Патриция Мэтьюз - Оазис Страница 26

Вечером следующего дня, когда Лейси уже с трудом держалась на ногах от выпитой водки, вдруг зазвонил телефон. Это был Тай Медина.

– Лейси, я должен попросить у тебя прощения за вчерашний вечер. Признаюсь, я хватил через край.

Гнев в ее душе вспыхнул снова.

– Вот это уж верно, черт бы тебя побрал!

– Я понимаю твою обиду. В оправдание могу сказать только, что несколько лет назад я уже имел дело с одной актрисой. Это оказалось гиблым номером, полным провалом. Но я не вправе был вымещать зло на тебе.

– Зачем ты позвонил мне, Тай?

Последовала короткая пауза, за ней вздох.

– Прежде всего я хотел перед тобой извиниться. Знаешь, мне было довольно трудно отыскать тебя. Я потратил чертовски много времени, пытаясь раздобыть твой номер телефона. Наконец сообразил, что его должен знать Клифф Ван Хорн, но я вспомнил о нем только к концу дня. Я хочу сказать, что сделал все от меня зависящее, чтобы извиниться за свое поведение.

– И что ты думаешь таким образом выиграть?

– Ну во-первых, я надеялся заслужить твое прощение. И во-вторых, мне очень хочется увидеть тебя снова. Почему бы нам не пообедать вместе?

Лейси оторвала от уха трубку, недоверчиво уставившись на нее. Затем продолжила разговор:

– Ты предлагаешь мне это после того, как оскорбил меня? И более того, рассчитываешь, что я соглашусь?

– Я уже сказал, что сожалею о своем поведении. Или тебе самой никогда не приходилось делать такие вещи, за которые потом было стыдно?

Подобное с ней на самом деле случалось, и не один раз. Вполне возможно, что он и впрямь раскаивается. Кроме того, Тай был очаровательным ублюдком да и как любовник превосходил многих.

– И потом, что ты теряешь? – продолжал он. – Я тебя приглашаю, а если снова начну вести себя как подонок, ты можешь меня прогнать.

Совершенно обезоруженная, Лейси невольно рассмеялась:

– Ладно. Не исключено, что я об этом пожалею, однако попробую рискнуть.

Выйдя из задумчивости, Лейси беспокойно зашевелилась на своей кровати в Клинике.

Пришлось ли ей впоследствии пожалеть о своем решении? Пожалуй, это еще слишком мягко сказано. Само собой разумеется, она согласилась пообедать с Таем, а спустя всего три недели они поженились. Это был бурный брак, окончившийся полным провалом. Из всех нелепых поступков в жизни – а Лейси готова была признать, что совершила их немало, – ее брак с Таем Мединой был одним из самых глупых.

Вскоре после свадьбы выяснилось, что он лгал насчет своей зависимости от кокаина, – обычное заблуждение почти всех законченных наркоманов. Не исключено, что он обходился без наркотиков во время своих военных рейдов, однако у нее не было никакого способа это выяснить.

Их брак длился меньше года. В течение этого времени Тай бывал попеременно то грубым, то нежным с нею; и очень скоро роль мужа Лейси Хьюстон стала ему претить. В конце концов между ними произошла крайне неприятная ссора, после чего Тай порвал с ней и направился в Центральную Америку, в очередную «горячую точку».

Лейси подала на развод. Он не стал противиться, и с тех пор она больше ничего о нем не слышала.

В который уже раз она потерпела неудачу, в который раз была отвергнута. И когда Курт снова пристрастил ее к кокаину, Лейси стала все чаще и чаще прибегать к порциям белого порошка, чтобы продержаться в течение дня. И ночи. Результатом стало то, что она явилась на съемочную площадку, где шла работа над «Песнями сердца», нетвердой походкой, совершенно потеряв ориентацию и не в состоянии произнести ни слова из роли, словно находилась вне этого мира. Дон Спарр, режиссер фильма, решил, что с него довольно. Если она не придет в норму, он покинет съемочную площадку. В конце концов между Лейси и продюсером картины было достигнуто соглашение. Съемки будут прерваны на срок примерно от месяца до шести недель, которые понадобятся ей, чтобы пройти курс лечения. Конечно, все это обойдется ему в очень крупную сумму, однако единственной альтернативой было вообще снять картину с производства, а это означало, что все деньги, уже вложенные в нее, вылетят в трубу.

Лейси была так напугана, что охотно согласилась, и у нее еще сохранилось достаточно здравого смысла, чтобы понять: для нее это самая выгодная из всех возможных сделок. Если бы работа над фильмом прекратилась по ее вине, это стало бы концом ее карьеры. Если она перестанет входить в первую десятку актрис, делающих самые большие кассовые сборы в Голливуде, ей очень быстро найдется замена. А Лейси, хотя ей очень этого не хотелось, все же признавала, что с утратой положения звезды будет чувствовать себя опустошенной.

