поступать только троглодиты. В конце концов она выбрала самый легкий путь – оставила пакет с подарками и записку у портье. К тому времени, когда Рэм ее получит, она уже будет далеко.

Мери была уверена, что она поступила правильно. Но если ты все сделала правильно, почему же ты чувствуешь себя такой несчастной?

– Ты выглядишь так, как будто тебя очень долго жевала корова. Знаешь, такая большая, с рогами. Пожевала, пожевала и выплюнула, – снова подала голос Вэлком. – Конечно же, неприятности с мужчинами. Вернее, с мужчиной. Надеюсь, ты не втюрилась в этого египетского плейбоя?

– В кого это? – спросила Мери, напуская на себя невинно-удивленный вид.

– В кого? Да в того, с кем ты проводила время. По-моему, его зовут Омар Шариф, правда, я могу ошибиться.

– Как это я могла влюбиться в Рэма, если познакомилась с ним только два дня назад? А может быть, мы были знакомы с ним раньше, в прошлой жизни?

– Опять затягиваешь свою старую песенку?

– Вэлком, ты веришь, что человек проживает не одну жизнь?

– Ты имеешь в виду реинкарнацию? Да, я читала об этом, и считаю, что такая гипотеза имеет право на существование, так же, как и остальные. Однажды я была на сеансе гипноза, и меня возвратили в мою прошлую жизнь. Я надеялась, что буду русской царевной или кем-нибудь не хуже. Ничего подобного. Грязная маленькая лачуга, а вокруг куча сопливых детишек. Господи, как это было ужасно. – Вэлком поежилась. – Кстати, а почему ты спросила? Тебе кажется, что ты была знакома раньше с Рэмом Габри?

– Не знаю. Звучит довольно глупо, не правда ли? Но со мной здесь происходило так много загадочного, что поневоле начинаешь задумываться. Прежде мне такое и в голову не приходило. Это мой папа большой специалист по карме, прошлой жизни и всему такому. Он ведь в молодости был хиппи, это у него еще оттуда.

– Золотко, твой отец и сейчас самый настоящий хиппи. А теперь расскажи мне все по порядку.

Мери поведала о последних странных событиях, и Вэлком, надо отдать ей должное, ни разу даже и бровью не повела.

– В общем, как видишь, сны, видения, странные состояния. Я пыталась списать все его на жару, потерю организмом жидкости, нервное переутомление, хваталась за любое разумное объяснение, какое могла вообразить, но это как-то мало помогало. Видимо, Рэм и Египет… это они оказывают на меня такое странное действие. Даже страшно становится.

– А знаешь, я совсем не нахожу это страшным. В твоем изложении все это представляется мне невероятно романтичным. На твоем месте я была бы счастлива.

– Счастлива? Да ты с ума сошла. Какие мужчины к тебе неровно дышат – Филипп, Эдвард! Чего тебе еще не хватает?

– Неровно дышат! Чудесно сказано. Единственная вещь, которую мне может предложить Филипп, – это охапка сена в качестве подстилки. А насчет Эдварда, кажется, я уже высказывалась.

– Ну да, я забыла, он же слабак, – хихикнула Мери. – Но Филипп мне кажется мужчиной на все сто. Вначале я подумала, что, знаешь, это такой «оцень, оцень культурный и вежливый дипломат», но, поработав с ним рядом, увидела, что там внутри, под лаковой скорлупой, скрывается настоящий мужчина. Он не слабак, это точно. И мне кажется, он заинтересован в чем-то большем, чем провести с тобой время на охапке сена. Я видела, как вы шушукались в аэропорту.

– Поверь мне, я знаю Филиппа не первый год. Серьезные отношения не для него. Мы с ним друзья, и только.

– А тебе не кажется, что многое зависит от тебя самой? Никогда не забуду, как он починил мою «лейку». Этот старый фотоаппарат подарил мне отец, он для меня очень много значит. Я уже решила, что больше пользоваться им невозможно. А рекомендательные письма, которыми он нас снабдил? Да они для нас просто клад. К тому же он красивый и…

– Он женат, Мери.

– О…

– Вот именно что о…

– Не везет нам с тобой в любви, хоть плачь, – вздохнула Мери.

– Это мне не везет. Рэм Габри, насколько мне известно, не женат, и мужчина он потрясающий.

– Да, мужчина он потрясающий. И при благоприятном стечении обстоятельств в него можно было бы влюбиться, и очень легко, но… это уже из области научной фантастики. К тому же у меня достаточно ума, чтобы сообразить, кто я такая. Обычная девушка из США. Мы совершенно чужие – из разных стран, разных культур; у нас совершенно разные семьи, цели в жизни. Нельзя же в самом деле ткнуть пальцем в первую попавшуюся на улице и заявить: «Я хочу на тебе жениться». Такие браки бывают удачными один на миллион.

– Кого ты пытаешься убедить, золотко? Меня или себя?

Мери вздохнула и переменила позу в кресле.

– Себя, наверное. Во всей этой истории так много непонятного. В любом случае я его больше никогда не увижу.

– Если он такой решительный, как ты его описала, я бы на это не полагалась.

– Он просто не сможет меня найти. В записке, которую я ему оставила, написано, что мы улетаем в Рим.

Глава 10

Никогда не говори: «Завтра будет таким же, как сегодня».

Никому не дано это знать.

Быть может, ты проснешься завтра, а вместо воды – кругом одни пески.

Крокодилы и бегемоты повылезли на сухую землю умирать, а рыбы нелепо ловят ртами воздух…

– Как поживают ваш папа и ваша очаровательная мама? – спросил Тефик Фаяд, помешивая кофе.

– У них все прекрасно. Спасибо, – ответил Рэм. Они сидели на балконе директорского кабинета. Глотнув кофе из чашки, он добавил:

– Они сейчас в Штатах. Мама занимается изданием своей очередной книги.

– Да, да, «Рубины в полдень». Чудесная вещь.

Рэм вскинул глаза на директора Мабахета:

– Вы читали детективы моей матери?

– Конечно. Я люблю хорошие убийства. – Он засмеялся своей шутке, и золотые коронки его зубов блеснули на солнце. – Особенно если расследовать их приходится не мне. Берите пирожное.

Рэм отказался и, потягивая кофе, продолжал терпеливо дожидаться, когда же директор перейдет к делу. Тефик Фаяд – старый хитрый лис, с ним было очень непросто. Любое сколько-нибудь значительное событие, имевшее место в Египте, немедленно становилось известно ему. И незначительное тоже. Было бы наивностью полагать, что он станет тратить драгоценные утренние часы на пустячные разговоры. Толстые щеки, глаза слегка навыкате, двойной подбородок – он всегда напоминал Рэму пса, кем, по существу, и являлся. Видимо, он взял сейчас какой-то след.