Джудит Майкл - Обманы Страница 25

Воцарилось долгое молчание. Сабрина посмотрела на лицо матери и пожалела о том, что сказала. Зачем вспоминать прошлое, когда они научились быть подругами в настоящем? Лаура была горда и красива, а Сабрина была счастлива рядом с ней.

Она нарушила молчание:

— Что, по-твоему, мне следует сделать с новой стеной? Развесить полки или картины?

— А может быть, и то и другое? Картины здесь, а полки в углу? Или может быть, поставить мольберт?

— Мольберты? Замечательная мысль. На маленький ковер. Если бюджет позволит.

— Сабрина, почему ты не потребовала денег у Дентона? К тому времени, когда ты закончишь, у тебя немного останется?

— На шесть месяцев хватит, если я буду бережливой. Я не могла просить у него больше. Он так часто говорил мне, что я принадлежу ему, поэтому хотелось вырваться от него любой ценой. Конечно, драматично, но не практично. Я взяла только то, что мне необходимо для начала самостоятельной деятельности. Тебе не надо волноваться, мама, я давала бесплатные советы друзьям Дентона и родственникам несколько лет. Они знают, на что я способна. Почему я теперь не могу рассчитывать на успех?

«Если они придут», — подумала она. Она не сказала Лауре, что они избегали ее шесть месяцев. Ей было стыдно, как будто в этом была ее вина. И она не хотела, чтобы Лаура волновалась из-за нее.

— Конечно, тебя ждет успех, — согласилась Лаура. Она провела рукой по панельной стене. — Ты знаешь, я всегда мечтала об этом! О собственном магазине, вместо того, что бы перелетать с места на место и подбирать интересные вещи.

— Но ты можешь теперь завести магазин. Ты ведь постоянно живешь в Вашингтоне.

— О, теперь поздно. Я не могу начинать с самого начала, у меня нет твоей энергии. Я ее потеряла где-то при переездах из посольства в посольство. Я могу только помогать тебе с «Амбассадором». Я очень тронута тем, что ты выбрала такое название.

Сабрина обняла мать за плечи, и они смотрели, как плотники отделывают стену кабинета в будущем магазине. Выставочная комната — длинная и узкая с квадратным окном. Стены обшиты темными дубовыми панелями, потолок покрыт сделанными из штукатурки восьмиугольниками. Сабрина ощущала дрожь от удовольствия и удивления каждый раз, когда проходила в дверь… Это все принадлежит ей, она обратила мечты в реальность, наполнила свою жизнь новым содержанием и ритмами. Сабрина никогда не имела такого. От родителей она попала в пансион, оттуда — в университет, потом к Николсу, а затем к Дентону. Она никогда не жила по своим правилам и законам. Под влиянием чувств Сабрина раскинула руки.

— Разве все это не прекрасно?! — воскликнула она. Лаура улыбнулась, и Сабрина снова положила ей руку на плечи. Им обеим было хорошо. Им необходимо больше общаться, поскольку время шло неумолимо быстро. И им необходимо больше любви: давать и получать.

— Мама, спасибо, что ты приехала. Ты делаешь все на свете замечательным, и мне не так страшно, когда я рядом с тобой.

— Спасибо за то, что обращаешься ко мне за советами, — ответила Лаура. — За то, что даешь мне возможность, спустя столько лет, иметь магазин. Я думаю, что если мы ждем уже столько времени, то получим большинство вещей, которые хотим иметь. Сабрина, почему бы тебе не переехать в Америку? Мы были бы так рады. Нет ничего, что бы удерживало тебя в Лондоне.

— Нет, есть. Сейчас здесь мой дом. И я знаю Лондон лучше, чем любой другой город. Богатые люди, рынки, конкуренты. И старики. Особенно больные. Мерзкая правда заключается в том, что единственный путь забрать себе лучшие антикварные вещи и произведения искусства — это знать, кто умирает, чтобы иметь готовые наличные деньги, когда их имущество продают на аукционах. И у меня есть друзья в Лондоне.

— У тебя сестра и родители в Америке.

— Мама, пожалуйста, пойми меня. Я люблю всех вас, мне не хватает вас, но здесь я потерпела неудачу с Дентоном, и здесь я должна преуспеть самостоятельно. Я хочу выяснить, что же я могу сделать сама. Можешь ты понять это?

— Да, — сказала Лаура. Она сделала паузу. — Я думаю, что могу быть завистливой. — И впервые с тех пор, как Сабрине было пятнадцать, и она уехала из дома учиться в пансион, она обняла дочь и поцеловала ее.

— Я горжусь тобой, — добавила она. — И люблю тебя.

Глава 7

Леди Андреа Верной сделала Олдерли-хаус знаменитым своими балами, и когда Сабрина стояла в дверях рядом с Николсом и Амелией Блакфорд, она упивалась светом, цветами и музыкой, как будто этого ей никогда не хватало. Когда загорелый молодой человек с худым лицом пригласил ее на танец, и они заскользили по темно-красному с золотом залу, она впервые за эти месяцы почувствовала себя молодой и беззаботной. Ее платье из тафты кружилось янтарным облаком, когда она поворачивалась под музыку, оглядывая зал вокруг себя. С тех пор как она видела его год назад, в нем многое изменилось. Ей понравилась реставрация позолоченного потолка. Но она смотрела с недоверием на светильники на стенах. Они напоминали венозные носы алкоголиков. Где, ради Бога, раскопал их оформитель, нанятый Андреа? Она встряхнула головой, ей так хотелось очистить стены и украсить их просто и красиво, чтобы они гармонировали с потолком.

— Вам что-то не нравится? — спросил молодой человек.

— О, простите, я замечталась. Что вы сказали? — Она слушала, что он говорил, но ее мысли возвращались к стенам зала, принадлежавшего Андреа Верной, и другим стенам, другим залам и комнатам, которые, как она думала, будут декорировать с ее помощью.

— Я слышал, что вы открыли магазин, — спросил ее партнер. — Как вы его назвали?

— «Амбассадор», — сказала она.

— Хорошее название. Все идет успешно?

— Успешно? — Она старалась говорить уверенней. — Конечно.

— Хорошо, — кивнул он. Сабрина понимала, что на самом деле он ее не слушал или же решил не обращать внимания на дрожь в ее голосе, чтобы не спрашивать, какие она испытывает проблемы. Никому на балу не хотелось знать, что красивая, молодая женщина испытывает трудности.

Правда заключалась в том, что нигде никто не хотел этого слышать. Сабрина никому не говорила, что у нее просто нет покупателей. Вокруг нее была аристократия и богатые деловые люди, на которых она рассчитывала. Однажды они были ее друзьями. Она сделала ставку на эти дружественные отношения. Но прошло восемь месяцев, и она все больше убеждалась в том, как она ошиблась. Ни один из них не пришел.

Она разослала объявления всем, кого знала. Николс посоветовал обратить особое внимание на Оливию Шассон.

«Куда идет она, туда идут и другие. Если ты завоюешь ее расположение, тебе будет не о чем беспокоиться».