Валентина Шигина - Я считаю до пяти Страница 26

— Мы сделаем вид, что ничего не произошло, но больше не делай так, Паша!

Я с готовностью закивала и сама напугалась, что растрясу остатки мозгов.

Вот же бесчувственный чурбан! Ты же с ума от моего присутствия сходишь!

Я злилась. Очень злилась. Если дела пойдут и дальше таким темпом, то не видать мне любимую машинку, как и своих прекрасных ушей. Может, его нужно соблазнять и учиться одновременно? Точно! Нужно довести его до кондиции, а потом уже лезть целоваться.

— Прости меня, пожалуйста! — еще раз извинилась я, поспешно собирая свои вещи. Надо показать, что я очень, очень раскаиваюсь за содеянное, иначе Рома меня на расстояние вытянутой руки не подпустит. Яша, надо быть аккуратнее и следить за своими действиями.

Видимо, я отличная актриса раз мужчина немного пристыдился своего тона. Это я видела по его лицу, поэтому я сделала его более расстроенное лицо.

— Это ты меня прости, Паша. Я не хотел так с тобой разговаривать, — Рома хотел сказать что-то еще, но в этот момент дверь с легким скрипом открылась и на пороге мой отец.

Что он тут делает?! Зачем пришел?

Я быстро отскочила от Ромы, который успел взять меня за руку, чтобы отец ничего лишнего не увидел. Не хватало еще того, чтобы любимый папочка догадался, что я собираюсь соблазнять преподавателя. Если поймет, то мне не только машины не видать, но и свободы. Он точно запрет меня в какой-нибудь каморке и заставит делать пряжу из крапивы.

— Пап, что ты тут делаешь? — слегка ошалело спросила я, понимая, что все же нужно было ему дать поговорить с Ромой. Но ведь я же не знала, что отцу взбредет в голову такая идиотская идея, как притащить свой зад в мой университет.

— Решил немного пообщаться с твоим репетитором, — сообщил отец и так известный мне факт.

Папа изучающе рассматривал мужчину, а тот в свое время вел себя совершенно естественно. Видимо после небольшого рассказа о моей семье, Рома уже ничему не удивлялся.

— Я думал, что ты постарше будешь, — отец решил, что с таким молодым преподавателем субординацию не соблюдать. А ведь у нас в университете даже преподаватели со стажем обращаются к молоденьким на «вы».

— Папа! — прошипела я, чувствуя, что позор мне обеспечен.

Мои многочисленные знакомые всегда часто удивлялись моим отношением к родителям, ведь они единственные, кто любит по-настоящему. Только у меня много для этого причин. Вот, например отец сейчас захочет поговорить с Романом наедине, и уверена, что прозвучит много глупостей. Например, что со мной нужно быть по строже, что я совершенно бездарный ребенок, практически позор семьи и все такое прочее.

— Помолчи, Прасковья! — папочка кулаком ударил по столу.

Рома, считавший меня сказочницей, с удивлением приподнял брови, разглядывая тирана и узурпатора в одном лице. Сейчас он точно поверил, что я не врала.

— Я хочу поговорить с твоим преподавателем наедине, — как я и говорила. — Иди в машину, посиди пока.

Я закусила губу, это знак волнения. Отец и Рома видели мое замешательство. Если последний подмигнул, показывая, что не боится папочки своей студентки, то отец опять в приказном тоне отправил в машину и добавил.

— Там Дмитрий Иванович. Он давно тебя не видел и…

Дальше я его уже не слушала. Меня прошиб холодный пот, а по спине проползли отвратительные насекомые, в народе называемые мурашками. Этого Дмитрия Ивановича я боюсь до смерти, хоть он и папин друг, бывший сослуживец и коллега. С первого взгляда он красивый подтянутый мужчина, всегда гладко выбритый с прекрасными манерами, дорого и со вкусом одет. Но это только на первый взгляд! Есть у этого мужчины крайне любимое занятие, про которое я даже думать не хочу. Несколько лет назад я сама попалась ему в сети и это воспоминание каждый раз вызывает во мне чувство паники и страха. Именно об этом я никогда не рассказывала Лисичкиной.

К нам домой он заходит не так часто и практически всегда, когда меня нет дома. Я бы не выдержала с ним долго в одном помещении. А тут одна с ним в машине… На меня напала паника.

— Но папа…

— Идите, Прасковья, — улыбнулся Рома ободряюще.

Чего иди, придурок? Ты думаешь, что я боюсь тебя одно с отцом оставлять? Да не фига подобного, я боюсь папиного друга.

Правда, мне Ромашку тут с папой оставлять не хочется. Нет, не потому что боюсь за него, а потому что папа может наговорить лишнего и Ромка не будет меня вообще воспринимать и тогда не видать мне ни пятерки по экзамену, ни машины.

Выйдя из кабинета, я затопала каблуками: сначала громче потом тише, показывая, что ушла, а сама припала к двери ухом. Так-с, сейчас мы и послушаем, что будет говорить мой ближайший родственник. Я даже на удачу пальцы скрестила, хоть это и не всегда помогает.

— Твое лицо кажется мне знакомым. Мы раньше не виделись? — поинтересовался отец все так же и не обзаведенный хорошими манерами.

— Вряд ли.

Мне кажется или в голосе Ромашке звучит смех? Папа этого не заметил, считая это манерой общения, но я-то знаю, что со скрытым стебом он не разговаривает. Возможно, здесь дело в соперничестве. Точнее в бизнесе, ведь недаром папочка очень ругался, когда услышал про неизвестных мне еще тогда богатырей. Хорошо, что в наше время в интернете можно узнать все.

Как оказалось, что это совсем молодая, но уже успешная компания, имеющая нескольких хозяев, прозвавших себя богатырями. Если верить написанному, то эта компания занимается крупными поставками всего, что только можно. Начиная от простых канцтоваров и книг, а заканчивая строительными материалами и оборудованием для фото и видео съемки.

Кто является хозяевами компании я так и не узнала, но поняла, что Роман является одним из них. И вообще он неплохо устроился. И зачем спрашивается он пошел еще и преподавать? Вряд ли из-за отсутствия денег — работая на такой фирме, даже рядовые сотрудники деньги лопатой гребут. Именно это мне и предстоит мне узнать, но чуть позже. Для начала нужно войти с Ромой в тесный контакт и тогда…

— Я хотел поинтересоваться успехами дочери. Зная ее достаточно хорошо, уверен, что эта бестолочь так и не смогла ничего понять. У Прасковьи никогда не проявлялось большого ума.

Я закипела. Вот же козел! Я так ненавижу своего отца, что руки так и чешутся ему на голову опустить чугунную сковородку.

— Зачем вы так? — в голосе преподавателя слушалось удивление. — Прасковья, конечно, далеко не отличница, но и не бестолочь.

— Я лучше знаю, какая моя дочь! — возразил отец, ненавидящий когда с ним спорят и перечат. Коззззел! — Она ничего не может сделать сама!