Будешь моей! - Алина Савельева Страница 25

Пробежав пальчиками по моей влажной коже, стерва вытаскивает свой острый язычок и, глядя мне в глаза, пробует на вкус собранные капли воды. Все, финиш. Нокдаун. Я не каменный! В мозгу коротит, сердце барабанит в ушах, пространство стремительно сужается до нас двоих, погружая все остальное в кромешную темноту.

— Сама напросилась, стерва! — с легендарным скрипом Дэна Маккаферти успеваю сказать я, обхватывая ее голову, и впечатываюсь в пухлый бантик Ленточки, безжалостно сминая сладкие губы.

Лена впивает мне ногти в плечи, но даже если таким образом она пытается меня остановить, то зря старается, меня это только еще больше заводит. Я ей уже говорил. Задираю паутину из остатков юбки и с силой сжимаю ее задницу. Даже если останутся синяки, мне плевать.

Стерва жмется ко мне всем телом и жадно толкает свой язык мне навстречу, во мне кипит злость, и желание засадить ей уже превратило меня в первобытного человека, в дикого зверя, поймавшего в лапы самочку, которую уже не выпустит.

Сгребаю в кулаки ее платье и разрываю его нахрен.

— Ты что себе позволяешь? — шипит котенок, оттягивая мне волосы на затылке.

— Все! Даже ем после шести! — рычу, отстраняясь, чтобы посмотреть, как сидят остальные подарки.

Ленточка пытается прикрыться, но меня уже не остановить, я до последнего давал ей сделать выбор, и она его сделала, переступив порог моего номера. Теперь она моя! Отшвыриваю тряпки и судорожно сглатываю.

Какая же она охрененная! Тугие полушария груди с розовыми заострившимися сосками явно хотят, чтобы я их искусал! Тонкая талия, длинные ноги, и я знаю, что ответит чувак, выходя из номера утром. Абсолютно голенькая!

По пояснице лупят оголенные провода, и я долго не продержусь, теряюсь в череде беспорядочных поцелуев, сминаю губы, кусаю шею, заглаживая боль языком.

Прекрасная амазонка дрожит и плавится в моих руках, послушная, отзывчивая, моя! Копна волос растрепана, щеки горят, губы истерзаны поцелуями, издают тихие стоны, сносящие мне крышу. Да, я крейзи, Ленточка, безумец, потерявший контроль с первой встречи.

Гладкая кожа бедер покрывается мурашками от моих прикосновений, Тонкие ленточки не создают препятствий, когда я протискиваю пальцы между горячих, набухших складочек. Истекает влагой, стерва!

Подушечками растираю влагу, и снова этот крышесносный стон, который я спешу поймать губами, вгрызаясь в ее порочный рот со вкусом ирисок. В другой раз я обязательно ее помучаю, но сейчас у самого терпения уже нет ни капли.

Не прекращая трахать ее рот языком, скидываю полотенце, подхватывая ее упругий зад и закидывая ее бесконечные ноги, не снимая шпилек, на свои бедра. С громким шлепком опускаю ладонь на ягодицу, впаивая ее раскрытые горячие складки в свой член, так что у самого искры из глаз валят.

— Затрахаю, стерва! — клокочет во мне желание устроить этой маленькой развратнице настоящую порно-оперу.

Не отказываю себе в удовольствии втянуть вершинку ее груди губами, получаю новую порцию стонов, звуки которых молнией отражаются в звенящем от напряжения члене. Потираюсь им о раскрытую промежность, собирая ее соки. Всхлипы и стоны становятся беспорядочными, ее вот-вот захлестнет оргазм, но больше без меня не получит, стерва!

Вжимаю ее в стену и на полном ходу врезаюсь в ее тело, загоняя член до упора. Тесная, узкая, горячая, и я уже готов рыдать от счастья, но нечеловеческий крик разрывает мои перепонки и, скорее всего, жильцов соседних номеров. Лицо Ленточки искажено гримасой боли, не могу оторвать от нее взгляда, крыша едет, но я не мог не понять, что я у нее первый!

Кажется, воздух вокруг нас застывает, я не двигаюсь, но и остановиться не смогу. Теперь я хочу ее еще больше!

— Открой глаза, Лена, — требовательно рычу я.

В расширенных зрачках распахнутых зеленых глаз вижу свой безумный взгляд. Я не отпущу ее, только не теперь.

Выжидаю только несколько секунд, прежде чем снова наброситься на ее пухлый бантик губ и начать двигаться в ней. Все будет, крошка, потерпи. Но свое я заберу сполна.

— Ненормальная! — вырывается у меня гортанный хрип.

Налитый до предела член пульсирует, требуя жаркого, бешеного траха, но я даю ей немного времени привыкнуть ко мне, растягивая и подстраивая под себя. От каждого толчка тугой головки в бархатных стенках меня прошивает разрядами тока. Опускаю губы на ее плечо, вонзаясь зубами в нежную кожу, чтобы хоть как-то притормозить, но это не в моих силах. Уже через пару минут, я вдалбливаюсь в нее, наращивая темп до нужного мне. Глушу тихие вскрики, затыкая ей рот поцелуем.

Мышцы сводит от напряжения впервые в жизни от попытки сдержать себя и не натянуть ее по самые яйца. Со скоростью взмаха крыла бабочки кружу ее по комнате и из всех вариантов выбираю кровать.

До боли красивая. С разметанными по белой простыне волосами, сверкающими глазами и грешными ногами, которые я неустанно глажу, чтобы она расслабилась. Снова тянусь к покрытым гусиной кожей полушариям, пропуская через пальцы твердые соски, пробуждая в ней тот огонь, в котором она меня сожгла, заново. Но у этой классики двусторонний эффект, уже через секунду я жадно набрасываюсь на ее обалденную грудь, кусая и втягивая набухшие соски, вылизывая и впиваясь в ее сладкую кожу, вкус которой, играя на кончике языка, головокружительными импульсами пробегает по небу.

Член распирает все больше в тесных стенках, что у меня уже позвоночник ломит от желания задрать ее выше и вгонять в нее себя до умопомрачительных звуков сталкивающихся тел, выбивая крики и искры.

Котенок измученно стонет, впивая мне ноготки в затылок, и меня аж подбрасывает изнутри от вернувшихся сладких звуков, и я отпускаю себя окончательно. Одной ладонью подхватывая ее под ягодицы и дергаю на себя килограмм пятьдесят, не больше, чистого экстаза.

Меня вышвыривает, уносит напрочь из реала, есть только она и мое озверевшее желание ею обладать. Прижимаю Ленточку к матрасу, лихорадочно обрушивая на нее поцелуи и ритмично вбивая в матрас, так яростно, что кровать вторит мне, колотя по стене деревянным изголовьем.

Вскрики смешиваются со стонами, и я не из тех слабаков, что подвывают, но сейчас уже не контролирую себя, с шипящим хрипом выдыхая, каждый раз протискивая член в сжимающие его мышцы.

— Давай, Котенок! — рычу я, вжимаясь плотнее и меняя угол движения.

Ленточка отчаянно крутит головой и закусывает нижнюю губу, распахивая глаза, и