Татьяна Алюшина - Все лики любви Страница 25

Прямо средневековая осада замка у них там получилась.

Бармин понимал, что долго такое противостояние длиться не может, рано или поздно одна из сторон не мытьем, так жестким катаньем пригребет к себе комбинат, но и сдаваться не собирался, искал выходы из ситуации. А тут пришли к нему мужики рабочие с поклоном и коллективной просьбой.

– Возьми ты комбинат, Денис Петрович, Христом Богом просим. Только тебе верим и знаем, ты за рабочего человека горой, ты нас отстоишь. Становись хозяином.

А это значит-таки воевать теперь уж по полной программе!

Но и отдавать детище, которое сам выстроил с нуля, выпестовал и вывел в международные лидеры, вот так на дурака! А не хрена ли вам?! Но и опереться-то ему было не на кого – первый зам продался американцам сразу и даже управление комбината покинул, второй с будущими олигархами и банкирами договаривался. Назначил он первым замом главного инженера, и вот вдвоем они и взялись отстаивать комбинат.

Все рабочие, а также члены их семей провели собрание, где добровольно и единолично передали права на управление комбинатом Бармину. И началась с этого момента настоящая война, затянувшаяся на несколько лет.

Сколько было атак государственных чиновников, уже получивших солидные «гонорары» за этот комбинат, – не счесть. И судебных разбирательств, и до личной встречи с Ельциным доходило, и до международных судов, а уж бандитские наезды и считать устали, и попытки силового захвата комбината, и рейдерского – выстояли. А потому что работяги, народ городка верили только Бармину. Видя, что творится в стране, стояли за него горой.

В один из таких вот самых страшных бандитских наездов, когда убили главного инженера и мастера одного из цехов и начались настоящие боевые действия, Денис Петрович отправил семью к своему близкому другу Антону Григорьевичу Дудину, в город Хатанга. Вывозили их тайно, охотники провели по таежным тропам в районный городок аж за сто километров от комбината, а там на электричке до областного центра и оттуда уже долго – и поездом и самолетами малой авиации – Егор с мамой добирались до Хатанги.

Страшное было время. Мама каждый вечер плакала на кухне на плече у тети Вали, жены дяди Антона, когда рассказывала, как они живут последние два-три года и что творится на комбинате, ужасно боялась за отца. Егору тогда стукнуло пятнадцать, и он откровенно не понимал, что именно творится в стране. Да, если честно, мы все до сих пор толком не понимаем, что тогда случилось с нашей страной и почему сильнейшая держава с мощной промышленностью и наукой просто в одночасье рухнула в пропасть и стала, как бомж, жрать с помоек Европы и Америки, превратилась в отстойную страну третьего мира. Куда уж мальчишке понять те страшные реалии и начинающуюся гражданскую войну.

Но случилось так, что дядя Антон в то время занимал высокую должность в руководстве города, и ему также приходилось на себе испытывать ужасы этого времени перемен. Заполярье, которое правительство бросило в первую очередь, это вообще отдельная тема и боль. Сейчас не об этом.

Антону Григорьевичу частенько приходилось мотаться по делам по всему огромному району, и Егор напрашивался ему в попутчики. Интересно же – Крайний Север, экзотика. Так он и оказался в одном из селений эвенков и познакомился там с потрясающим человеком, потомственным охотником, владеющим уникальными знаниями и умениями этого народа.

Настоящих лесных охотников практически не осталось, единицы и те уже старики, а скоро и вовсе не останется, судя по тому, как быстро вслед за шаманами исчезают эти уникальные люди. Буквально по пальцам пересчитать.

Быть охотником – это великое искусство, в наше время этому не учат. Но старому Степану Егор чем-то приглянулся, и он решил взять его в ученики.

– Да с чего бы, Степан Акимыч? – удивился такому заявлению Антон Григорьевич, когда старый эвенк неожиданно объявил о своем решении.

– А мне видней! – хитро прищурившись, ответил охотник. – Ты его, Антошка, оставь на лето-то, пусть оботрется, себя покажет, а там я скажу, на что годен.

– Егор ты как, хотел бы остаться? – скорее для проформы спросил Дудин.

Какое остаться?! Эвенкийское поселение хрен знает где, посреди лесотундры, без электричества, оторванное от всякой цивилизации, половина населения пьет, половина браконьерством занимается. Где тут место москвичу?..

– Хочу! – с энтузиазмом, сверкая глазами, признался московский мальчик.

– Ты вообще реалии здешней жизни понимаешь? – поразился Дудин. – Здесь туалет на улице, с дыркой, а то и под ближайшими кустами, а чтобы умыться или воды попить, надо ее из колодца натаскать, ни телевизора, ни развлечений, и гнус, который тебя просто сожрет, а если что-то случится, то ни больницы, ни милиции.

– Да, нормально все, дядь Антон! – заверил Егорка.

– Ну, смотри, – с большим сомнением согласился Дудин и пообещал: – Если сам не смогу приезжать, буду с проверкой помощников засылать каждую неделю.

Егор остался.

Это потом, гораздо позже он узнал, что попал к самому известному на весь Север лесному охотнику, особо почитаемому у коренного населения, и удостоиться чести учиться у которого надо было еще заслужить и очень, ну очень постараться. Ему необычайно повезло.

Хотя что и для кого считать везением. Для Бармина встреча со Степаном Акимовичем оказалась знаковой и просто величайшей удачей. А то, что старый охотник решил присмотреться к пацану городскому, что-то там только ему одному известное разглядев в нем, это вообще чудо какое-то. А вот все, как один, друзья и знакомые Егора посчитали бы полным попадаловом и совершенно ненормальным издевательством то, что пришлось пройти ему за это лето.

А пришлось ему сломать в себе большинство имеющихся уже жизненных представлений, установок, концепций и выстраивать себя, как личность, как мужчину, заново. Например, учиться самому главному качеству охотника – терпению. Настоящему искусству терпения и абсолютного внутреннего спокойствия, что бы ни происходило вокруг.

Обычному человеку это невозможно представить, осмыслить – это равносильно взрыву психики. Современный человек ужасно суетлив и поспешен, он ничего не делает вдумчиво, с расстановкой и основательностью, это уже стало сутью, натурой нынешних людей. И невероятных, для других почти невозможных, усилий стоило Егору выкорчевать из себя суетность, перестроить мысли, но самое главное – движения, даже состав крови, и, как это ни удивительно, научиться управлять ее током, скоростью течения. Не удивляйтесь, но это так, и он это умеет. Сейчас он может сердце свое остановить и запустить заново. Не чудо – умение, терпение и долгие тренировки – школа!