Розамунда Пилчер - Карусель Страница 26

Как самый лучший отец. Я представила себе, как Чипс с трубкой во рту слушал юного Дэниела, рассказывавшего ему про Аннабель Толливер и ребенка. Аннабель, с ее темными волосами, кошачьим лицом, серыми глазами и загадочной улыбкой.

Это твой ребенок, Дэниел.

Были и другие голоса. Лили Тонкинс. Если миссис Толливер не хочет заниматься своей внучкой, она должна кому-то платить за эту работу. Голос Лили дрожал от негодования, и она вымещала свое возмущение на миске с маслом.

И моя мать, выведенная из себя тем, что я не соответствую тому сценарию, который она всю жизнь пыталась мне навязать.

Честно говоря, Пруденс, я не понимаю, чего ты хочешь.

Я ответила ей, что ничего не хочу. Но есть такая вещь — интуиция. «Интуиция» — такое странное слово, что я однажды даже поинтересовалась его значением в толковом словаре. «Интуиция — способность к прямому усмотрению истины, постижению ее без всякого рассуждения и доказательства».

Я нашла Дэниела. Видела, как он идет от маленькой железнодорожной станции, вдоль старой дамбы, ко мне, в мою жизнь. Сегодня вечером он сказал: «Как плохо мы знаем друг друга», и до некоторой степени это было верно. Всего день. Два дня. Кто-то сказал бы, что это слишком короткий срок для мало-мальски серьезных отношений.

Но это был особый случай. Для меня время и события каким-то чудесным образом сжались, сконцентрировались так, что я чувствовала, будто за последние двадцать четыре часа прожила вместе с ним целую жизнь. Было даже трудно представить, что я не всегда его знала, что наши раздельные существования еще не сплелись словно волокна в шерстяной нити.

Я хотела, чтобы все шло так и дальше. Я была готова к тому, чтобы позволить ему идти своим путем так же, как сегодня ему позволила идти Феба. Я была для этого достаточно мудра. Но я не хотела его потерять. И я знала, что обстоятельства против меня. Отчасти потому, что Дэниел был тем, кем он был, — художником, беспокойной и творческой личностью, которой необходима свобода. Но куда большее значение имели память об Аннабель и существование Шарлотты.

Шарлотта. Кто знает, какую травму ей пришлось пережить из-за того, что она была подкинута мужчине, который не был ее отцом и точно знал, что он не ее отец. Я почувствовала неприязнь к нему за то короткое время, что видела его в поезде, когда наблюдала нетерпение, с которым он прощался с маленькой девочкой, и полнейшее безразличие, с которым он сунул ей десятифунтовую купюру, словно расплачивался с опостылевшим долгом.

И Аннабель. Она несла ответственность за очень большое несчастье. Она не получала удовольствия от творения хаоса, если после нее не оставался шлейф вины и угрызений совести. Ею руководили переменчивые страсти, разрушительные как ураган. Похоже, теперь ураган поднимался вновь, и я боялась его, предвидя, что он навеки разлучит меня с Дэниелом.

Я не могу без конца убегать от собственных мыслей.

Я подумала о домике в Греции, похожем на кубик сахара, домике с беленой террасой и яркими геранями, стоявшем над морем. Из глубин памяти всплыли полузабытые стихи:

Любимая, уж не видать нам болеЛетней земли по ту сторону моря.

Часы на каминной полке пробили час. Я отставила пустую кофейную чашку и, сделав над собой усилие, выбралась из уютного кресла. Мне по-прежнему не хотелось спать. Я подошла к старому радио Фебы и принялась крутить ручки в поисках какой-нибудь ночной музыкальной программы. Мне попалась программа с классической поп-музыкой, и я узнала мелодию своего детства:

Спасибо Господу за то, что он тебя мне подарили чувства новые познать меня благословил.

Игрушечная карусель все еще стояла на столе, там, где с ней играла Шарлотта. Никто не убрал ее на место, и я решила это сделать, чтобы в старый механизм не попала пыль, которая могла остановить его навсегда. Мне была невыносима сама мысль о том, что эта игрушка окажется сломанной, забытой и в нее больше не будут играть.

Даже не знаю, кто из них мне больше нравится…

Я покрутила ручку и мягко отпустила рычаг. Ярко раскрашенные животные начали медленно вращаться, их блестящие уздечки мерцали в свете очага, словно игрушки на новогодней елке.

Без тебяЖизнь моя не имеет ни смысла, ни дали,Как ноты, которые песней не стали.

После сегодняшнего дня всегда наступает завтрашний. Я не могла понять, пугает меня грядущий день со всеми нашими планами или же я его жду. Слишком многое было поставлено на карту. Я знала только, что мы втроем поедем в Пенджизал смотреть на тюленей. Послезавтрашний день я представить уже не могла и просто надеялась, что из нашего совместного путешествия выйдет что-то хорошее. Ради Дэниела. Ради Шарлотты. И, в конце концов, ради меня.

Карусель мало-помалу замедлялась, диск потихоньку остановился. Я наклонилась, чтобы поднять ее со стола, отнесла на место в шкаф, закрыла дверцу и повернула ключ. Затем я поставила перед камином защитную решетку, выключила радио и погасила свет. Наверх я поднялась в темноте.

Проснулась я рано, в семь утра: меня разбудил крик большой старой чайки, приветствовавшей наступавший день с крыши мастерской Чипса. В моем окне между занавесками светилось бледно-голубое небо, затянутое дымкой, напоминавшей о самых жарких летних днях. Ветра не было, стояла полная тишина, прерываемая лишь криком чайки и шорохом прилива, постепенно наполнявшего песчаные промоины в заливе. Встав и подойдя к окну, я почувствовала, что на улице так холодно, словно ночью были заморозки. Я ощутила запах просмоленных снастей, покрытых водорослями, и соленый привкус морской воды, нахлынувшей из океана. День был словно специально создан для пикника.

Я оделась, спустилась и приготовила завтрак для Фебы и кофе для нас обеих. Когда я поднялась к ней, оказалось, что она уже проснулась и сидела, опершись на подушки, но не читала, а просто с удовольствием наблюдала за тем, как в это чудное осеннее утро солнечное тепло разгоняло остатки тумана.

Я поставила поднос с завтраком ей на колени.

— Уверена, что такие рассветы, как сегодня, — сказала она без предисловий, — человек вспоминает в глубокой старости. Доброе утро, моя дорогая.

Мы обменялись поцелуями.

— Какой день для пикника!

— Поедем с нами, Феба.

Она заколебалась.

— Это зависит от того, куда вы собираетесь.

— Дэниел собирается показать нам дорогу в Пенджизал. Он говорил, что там есть каменный бассейн, куда заплывают тюлени.