Лейни Рич - Улыбка святого Валентина Страница 26

– Хочется, и все.

Я пожала плечами, поняв, что внятных ответов от нее мне все равно не дождаться, и сказала правду:

– У нас все шло прекрасно, пока однажды, придя Домой, я не обнаружила, что он исчез, прихватив с собой все свои пожитки. – Горечь воспоминаний я смягчила глотком джина.

Мэгс последовала моему примеру, облизнулась и спросила:

– Вы с ним были счастливы? По-настоящему счастливы? Я это к тому, что счастливые люди, по-моему, просто так не расстаются.

– Наверное, – пожала я плечами. Углубляться в размышления о случившемся со мной и Питером мне не хотелось, а просто признать этот факт и больше к нему не возвращаться.

– Мне кажется, что действительно любящие друг друга люди могут спокойно выяснить свои отношения и обо всем договориться. – В голосе Мэгс звучало столько скрытого чувства, что у меня возникло подозрение, что она имеет в виду вовсе не меня. Мэгс вздохнула и спросила: – Ты любила Питера?

– Не уверена, – сказала я, откинувшись на спинку стула. – Возможно, любила. Пожалуй, да. Во всяком случае, мне стало горько, когда он исчез.

Мэгс кивнула. Я снова отпила из бокала. Впервые в жизни Мэгс выказала неподдельный интерес к моим личным делам, и я с жадностью впитывала это редкое проявление внимания к себе, как сухая губка впитывает влагу.

– Честно говоря, – сказала я, не в силах более ничего утаивать, – порой мне хотелось, чтобы Питер ушел от меня. Но когда он это сделал, мне даже захотелось, чтобы он вернулся. Я не могу этого объяснить! Наверное, это любовь. А может быть, я внушила себе, что он – мой последний шанс.

– Твой последний шанс? Что ты имеешь в виду?

– Замужество. Детей. И мужа, который бы нас не бросил.

Мэгс вновь посмотрела на пожарный гидрант и отпила из бокала.

– Ты думаешь, это сделало бы тебя счастливой? Муж, который бы тебя не бросил?

– Какое это имеет значение? Ведь мужчины не остаются с «барышнями» Фаллон! Разве не так?

Мы уставились друг на друга. И я почувствовала, что речь действительно идет вовсе не обо мне. Но не успела я напрячь свои затуманенные джином мозги и разобраться, о чем же мы все-таки говорим, как Мэгс ловко сменила тему.

– Деточка, я хочу попросить у тебя прощения за то, что сосватала тебе этого англичанина, – с надрывом произнесла она, дотронувшись носовым платочком до уголков глаз. – Теперь мне кажется, что знакомство с ним не пошло тебе на пользу. Только пойми меня правильно! Он интересный мужчина, не спорю! Но, по-моему, будет гораздо лучше, если ты...

– Прекрати! Ни слова больше! – остановила я ее. – Мне тридцать лет! Тебе давно следовало перестать учить меня жить и навязывать мне свою точку зрения.

Мэгс уставилась в свой бокал. Наблюдая смену чувств на ее лице, я уже не в первый раз отметила, что она остается для меня загадкой. Мне было легче завязать доверительный разговор со случайными попутчиками в поезде либо самолете, чем поговорить по душам с родной матерью.

Тем не менее я ее любила. Да, я любила Мэгс, и мне не хотелось видеть ее расстроенной. Поэтому я готова была молча согласиться со всем, что она собиралась предпринять, чтобы развеять свою тоску.

Я протянула руку и положила ладонь на ее плечо. Мэгс удивленно захлопала ресницами и с недоумением взглянула на меня.

– Тебе плохо? – спросила я.

– Нет, это сейчас пройдет, – улыбнулась она. – Не принимай все так близко к сердцу, деточка. Все это суета.

– Прекрати, мама! – воскликнула я. – Скажи мне честно, что с тобой? Куда ты ходишь тайком по утрам? На медицинские процедуры? Надеюсь, в твои планы не входит умереть в ближайшее время?

– Типун тебе на язык, Порция! Я здорова, как дойная корова! – Мэгс звонко рассмеялась.

– Обещай, что не натворишь больше ничего такого, за что тебя опять упрячут в кутузку!

– Обещать не могу, деточка, но постараюсь туда не попадать.

– Значит, ты пропадаешь, улаживая какие-то неотложные дела?

– Именно так, деточка!

– Тогда предлагаю заключить договор! Ты не будешь совать свой нос в мои проблемы, а я не стану выпытывать у тебя, какими такими делами занята сейчас ты. По рукам?

– По рукам! – воскликнула Мэгс. – И это стоит обмыть!

Мы чокнулись бокалами и допили джин. И хотя мы обе и слукавили, этот маленький взаимный обман матери и дочери все равно был для нас очень трогательным моментом.

Я вышла из душевой кабинки в квартире над книжным магазином и с удовольствием ступила на желто-розовый пружинистый коврик, купленный по настоянию Бьюджи. Всякий раз, когда я на него смотрела, у меня улучшалось настроение.

Открыв дверь ванной, я услышала настойчивый громкий стук во входную дверь и, обмотав полотенцем влажные волосы, надела свой старый фланелевый халатик.

– Иду! – крикнула я и побежала отпирать.

На пороге стояла Бев. Она оттолкнула меня от двери и скомандовала:

– Живо одевайся!

Я захлопнула дверь и направилась в спальню.

– Именно это я и собиралась сделать, но мне помешал твой сумасшедший стук в дверь. Что стряслось?

Я швырнула полотенце на кровать и полезла в платяной шкаф за бельем и носками.

– Мы устраиваем вечеринку с фондю, – войдя в комнату, сказала Бев.

Я захлопнула дверцу шкафа и обернулась.

– И по какому же случаю вы пируете?

Бев сочувственно оглядела пустую комнату, вздохнула и ответила:

– Одевайся быстрее, у нас мало времени, поговорим в машине. Я еще должна купить апельсины и шоколад. Не стану тебя отвлекать, подожду в столовой!

Она захлопнула дверь. Я стала натягивать джинсы.

– Право же, вы делаете из мухи слона, – сказала Вера, скомкав салфетку и бросив ее в пустую продуктовую сумку. Глаза у нее покраснели, лицо покрылось алыми пятнами, но плакать она перестала, как только увидела извлеченные из сумки покупки – апельсины и шоколад.

– Ерунда! – сказала Мэгс и, забрав у нее вилку для фондю, насадила на нее одну из апельсиновых долек. – Макай! – Она вернула вилку Вере.

Та наклонилась над темно-зеленой кастрюлей для приготовления фондю и макнула дольку апельсина в жидкий шоколад.

– Вам не стоило беспокоиться, у меня все прекрасно. Я просто не ожидала встретить его там.

– Разумеется, дорогая! Как можно было это предвидеть! – сказала Бев.

Я наблюдала все это, сидя на стуле и рассеянно тыча вилкой в апельсиновую дольку, лежащую у меня на тарелке.

Мэгс легонько толкнула меня ногой под столом.

Я удивленно взглянула на нее и поняла по ее подмигиванию, что мне тоже пора сказать Вере несколько утешительных слов.

– Э-э-э, – произнесла я, перестав терзать апельсиновую дольку. – По-моему, население нашего города не превышает пока шести тысяч человек. Неужели за минувшие после вашей размолвки одиннадцать лет вы с ним ни разу не столкнулись где-нибудь нос к носу? Прекрати брыкаться, Мэгс! У меня все ноги будут в синяках! Что-то здесь непонятно?