Вздохнув, она поднялась с кровати. Действие успокоительного постепенно проходило, и палата вдруг показалась ей душной. Интересно, заперта ли дверь? Лейси не запрещали покидать комнату, поэтому она подошла к двери и повернула ручку. Замок не был заперт. Сняв пижаму, Лейси распахнула платяной шкаф. Теодор перенес сюда ее одежду и сам развесил. Лейси натянула на себя широкие темные брюки, белый пуловер и вышла в коридор. В этот момент он был совершенно пуст, если не считать дежурного за столиком в дальнем конце. Лейси помнила, что как раз в той стороне находится главный вход.

Она двинулась в противоположном направлении. Между Клиникой и обычной больницей существовало по крайней мере одно различие – все двери, мимо которых она проходила, были закрыты.

В торце здания коридор поворачивал направо и заканчивался стеклянными дверями, ведущими в солярий. Он был пуст, двери кто-то оставил открытыми. Лейси вошла туда. Яркий солнечный свет заливал помещение; потолок и три стены были сделаны из стекла.

Она подошла к восточной стене. Впереди, насколько видел глаз, простиралась пустыня, начинавшаяся сразу же за территорией Клиники.

Лейси вынула из сумочки сигарету, но тут же сообразила, что у нее нет с собой спичек. Она так и осталась стоять, глядя на пустыню и зажав между пальцами сигарету.

– Вы позволите?

Вздрогнув, она резко обернулась. Прямо за ее спиной стоял стройный мужчина лет сорока или немногим больше, в коричневом костюме. У него были темные густые волосы, зачесанные назад, спокойные черты лица, темно-карие глаза и нос римского патриция. В руке он держал зажигалку. Незнакомец повернул колесико, и тут же вспыхнуло крошечное пламя.

– Хотите прикурить?

– Благодарю вас.

Он поднес зажигалку к ее сигарете. Глаза их встретились, и он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.

– Вы – Лейси Хьюстон? – И в ответ на ее безмолвный кивок добавил: – Я бы узнал вас повсюду, поскольку являюсь вашим большим поклонником. Меня зовут Джеффри Лоуренс.

Глава 8

Сьюзен просто не знала, что думать. Предложение Ноа застало ее совершенно врасплох. Она никогда не горела желанием увидеть это место изнутри, однако такой случай нельзя было упускать. Внутренние помещения Клиники всегда представлялись ей чем-то вроде лечебницы для душевнобольных, наподобие той, которую она видела однажды в старом телефильме «Змеиное логово», где мужчины и женщины с пеной на губах и нечесаными волосами испускали душераздирающие вопли или неприкаянно слонялись из стороны в сторону, словно души грешников в аду.

Но вместо этого она очутилась в атмосфере строгого порядка. Сьюзен поймала на себе взгляд Ноа, он усмехнулся:

– Это не совсем то, что вы ожидали увидеть, не так ли?

Она невольно улыбнулась:

– Пожалуй, вы правы. Мне это место всегда представлялось довольно жутковатым.

– Именно поэтому я и предложил устроить для вас экскурсию.

– Одно мне все же кажется странным – охранник с оружием.

– О, это только для вида. Мы уже убедились на опыте, что это вызывает у пациентов чувство безопасности и к тому же отваживает незваных гостей, что немаловажно для находящихся здесь знаменитостей.

Ноа открыл дверь, и они оказались в довольно большой комнате, где удобные кресла были расставлены вокруг низкого круглого стола. В углу стоял маленький холодильник и на нем – кофейник.

– Пожалуй, это самая важная комната во всем здании, в чем-то сродни операционной в больнице, – сказал Ноа.

Сьюзен осмотрелась вокруг.

– Мне она кажется совершенно обычной.

На его губах играла усмешка.

– Некоторые из наших пациентов так не думают. Они прозвали ее «Змеиным логовом».

Его слова до того поразительно совпали с тем, о чем Сьюзен подумала всего лишь минуту назад, что она ахнула.

– Да, как в том старом фильме. Именно здесь пациенты пытаются бороться с обуревающими их демонами. Они огрызаются и рычат друг на друга, раскрывая свою внутреннюю сущность. Когда я здесь, мне приходится быть отчасти третейским судьей, отчасти укротителем хищных зверей, отчасти отцом-исповедником, отчасти заклинателем злых духов – и все в одном лице. Это комната для сеансов групповой терапии. Тут мы поверяем друг другу свои секреты, делимся своими кошмарами и разыгрываем психодрамы.[6] Мы пытаемся заставить пациента открыть свою душу перед другими такими же, как он, алкоголиками и наркоманами. Если пациенту это удается, то он или она уже на полпути к выздоровлению.