Жестокий трепет (СИ) - Екатерина Юдина Страница 25

После этой недели он намеревался отшить ее таким образом, чтобы Элис раз и навсегда перестала видеть в нем парня.

Игра даже не была особо жестокой. Больше полезной.

Но с самых первых ее мгновений что-то пошло не так.

Глава 10 Альфа (7)

То, что между ними все пошло не по изначальному плану, стало ясно практически сразу.

Еще в тот момент, когда Брендон произнес слова: «Давай встречаться».

Желание игры было слишком внезапным. Время для расставления приоритетов не было. Его не имелось так же для того, чтобы понять то, что будет дальше. А изначально, казалось бы ничего не значащие слова о предложении отношений, таковыми в итоге не оказались.

Дилан никогда не был заинтересован в длительной связи с омегами. К многим из них он терял интерес еще до того, как раздвигал им ноги. После секса они для него вовсе становились пустым местом. Все. Без исключения. Когда же эти омеги начинали навязываться и просить стать их парнем, подобное начинало раздражать.

Отношения он считал полным идиотизмом и, когда предлагал их Элис, изначально считал, что заодно может с иронией посмеяться над собой. Его ведь никогда и ничто не могло заставить вступить в подобную связь. Более того, никакая игра этого не стоила. Поэтому повода для иронии и издевок над самим собой было более чем достаточно. Как и желания, чтобы Элис отказалась, а альфа, не желая тратить время на эту гребанную игру, пошел бы заниматься тем, что для него было привычно и нормально. Например, развлекаться с омегами.

Вот только, озвучивая эти слова, Брендон внезапно понял, что смеяться ему совершенно не хочется.

В голове что-то щелкнуло и затрещало, а тело наполнилось тем напряжением, которое было подобно цепям, покрытым острыми шипами. Такое впечатление, что они всегда были на нем. Неминуемо впивались в кожу и год за годом пронзали насквозь, разрывая плоть и душу. Изувечивая. Превращая жизнь в одну сплошную пытку с чем он свыкся и не замечал.

Но именно в это мгновение цепи рвались и зверь впервые расхаживал довольный. Причем настолько, словно был готов подойти к Элис, чтобы она его погладила. Он этого жаждал. Как ничто другое. На самом деле, он хотел куда большего, но в первую очередь, чтобы ее ладонь коснулась его и тонкие пальцы скользнули по жесткой шерсти. Хотя обычно зверь кровожадно расчерчивал границы личного пространства и никого даже близко к себе не подпускал. Если кто-то рисковал это сделать, неминуемо получал последствия.

Такое состояние было похоже на внезапно нахлынувшее помешательство. Было легче поверить в то, что Брендон двинулся, чем в то, что его зверь испытал нечто подобное. Тем более, к Элис. К этой глупой, нелепой омеге. К его сестре.

Возможно, сказалась бессонная ночь проведенная за рулем. Усталости альфа не чувствовал, но, судя по всему, ему все же следовало отоспаться.

Выходя из ее спальни, Брендон сделал глубокий вдох. Пошел к себе с намерением принять ледяной душ и лечь спать, в жажде проснуться в привычном состоянии.

Вот только, все внутри отторгало это чертово привычное состояние и даже проходя по коридору, альфа все еще ощущал себя так, словно он сидел в кресле в комнате Элис и говорил ей: «Давай встречаться».

Так, словно этот момент и эти слова значили куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Будто они весь мир переворачивали с ног на голову. Крушили все и меняли самого Брендона. Освобождали это от пыток и давали путь к тому, чего он так жаждал.

Более того, у альфы возникало дикое и ненормальное ощущение того, что этого момента и возможности произнести эти слова он ждал всю жизнь.

Уже это было первой чертой. Пониманием того, что эту игру следовало прекращать. Немедленно.

Но капкан захлопнулся. Альфа уже был в ловушке. Если быть точнее — в зависимости.

Пока что он ее отторгал и заходя в свою спальню, решил, что к Элис больше не подойдет. Ставя в сознании блок, для себя решил, что этого разговора вообще не было.

А потом, на следующий день, в шесть утра стоял под дверью ее спальни. Злился на себя. Был в ярости, но жаждал ее «да». Понимал, что без него никуда не уйдет. В какой-то степени даже желал выбить дверь, ведь омега отказывалась ее открывать.

Он не понимал, когда игра исказилась, а потом вовсе перестала существовать.

Возможно, это произошло в то мгновение, когда альфа поставил на Элис первую метку.

По ощущениям это было куда мощнее, чем весь секс вместе взятый, который вообще был в его жизни. Причем, в разы. А ведь он лишь вонзил в нее зубы, а уже испытал чистый кайф. Словно самый мощный наркотик, неминуемо вызывающий ту зависимость, которую, если не утолить, можно сдохнуть от ломки.

Он вообще не понимал, что возможно испытывать нечто такое. Что лишь от одного укуса можно сойти с ума от омеги.

По большей степени запреты все еще существовали, ведь даже, когда альфа узнал, что по крови они не родные, для него не многое поменялось. Элис все так же оставалась сестрой. Всю жизнь воспринимая ее именно таким образом, за пару дней эти мысли просто так поменяться не могли.

Но все же жажда по отношению к ней твердила — эта омега никакая не сестра. Она самка. Охрененная. Будоражащая настолько, что у альфы вставало лишь от одного ощущения, что Элис вот-вот окажется где-то поблизости.

Тело уже воспринимало ее именно, как самку. Осталось разобраться с сознанием.

Брендон видел, что Элис по этому поводу загонялась даже больше, чем он. Стоило им оказаться наедине друг с другом, как она тут же твердила: «Нам нельзя», «Мы же семья», «Родители и остальные этого не примут».

Их запреты были обоюдными, но находясь за закрытыми дверями, они их рушили. Медленно. Постепенно. Перешагивали через годы определенных убеждений, понимая, что друг друга они изначально рассматривали неправильно. Они не брат и сестра. Они альфа и омега.

Он жаждал с ней секса, а она дрожала лишь от одних поцелуев, словно Брендон уже лишь прикосновением губ сделал нечто жутко грязное, и говорила про то, что им следует подержаться за руки.

Альфа жаждал трахнуть Элис, но пока