Сюзан Кубелка - Парижские ночи Офелии Страница 25

Как я уже не раз говорила, мы, канадцы, – вежливый народ. Хвастаться своим счастьем неприлично, ведь кто-то сейчас одинок и вынужден смотреть на вас. В отличие от французов, которые осознанно выставляют напоказ свою чувственность и беззастенчиво целуются на парижских скамейках, мы прячем свои чувства в спальнях – из уважения к ближним. Поэтому я обуздывала себя, даже если это давалось мне нелегко.

Зато не существовало никаких ограничений, когда мы оставались одни. Наши любовные раны заживали на удивление быстро, и последние дни перед отъездом Тристрама мы занимались сексом утром, вечером и после обеда, когда большой белый дом затихал, розы источали особый аромат и все удалялись, чтобы вздремнуть.

Знаю, знаю! Три раза на дню – это ненормально. Но мы будто лишились рассудка. Притягательность была слишком велика. Стоило нам остаться одним, как мы бросались друг другу в объятия.

Трис никогда не кидался на меня. Не принуждал меня к экспериментам, ласкал в нужном месте, любил со всех сторон (только не спереди), и, к моему величайшему изумлению, я испытывала один оргазм за другим.

Впервые в жизни я могла полностью забыться. Тристрам двигался во мне таким образом, что можно было не сомневаться – это будет длиться часами. И только я говорила себе: «Это сказка никогда не кончится и будет продолжаться, сколько я хочу!» – я блаженно расслаблялась и кончала невиданным фейерверком.

Раньше мне никогда не удавалось наслаждаться вожделением, удерживать его и разжигать. Я всегда с опаской наблюдала за мужчинами. Только мне становилось хорошо, я начинала нервничать. Сейчас все оборвется. Кончает он или нет? Уже стонет! Вот убыстряет темп. Больше меня уже не ласкает. Ну, вот позади! Опять слишком рано, жаль!

Какая женщина не знает этого? К черту! Только желание усиливается, как его штука отказывает. Если это происходит часто, ты будешь закомплексована на всю жизнь. Заставляешь себя ничего не чувствовать, чтобы потом не страдать. Мне это хорошо знакомо, сама прошла такой путь. Но Тристрам произнес магическую фразу: «Я не прекращу, пока ты не кончишь, расслабься, доверься мне». И все пошло хорошо, ведь оргазм (я это узнала в свое тридцатилетие) еще и вопрос доверия!

Да-да! Я ему полностью доверяла. Его рукам, его губам, его сердцу и, разумеется, его лучшей части, принесшей мне так много радости. Его фаллос был потрясающе красив, довольно длинный, пропорциональный, розовый и здоровый. Ни один врач не нашел бы в нем ни одного изъяна. Если оттянуть кожу, все было таким же гладким и аппетитным.

Хотя мне недоставало техники (этому я научилась только в Париже, где же еще!), но я целовала его член часами, надеясь довести до оргазма. Однако у англичан другие нравы!

– Ты сведешь меня с ума! – простонал Трис и увлек меня наверх. – Перестань, Офелия! Я не хочу этого!

– Но почему?

– Ты это делаешь неохотно.

– Нет! Нет! Пусти меня. Пожалуйста!

Но он удержал меня и не дал себя переубедить. И вообще он становился все задумчивей.

– Офелия, – сказал он в наш последний совместный день, – я не знаю, что будет дальше. Я никого еще не любил так долго и часто, как тебя. Я даже не предполагал, что можно так долго оставаться в женщине. Два часа подряд! Безумие! – Он взял мои руки и покрыл их поцелуями. – Я люблю тебя! Честное слово! Но ты имеешь на меня такое влияние, что вынимаешь душу. Знаешь, мне становится просто жутко! Я могу лежать здесь в полном изнеможении, абсолютно без сил, с больной спиной – но в тот момент, когда ты входишь в дверь, я опять готов. Я могу снова – даже против своей воли! – Он выпустил мои руки и остановил на мне долгий взгляд. – Мне это мешает! Я не сексуальный маньяк. Мне достаточно два раза в неделю. Но трижды в день? Это ненормально! Мне становится боязно. И при этом ничего более прекрасного я не испытывал в жизни!

– Почему же ты тогда боишься? Этого я не понимаю.

– Ты обладаешь властью надо мной.

– А ты надо мной. Я испытываю то же, что и ты.

– Только сейчас. Ты влюблена впервые. Все внове. У меня больше опыта, чем у тебя. Я обычный. Я это знаю. Ты исключение, сокровище мое. Самое лучшее, о чем может мечтать мужчина.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно серьезно! – Тристрам кивнул, задумчиво помолчал. Потом неожиданно поцеловал меня. Во всяком случае, ты лучшее средство от импотенции. Я счастлив, что нашел тебя.

– Сколько женщин было у тебя? Десять? Двадцать? Больше? (Трис был у меня седьмым, и я ему об этом сказала!)

Но истинный британец остается тактичным и в постели. Трис начал зевать.

– Не так уж и много, – обронил он вскользь. – Ничего стоящего. Так, что может попасться в Лондоне. – Он положил на меня руку и закрыл глаза.

Я выпрямилась.

Спрошу его то, что меня уже давно мучает.

– Тристрам, ты же знаешь поговорку: «Ночью все кошки серы». Это действительно так? Мужчина испытывает то же самое со всеми женщинами?

– Глупышка! – Он засмеялся. – Разумеется, нет! Забудь об этом. Это абсолютная чушь. Как раз наоборот. С каждой женщиной по-другому. Бывает огромная разница. Мужчина даже не может с любой женщиной. Кроме того, бывают женщины, которые внутри, как бы это сказать, не слишком возбуждающие. Какие-то неприятные на ощупь. Не знаю, отчего это. Но это так.

– А я?

– От тебя невозможно оторваться! Пожалуйста, не притворяйся, что тебе об этом еще никто не говорил!

– Говорили. Но я не верила, потому что сама ничего не чувствовала. С другими мужчинами мне это было в тягость.

– Эту стадию ты преодолела. Теперь тебе это будет нравиться.

– Но не с каждым. Только с тобой. Только с тобой, Трис, клянусь тебе!

– Конечно, не с каждым. Но слишком надолго упускать тебя из виду было бы непростительно. Иначе я был бы самым большим болваном в мире. Офелия, родная, о чем ты думаешь? Ты совсем меня не слушаешь.

– Завтра ты уезжаешь. В восемь утра. – Слезы навернулись мне на глаза. – Я этого не переживу.

Он рассмеялся, обнял меня и поцеловал в мокрый нос.

– Еще как переживешь. Плакать нет причин. У меня для тебя есть сюрприз. Мы скоро увидимся. Раньше, чем ты думаешь. Обещаю тебе!

Тристрам Харрисон Тревор сдержал слово.

Из любви ко мне он перенес свои дела из Лондона в Торонто. Мы целый год прожили вместе, и начало было дивной сказкой. Я отрастила волосы, выкинула свои никелевые очки и носила очаровательные новые платья с широкими поясами, чтобы подчеркнуть фигуру. Со всех сторон я начала получать комплименты, мои формы вдруг были признаны «совершенными», вскоре о них даже заговорили в городе.

– Я и не знал, что ты такая красивая, – говорил мне то один, то другой друг, знавшие меня не один год. – С каких это пор у тебя такие большие глаза? И эта потрясающая фигура. Ты похудела? Или делаешь гимнастику? – Меня это, конечно, радовало, тем более что я вообще ничего не делала, лишь выделяла то, что имела.