Кимберли Кейтс - Нежная лилия Страница 25

Заглянув в глаза седовласой женщины, Кэтлин вдруг заметила промелькнувшую в них грусть, будто где-то в уголках призрачного мира, в котором она жила, сохранилось смутное воспоминание о том, что она некогда потеряла и так горько оплакивала.

Повинуясь безотчетному порыву, Кэтлин потянулась к Аниере и взяла ее руки в свои, ужаснувшись, какие же они хрупкие. Сколько раз доводилось ей видеть, как аббатиса делала то же самое. Простое пожатие руки, сочувственное молчание порой облегчали боль и горе, когда слова были бессильны.

В эту минуту ее слуха коснулось эхо приближающихся шагов, и Кэтлин мгновенно догадалась, что это был Нилл — достаточно было только увидеть, каким сиянием вспыхнули глаза Аниеры. Девушка обернулась, стараясь не выдать своего смятения.

Трудно было бы сейчас узнать в Нилле надменного непобедимого воина, покинувшего блестящий двор тана ради того, чтобы завоевать себе достойное имя. Под глазами залегли тени, волосы были всклокочены и в беспорядке рассыпались по плечам. Тем не менее он старался скрыть свою растерянность от пытливого взгляда матери.

— Думаю, пришло время проводить Кэтлин в ее комнату, — предложил он. — Дорога до Дэйра была долгой и утомительной.

Аниера сочувственно поцокала языком.

— А я-то, глупая, все болтаю и болтаю, когда бедный ребенок чуть ли не падает! Вот это гостеприимство, скажу я вам! Нилл, я сама отведу ее наверх и уложу в постель, чтобы она могла как следует отдохнуть!

— Нет, — ответил Нилл чуть более резко, чем это было уместно, и почувствовал досаду, заметив, как, вздрогнув, мать залилась румянцем стыда. Сделав над собой усилие, он постарался, чтобы голос его смягчился. — Не стоит беспокоиться, мама. К тому же Кэтлин сейчас под моей опекой, ты забыла? Да и потом, нам нужно поговорить. — Заметив, что мать вопросительно склонила голову, Нилл заторопился. — Мы должны решить, что делать, если люди, которые преследуют нас с Кэтлин, вдруг явятся сюда.

— Ах, Нилл, к чему придумывать причины для того, чтобы провести немного времени наедине с такой очаровательной девушкой? — с ласковой насмешкой в голосе сказала Аниера. — Какой ты еще глупый! Да и кому в Ирландии придет в голову напасть на замок? Разве ты забыл, что твой отец дважды выдерживал осаду целой армии, укрывшись за его надежными стенами, когда в замке было не больше десяти человек, способных держать оружие? Да, да, Кэтлин, это чистая правда. По всей Ирландии барды до сих пор слагают песни о мужестве отца Нилла.

Украдкой покосившись в сторону Нилла, Кэтлин с болью в сердце заметила, как его руки сжались в кулаки. Оставалось только гадать, чего стоило мальчишке с такой гордой и чувствительной душой видеть, как поверженный кумир валяется в грязи у его ног! Узнать, что никто не поет о храбрости его отца и что в памяти потомков останется не его беспримерная доблесть, а лишь несмываемый позор, которым он покрыл свое имя!

Но лицо Аниеры светилось любовью и гордостью, непоколебимой верой в человека, который некогда был ее мужем.

— Нилл, отведи Кэтлин в Морскую комнату.

— Морская комната? — удивилась Кэтлин, бросив вопросительный взгляд на Нилла и догадываясь, что перед его глазами стоит та же картина: солнечные лучи, пронизывающие зеленовато-синюю толщу воды почти до самого дна, и ласковый шепот набегающих на берег волн.

— Я родилась на севере и жила там до того дня, когда мой возлюбленный увез меня в свой замок. Ты не поверишь, но я умирала от тоски по морю. А потом пришел день, когда мой Ронан вынужден был покинуть меня, хотя это чуть не разбило его сердце. С армией таких же храбрецов он отправился в поход, а когда вернулся, вдруг заперся в одной из комнат и долго не показывался. Я едва не выплакала все глаза, уверенная, что он больше не любит меня. А потом, — пальцы Аниеры украдкой коснулись губ, будто на них еще горел поцелуй ее возлюбленного, — он подхватил меня на руки и понес по лестнице сюда, в эту комнату, чтобы показать чудо, которое сотворил собственными руками. В ту же ночь, которую мы провели в ней, был зачат наш первый ребенок. Да, Нилл, это был ты. Я совершенно уверена в этом. Прошло несколько месяцев, и ты появился на свет в этой комнате. Твой отец сидел рядом, крепко сжимая мою руку, а вокруг плескались волны моего собственного моря.

— Я что-то такое помню, — нехотя признался Нилл.

— Когда-то в детстве это было твоей любимой игрой — забраться на нашу постель, будто это был корабль, плывущий к незнакомым берегам, чтобы отразить нашествие бесчисленных врагов. — Аниера умолкла, вглядываясь во что-то, видное лишь ей одной. — Ты помнишь эту игру, Нилл? Как ты любил играть в нее! А твой отец обычно притворялся морским чудовищем — выл, рычал и старался стащить тебя в воображаемые волны!

Кэтлин украдкой покосилась в сторону Нилла, сердце ее мучительно заныло. Неужели он когда-то был этим мальчиком, о котором с такой любовью и нежностью рассказывала мать?

Что же довелось ему пережить в тот страшный день, когда счастливый мир детства разлетелся на куски? Какие адские мучения пришлось вытерпеть его отцу, воину, хоть и закаленному в боях, но сохранившему в душе достаточно нежности, чтобы подарить море женщине, которую он беззаветно любил? Или все это лишь порождение помутившегося ума несчастной Аниеры?

А может, именно воспоминание об этих счастливых днях детства и заставило Нилла отвезти ее к морю, подумала Кэтлин.

— Ну, тогда ступайте вдвоем, дети мои. — Аниера беззаботно махнула в их сторону хрупкой, как веточка, рукой, очевидно, желая остаться наедине со своими воспоминаниями. — А поболтать с Кэтлин мы сможем и попозже.

Выходя следом за Ниллом из комнаты, где его мать, сидя на кривоногой табуретке, казалось, не замечала ничего, Кэтлин пыталась угадать, что он чувствует в эту минуту.

Все его тело напряглось как струна, будто он едва сдерживался, чтобы не потерять контроль над собой. Чего он хочет? — гадала Кэтлин. Вскочить в седло и умчаться куда глаза глядят, чтобы не видеть опустошения, которое было заметно повсюду? Как он тогда сказал Фионе? Что с радостью спрятал бы Кэтлин даже в аду, лишь бы никогда не ступать на порог родного дома? И тем не менее решился вернуться сюда, обрекая себя на мучительную пытку, и все только ради нее.

Давая выход своему гневу, Нилл в бешенстве смахнул со стены паутину и ударом ноги распахнул дверь. Целое облако пыли взвилось в воздух. Кэтлин раскашлялась, из глаз потекли слезы. Едва дождавшись, когда немного осядет пыль, она с любопытством окинула взглядом комнату, в которой ей предстояло жить до тех пор, пока они с Ниллом не уедут из замка.