Марион Леннокс - Нежданное наследство Страница 25

— Я ненавижу тебя, — бросила Марсия Хеймишу.

— У тебя же нет эмоций.

— Значит, есть! — Марсия повернулась к нему лицом. В ее глазах блестели слезы ярости, разочарования и горечи. Она продолжала говорить почти срывающимся голосом: — Я умею чувствовать, просто не хочу! Эмоции засоряют жизнь, и ты перестаешь контролировать людей. Я не хочу испытывать чувств, а еще больше не желаю видеть тебя. — Усевшись в автомобиль, Марсия захлопнула дверцу. — Поехали! — рявкнула она Лэчлену.

— Конечно. — Лэчлен усмехнулся. — Какую женщину вы потеряли!

— Она еще и богата, — сказал Хеймиш.

— Вы думаете, я не знал об этом? — спросил эксперт.

Конечно, знал, подумал Хеймиш, провожая взглядом уезжающий автомобиль.

Образовался новый союз двух бесчувственных людей?

Хотя эмоции в отношениях Марсии и Лэчлена все-таки присутствовали. Пусть они были обращены не в то русло, однако все же имелись.

Хеймиша также обуревали чувства, и ему следовало решить, что с ними делать далее.

Тридцать минут спустя Сьюзи уселась в автомобиль Джейка. Она не плакала, выражение ее лица было таким же непроницаемым.

— До свидания, Хеймиш, — сказала она, не удостоив его прощальным поцелуем.

Единственное, что оставалось Хеймишу, так это смотреть ей вслед.

Замок опустел. Провожавшие Сьюзи друзья обменялись с ней объятиями, всплакнули, а потом разошлись и вернулись к повседневным делам. Хеймиш остался один.

Он возвратился в кухню, ожидая увидеть там беспорядок, однако дамы городка Долфин-Бэй все убрали за собой.

На столе лежала записка от Керсти.

Сьюзи вызвала на завтра уборщиц, чтобы они навели порядок в замке. Составьте список того, что из вещей вам хотелось бы сохранить, остальное они выбросят. Миссис Якобсен сказала, что ей хватит и одного глиняного горшка, правда, он должен быть хорошего качества.

Вернувшись в вестибюль, Хеймиш посмотрел на угрюмых Эрнста и Эрика. Этим стражам больше нечего было охранять.

Почему Сьюзи посчитала его предложение глупым? Ведь оно казалось очень хорошим, по мнению Хеймиша. Он признался ей в любви, стал бы заботиться о ней, охранять, обеспечивать всем возможным.

Эрнст и Эрик мрачно взирали на него.

— Что за чушь! — выпалил он. — Чего она хочет от меня?

Что бы ни желала Сьюзи, Хеймиш не мог ей этого предоставить.

Услышав трель своего мобильного телефона, он посмотрел на дисплей и увидел, что звонит Джоди. Не хватало еще и от нее услышать нравоучения!

Вздохнув, Хеймиш решительно отключил телефон.

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросила Керсти.

— Конечно, — ответила Сьюзи.

Сестры остановились у металлических ворот аэропорта, пройти через которые можно было, только миновав паспортный контроль.

Сьюзи и Керсти суетились. Джейк стоял позади, держа на руках Розу и предоставляя возможность сестрам попрощаться.

— Но ты ведь любишь Хеймиша!

— Он понятия не имеет, что такое любовь, — произнесла Сьюзи. — Оставь, Керсти, все закончилось.

— Ты вернешься, когда у меня подойдет время рожать?

— Я обещаю, что приеду.

— Сьюзи, я не вынесу этого!

— Если смогла я, значит, сможешь и ты, — решительно сказала Сьюзи. Ей полагалось плакать, однако делать этого не хотелось, так как ее чувства омертвели.

— Ты права. Я переживу нашу разлуку, — кивнула Крести. — Ты лучшая сестра в мире, но нам нужно расстаться и жить своими жизнями.

Да, думала Керсти, глядя, как за Сьюзи закрываются ворота, лишая ее возможности вернуться. У меня есть своя жизнь: муж, дети, собака. Милая моя Сьюзи, хотела бы я, чтобы и у тебя была настоящая семья!

Как, дьявол побери, должен действовать мужчина?

Хеймиш нерешительно вышагивал по замку. Вернувшись в комнату Ангуса, он посмотрел на бумаги, разбросанные на полу. Следовало изучить эти документы, а на это потребуется пара дней.

Решив задержаться, Хеймиш позвонил в аэропорт и заказал билет в США с вылетом на два дня позже запланированного срока.

Пора приниматься за работу!

Однако он был не готов браться за сортировку документов.

Возвратившись в сад, Хеймиш увидел не до конца перекопанную дорожку и решил приняться за нее.

Ковырнув лопатой землю пару раз, он подумал, что его руки не до конца выздоровели для такой работы.

А что, если искупаться в океане?

Решив заняться хотя бы чем-нибудь, Хеймиш отправился на пляж.

Вода в океане оказалась прохладной, чистой и приятной. Ранее, всякий раз, когда нырял, Хеймиш испытывал почти необъяснимые ощущения отстраненности от мира. Он мог забыть обо всем, кроме прохладной воды, своего сильного тела и светящего в лицо солнца, когда выныривал. Сегодня все оказалось по-другому, Хеймиш не смог настроиться.

Он задыхался, будто от боязни замкнутого пространства, словно здесь его ждала какая-то неясная, но страшная угроза.

Хеймиш вспомнил, что Сьюзи чуть не погибла в океане. Как ужасно, что его в то мгновение не оказалось рядом, чтобы помочь ей.

Хотя она не позволила бы ему прийти на помощь, даже если бы он стоял в шаге от нее.

Посмотрев в сторону берега, он увидел лениво летящего над небольшой скалой орлана. Птица замерла, сделала в воздухе петлю, сосредоточив свое внимание над чем-то, находящимся на линии отлива, и пролетела мимо Хеймиша.

Наверное, орлан увидел выброшенную на основание скалы мертвую рыбу, однако присутствие человека отвлекло птицу. На какое-то мгновение Хеймиш подумал, что орлан устремится вниз, и, вдруг запаниковав, принялся бить по воде руками и кричать.

Орлан посмотрел на него и снова принялся кружить в воздухе.

Хеймиш подплыл к скале и, попытавшись взобраться на нее, порезал ноги.

Орлан кружил прямо над ним. И вдруг Хеймиш увидел Конфету, которая наполовину находилась в воде.

Он подумал, что собака мертва, но внезапно она слегка пошевелилась, будто пытаясь выбраться из воды.

Хеймиш забыл про скалы и порезанные ноги. Подобравшись к Конфете, он вытащил ее из воды, и она, слегка приоткрыв глаза, слабо пошевелила хвостом.

Он крепко прижал собаку к себе, пытаясь понять, что произошло.

Взглянув наверх, Хеймиш увидел уже двух парящих орланов. Посмотрев на Конфету, он заметил у нее на боку глубокие рваные раны. Возможно, какая-то птица напала на нее, а потом уронила в океан.

Присев на скалу, Хеймиш расплакался, как ребенок.

— Я согрею тебя, — сказал он щенку, — и отвезу к ветеринару.

Улегшись на спину, он положил Конфету себе на грудь и принялся плыть к берегу.