Анатолий Чупринский - Бегущая под дождем Страница 25

За его спиной бесшумно возникла целая стайка помощниц. Они вылупились на бюст и едва слышно верещали по-финикийски. А на решетке окна появилась парочка любопытных воробьев. Они тоже, едва слышно, о чем-то чирикали.

Нахт кашлянул, помощницы бесшумно исчезли. Не отрывая взгляда от бюста, Нахт глубоко вздохнул и спросил:

— Хочешь, чтоб я сделал тебя такой?

Разумеется, Неф кивнула. Даже не просто кивнула, а несколько раз утвердительно потрясла головой. Нахт долго молчал.

— Ты говорила с Криклой?

Неф отрицательно помотала головой.

— У нас чисто дружеские отношения.

Нахт кивнул, но ничего не понял. Какие такие «чисто дружеские отношения» могут быть у воспитанницы со своей кормилицей и приемной матерью. Он опять долго молчал.

— Я должен поговорить с Эйе. — сказал он наконец.

Тут Неф решительно выступила вперед и начала растолковывать непонятливому старику Нахту:

— Между прочим, Эйе со своими отрядами находится на границе с Сирией. Вернется через две недели. А нубийская принцесса Крикла, между прочим, уехала на похороны двоюродной тети. А служанки, между прочим, если что, будут молчать. А вообще-то, это никого не касается. Кроме самой Неф. Между прочим, она уже достаточно взрослый человек, чтоб самой решать. Что нужно, что не нужно. Между прочим!

Старик Нахт слушал и думал, эта худенькая девчонка с зелеными глазами уже все продумала. И выбить из нее эту идею уже невозможно.

Старик Нахт многое повидал на своем веку. Фараоны, царицы, военачальники, их жены, дети… Неоднократно ему приходилось отказывать женщинам в просьбах «сделать самой красивой». Но тут…

Эта девчонка с зелеными глазами, если ее чуть-чуть подтолкнуть, чуть-чуть помочь, сможет много полезного сделать для его страны. В ней явно играет кровь родителей. Особенно, отца.

Нахт по происхождению был финикийцем. Но своей родиной, своей страной считал Египет. И только его. Он был убежден, его страна достойна лучшей участи, нежели то, убогое состояние, в котором она пребывает сейчас… И Нахт решил.

Пара любопытным воробьев, с высоты оконной решетки, с изумлением наблюдала за той возмутительной сценой, которая разыгрывалась на их глазах в доме врача Нахта.

Нахт цепко ухватил Неф за плечо и усадил ее в кресло.

— Сиди и… не квакай! — строго сказал он.

Тут же опять появилась стайка помощниц. Они окружили Неф со всех сторон и зачем-то (!?) крепко ухватили за руки и за ноги.

А врач Нахт явно начал издеваться. Засовывал палец в рот и, соединив с другим пальцем снаружи, тер кожу щек между ними. Оттягивал и вертел во все стороны нос. Дергал за уши… А потом, вообще!

Нахт взял в руки мухобойку и начал шлепать ее по щекам. Шлепнет, наклонится, посмотрит… Опять шлепнет, наклонится и опять очень внимательно рассматривает то место, по которому шлепнул.

Неф явно уже хотела разозлиться по-настоящему. Но Нахт закончил. Последний раз шлепнул ее мухобойкой по лбу и отвернулся.

— Тебе придется два дня лежать неподвижно. Ничего не есть. И дышать только через трубочки в носу.

— Могу вообще не дышать! — обиженно ответила Неф.

Нахт повернулся и долго смотрел ей прямо в глаза.

— Красивые женщины редко бывают счастливы. — пробурчал он.

Неф уже соскочила с кресла и поправляла свою одежду.

— Красивая царица может сделать счастливым свой народ! — торжественно провозгласила Неф.

И это был ответ, которого Нахт ожидал.

— Приходи завтра с утра. — вздохнув, сказал он. Еще раз вздохнул и пробурчал себе под нос. — Боги тебя покарают, Нахт!

— Царица Египта тебя наградит, Нахт! — откликнулась Неф.

Неф уже направилась к выходу, когда ей вдруг стало страшно. Она вернулась, оглянулась по сторонам и тихо спросила:

— Резать будешь?

— Обязательно! — кивнул головой Нахт. — Отрежу уши и нос. Потом пришью какие-нибудь другие. — пробурчал он.

Помолчал и добавил.

— Шутка.

Неф облегченно выдохнула. Она терпеть не могла крови.

После ухода Неф, старик Нахт еще долго разглядывал бюст. Трогал пальцами, хмурился. Потом завернул его в тряпку и поставил на пол в самый дальний угол комнаты…

… пройдет много-много веков… и однажды… немецкий археолог, под слоем песка и кирпичной пыли, обнаружит, чудом сохранившийся, в натуральную величину, бюст молоденькой прекрасной женщины. Он вздрогнет от неожиданности… замрет в восторге… и будет еще долго, не отрываясь, рассматривать его со всех сторон…

Неф задыхалась. Груды раскаленного песка давили ей на лицо и на все тело. Ей не хватало воздуха. Но крикнуть она не могла.

С самого начала помощницы Нахта начали обращаться с ней, как с бесчувственной куклой. Раздели догола и, несмотря на все возражения, выкупали в ванной. Потом положили на длинный стол и спеленали ее всю, с ног до головы, льняными бинтами, пропитанными смолой. И накрепко привязали к ножкам стола кожаными ремнями.

Потом появился Нахт и началось самое страшное… Он какими-то овальными деревяшками закрепил ей голову так, что у нее сразу затекла шея. Потом вставил, как и обещал, в нос две трубочки. Приказал раскрыть рот и сунул в него комок особой глины, которую перед этим долго разминал в руках. Неф послушно стиснула зубы и больше уже целых два дня не могла их разжать.

А Нахт начал слой за слоем накладывать ей на лицо какую-то гадкую пасту. Запах стоял ужасающий! Неф терпела.

А Нахт все накладывал и накладывал, слой за слоем, ей на лицо эту вонючую пасту. Да еще бинтами сверху приклеивал.

Неф только успела подумать, наверное, именно так чувствуют себя мумии, когда их бальзамируют. И крепко уснула. Перед этим Нахт влил ей в рот большую чашку какой-то, тоже довольно противной жидкости.

Теперь она проснулась. И сразу начала задыхаться. Попыталась пошевелиться… бесполезно! Руки и ноги были по-прежнему крепко-накрепко связаны. Если б Неф могла плакать, заплакала бы. Но глаза у нее тоже были заклеены и обложены гадкой пастой…

Неф распеленали. Долго массировали лицо и все тело. Втирали какие-то мази. Особенно усердно финикийки почему-то массировали ноги и руки. Правда, в лицо тоже втирали всякие пахучие мази.

Потом, когда ее всю насухо вытерли и поднесли к лицу отполированное до нестерпимого блеска зеркало, Неф увидела в нем… уже знакомое прекрасное лицо. У нее перехватило дыхание.

Такой она виделась себе только во сне…

Неф долго рассматривала свое отражение. Со всех возможных сторон. Щупала пальцами щеки. Они стали заметно меньше. Кожа на них стала мягкой, чуть смуглого цвета. Слегка припухлые губы образовывали чувственный, (Неф уже начинала в этом разбираться), изящный рот. Совсем приличного размера. Во всяком случае, ничего «лягушачьего» в нем уже не проглядывалось. Веснушки исчезли вовсе.