Колин Маккалоу - Милый ангел Страница 25

У Лоренцини мужчин всегда бывает больше, чем женщин, поэтому Пэппи вскоре покинула нас, хотя, по-моему, уже переспала со всей округой. Тоби нашел в глубине зала столик на двоих, мы долго сидели и в дружеском молчании наблюдали, как переходят от стола к столу завсегдатаи бара. Бедный Тоби! Страшно, наверное, влюбиться в такого человека, как Пэппи.

Мы не успели еще освоиться в баре, когда от двери послышался шум и вошла целая толпа — человек двенадцать, почти сплошь девушки. Взбудораженная Пэппи подлетела к нам.

— Харриет, Тоби! Вы видели, кто пришел? Сам профессор Эзра Сум… и так далее — философ, мировая знаменитость!

Я просила повторить эту странную фамилию еще раз, но Пэппи уже затесалась в толпу вокруг профессора — как же его? Эзра Сумчатти? Да, похоже на то. Дряхловат он для бара Лоренцини, подумалось мне, когда толпа расступилась, а профессор вышел из нее, как солнце из-за туч.

Нет, конкурс «Мистер Америка» ему ни за что не выиграть. Безобразное обезьянье лицо, тощее и хилое тело, слишком длинные космы, зачесанные поперек лысины в тщетной попытке прикрыть ее. Одевался он, как авторы какой-нибудь умной публицистики, если верить обложкам книг: в твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях, толстый свитер, вельветовые брюки. В руке профессор держал трубку. Ночь была жаркой и душной, и наверное, в своем свитере он парился, как запеканка в духовке.

Никогда не пойму, как Пэппи это удается. Профессора в три ряда обступили студентки, все они были лет на десять моложе Пэппи, среди них попадались хорошенькие, как актрисы. Но не прошло и двух минут, как Пэппи оттеснила всех поклонниц и уселась по правую руку от профессора, всем лицом излучая обожание и касаясь тяжелыми блестящими волосами его руки. Может, все дело о волосах? Из всех моих знакомых только Пэппи носит длинные волосы, а мужчины, говорят, западают на них сразу.

Я фыркнула.

— А вот и он, — сказала я Тоби, указывая на профессора, — перевернутый Рыцарь Кубков.

Тоби удивленно уставился на меня:

— Ты что, берешь уроки у нашей старухи?

Я сказала, что уроков не беру, но миссис Дельвеккио-Шварц нагадала профессора по картам.

— Старая негодница сделала вид, будто этот Рыцарь Кубков создан для Пэппи. Но я-то знаю: фигурная карта просто предвещает появление человека, а каким он будет и как сложатся его отношения с остальными, показывают другие карты. Миссис Дельвеккио-Шварц меня обманула. Она же ясно видела, что за гусь этот новый мужчина Пэппи, мало того — заметила то, что ее встревожило. А мне ни словом не обмолвилась. Не помню, какие карты шли за Рыцарем Кубков, но я купила книгу про Таро и посмотрела, что значит этот Рыцарь. Конечно, картину в целом я так и не увидела.

— А я думал, Рыцари бывают только молодые. Ему же за пятьдесят.

— Не обязательно, — щегольнула я недавно приобретенными познаниями. — Кстати, их называют не только Рыцарями, но и Валетами.

Он подался вперед, глядя на меня прищуренными глазами.

— Знаешь, принцесса, временами ты просто вылитая наша хозяйка.

Я приняла эти слова как комплимент.

Когда Пэппи с профессором ушли вдвоем, оставив студенточек на грани помешательства и массового самоубийства, мы с Тоби тоже решили вернуться домой. Мы не мешкали, но когда вышли на Элизабет-стрит, Пэппи и ее спутника нигде не было видно. Мне не хотелось, чтобы Тоби провожал меня до квартиры, — я думала, Пэппи с профессором у нее, но он настоял, и пришлось согласиться.

Под дверью Пэппи — ни лучика света, из-за двери ни единого звука — отлично! Наверное, у профа есть своя берлога, куда он водит пылких студенток.

За кофе мы с Тоби болтали о борделях по обе стороны от нашего Дома. Оказалось, Тоби придумал прозвища всем местным проституткам — мисс Честити, Терпение, Благоразумие, Умеренность, Благородство, Постоянство, Верность, Целомудрие, хозяйку дома номер 17d окрестил мадам Фуга, а хозяйку дома 17b — мадам Токката. Если вспомнить, что его единственная любовь в эту минуту лежала в постели с чванным лысым старпером, Тоби держался молодцом и смешил меня до слез. Мои комнаты он раскритиковал за обилие розового цвета, а в занавеске из бус усмотрел подсознательное стремление жить взаперти в гареме, но я не обиделась.

— Странно, что ты до сих пор не отдубасила меня, как Дэвида, — заметил Тоби, пристально глядя на меня. — Ладить с женщинами я не умею.

— А с лесбиянками общаешься.

— Они не взвешивают парней на брачных весах. По-моему, с женщинами у меня ничего не выходит по одной причине: я говорю то, что думаю. — Он вздохнул и потянулся. — Когда-нибудь ты станешь симпатичной худосочной старушкой, и все-таки я убежден: грудь у тебя потрясающая.

Пора было менять тему.

— А что ты думаешь о Гарольде?

Тоби оскалился.

— Не знаю. А что?

— Он меня ненавидит.

— Ну, это ты загнула, Харриет.

— Честное слово! — уверяла я. — Я встречалась с ним всего несколько раз, но он меня уже до икоты запугал. В глазах столько ненависти! А я никак не пойму, в чем перед ним провинилась.

— Видно, считает, что ты втерлась в доверие к миссис Дельвеккио-Шварц, и ревнует, — предположил Тоби. — Но ты не волнуйся: он уже списан. Наша старушка сыта по горло его фортелями.

Я проводила его до двери, на ступеньке крыльца он остановился.

— Может, спустишься на дорожку? — спросил он.

Я подчинилась. Стоя на ступеньке, Тоби был чуть выше меня.

— Уже лучше. Теперь мне хватит роста. — Он мягко, но решительно положил ладони мне на плечи. — Спокойной ночи, принцесса, — произнес он и поцеловал меня.

Я думала, что после сегодняшнего тягостного вечера он жаждет простого и бесхитростного утешения. Нет, не похоже. Он обнял меня, приложив ладони к спине, притянул к себе и целовал по-настоящему. Мои глаза сами собой открылись в ужасе, когда незнакомая, но приятная дрожь прошла по телу до челюсти и достигла губ. И я опять закрыла глаза и отдалась настроению. Вот оно, блаженство! После Дэвида и Норма я не верила своему счастью. Тоби и пальцем не шевельнул, а мне казалось, что его ладони прожигают мне спину до костей. Все только для меня: он не спешил и не отставал, а когда мне понадобилось глотнуть воздуха, уткнулся лицом в мою шею и крепко поцеловал ее. О-о-о! Какая богатая палитра реакций! «Ну же, Тоби, — думала я, — убедись, что грудь у меня на самом деле потрясающая».

А этот негодяй отпустил меня! В возмущении я открыла глаза и увидела его озорную усмешку.

— Спокойной ночи, — произнесла я, будто ничего и не было.

В глазах Тоби заплясали смешливые искры, он небрежно чмокнул меня в щеку и зашагал по дорожке прочь, не оглядываясь.