Керстин Гир - Чистосердечно привирая Страница 26

Бирнбаум подошёл ко мне и взял меня за запястье.

– Сто двадцать три, – сказал он. – Это хорошо или плохо?

– Это то, что надо, – объяснила я. – Потому что это показывает, что я сжигаю жир.

Бирнбаум поднял брови.

– Как это? У вас, значит, теперь уже не будет «Шоколадных поцелуев»?

– Нет, – сказала я с сожалением. – В лучшем случае я смогу предложить вам морковку.

– Что, ты села на диету, Ханна? – Марианна впорхнула в комнату и грациозно села за свой стол. – Только потому что я сказала, что у тебя толстый зад? Я бы на твоём месте не мучила себя, детка. Многим мужчинам нравятся толстушки, верно, господин шеф-редактор?

– Да, вполне возможно.

У меня было такое чувство, что все уставились на мои бёдра, и я покраснела. Живот можно втянуть, а вот бёдра нет.

– Моя мать говорит, что мужчинам надо, чтобы было за что взяться, – продолжила Марианна.– И у тебя есть так много за что взяться, что свободно хватит на двух мужчин, Ханна. Двое мужчин! Разве мы не все об этом мечтаем?

Моё лицо тем временем обрело цвет спелого томата.

– Ханна это делает не для каких-то там мужчин, а для себя самой, – сказала Карла. – Верно, Ханна?

Зазвенел мой мобильник, и я возблагодарила Господа за то, что мне не надо отвечать Карле. Я повернулась лицом к моему столу (и спиной к остальным) и сказала в трубку:

– Редакция «Анники», Йоханна Рюбенштрунк, добрый день.

– Ханна, мышонок, сядь, а то упадёшь. Есть новости! – Это был Алекс, мой бывший друг, ну вы помните, тот самый, с которым я рассталась по обоюдному согласию. Настолько по согласию, что он до сих пор называл меня мышонком. – Ты сидишь?

– Да, конечно, – солгала я. Не важно, что он скажет, меня это не потрясёт: Алекс был не тот человек, который потрясает других.

Он сообщил, что два часа назад подписал новый контракт.

– На пять процентов больше зарплата, более солидный служебный автомобиль, и, что самое лучшее, у фирмы отделение в Кёльне. Так что со следующего месяца я буду опять в городе. Ну разве ты не удивлена?

– Да, – сказала я, чтобы его не разочаровывать. – Если бы я не сидела, то точно упала бы!

– Ты меня ещё любишь, мышонок?

– Конечно, я тебя всё ещё люблю, – сказала я, и это было абсолютной правдой: если я кого-нибудь принимала в сердце, то он оставался там навсегда. – Но что скажет Ариана на то, что ты снова переедешь в Кёльн? – Ариана была моей преемницей. Они с Алексом снимали вместе квартиру в Мюнхене.

– Мы с Арианой расстались. По совершенно обоюдному согласию, – сказал Алекс.

– Я от тебя другого и не ожидала, – ответила я. – Значит, ты снова один?

– Да. Это неплохое ощущение. Но я всё больше и больше думаю о том, что пора заводить семью. В этом году мне будет тридцать пять. И у меня наметились залысины.

– Да, время никого из нас не красит.

– Себя ты можешь сюда не приплетать, ты как раз посередине между двадцатью и тридцатью годами и в расцвете своей юности и красоты, – сказал Алекс, и его слова пролились бальзамом на мою измученную душу.

– Ты серьёзно?

– Ну конечно, мышонок. В двадцать шесть лет и не подозреваешь, как быстро летит время. Человек живёт себе в своё удовольствие, и тут бац! В один прекрасный день – дальнозоркость, гусиные лапки, облысение и сосудистые звёздочки. И теперь уже надо постараться, чтобы заарканить женщину. К примеру, ты, такая свежая, юная, наверняка не польстишься на такого старого хрыча, как я. Ты была бы в шоке, увидав мои сосудистые звёздочки!

– В каком месте они у тебя появились?

– Лучше не спрашивай! Ты никогда их не увидишь! Нет, нет, я скорее думаю о женщине, у которой те же проблемы, что и у меня.

– То есть тебе нужна женщина с залысинами?

– Ты понимаешь, что я имею ввиду. Мне нужна женщина, которая, как и я, уже почувствовала разрушительное воздействие времени.

– О, здорово! Тут я смогу тебе помочь.

– В самом деле? Я не против, если меня станут знакомить! Слушай, мышка, на следующей неделе я буду в Кёльне, тогда мы сможем вместе пообедать и подробнее всё это обсудить!

– Отлично, – сказала я и сделала соответствующую пометку в календаре. С кем мне его вначале свести? Не с Виви, он её уже видел, и она не в его вкусе. Возможно, с Соней или даже лучше с Карлой. Ей это нужно в более срочном порядке. И, без сомнения, она уже почувствовала разрушительное воздействие времени.

Когда я наконец повернулась, то поняла, мой разговор был внимательно выслушан всеми присутствующими.

– Кто это был? – спросил Бирнбаум.

– Мой бывший друг, – ответила я послушно, хотя это, естественно, совершенно его не касалось.

– Кто? Занудный Алекс? – уточнила Карла.

Бирнбаум взял меня за запястье и посмотрел на пульсометр.

– Девяносто пять, – констатировал он. – Значит, не такой уж он и занудный.

– Нет, он не занудный, – подчеркнула я.

В этот момент в комнату вошла молодая девушка, высокая блондинка, но не типа куклы Барби, а скорее типа Сары Коннор. Я сразу её узнала – узкое, немного строгое лицо, длинные светлые волосы, длинные стройные ноги и маленькая попка, которая так элегантно смотрелась на высоком табурете в суши-баре. Девушка выглядела во всех отношениях сногсшибательно.

Это была Анника Фредеманн, дочка босса.

Бирнбаум не сразу её увидел, поскольку стоял спиной к двери и всё ещё держал меня за руку, но Марианна со своего рабочего места смотрела прямо на неё.

– Заблудились? – спросила она недружелюбно. Марианна была известной ненавистницей блондинок, и было совершенно очевидно, что она не имеет понятия, кто перед ней. – Сюда могут входить только те, кто умеет читать и писать.

– Простите? – Анника Фредеманн была сбита с толку.

– Мы ещё и плохо слышим, да? Да, всё так, как я и говорю: блондинки должны иметь при себе удостоверение инвалида.

Тем временем Бирнбаум отпустил мою руку и обернулся.

– Ты ищешь меня? – спросил он.

Анника Фредеманн облегчённо улыбнулась.

– А, вот ты где, Адам.

Марианна превратилась в соляной столб. Только двигала глазами – от Анники к Бирнбауму и обратно.

Мы с Карлой мило улыбались.

– Тебя было не так легко найти, – сказала Анника Фредеманн. – В твоём офисе тебя не было, в секретариате тоже никого. Я спросила про тебя одну беременную женщину, так она, услышав твоё имя, тут же разрыдалась. В конце концов пожилая женщина с таксой подсказала, что я смогу найти тебя здесь.

Бирнбаум засмеялся.

– Таксу зовут Пауле, и он один из самых способных моих сотрудников. Вот, – он указал на Карлу, меня и соляной столб, – это фрау Лаутенбахер, секретарь, Йоханна Рюбенштрунк и Марианна Шнайдер, ведущая раздела «Актуальные репортажи». А это Анника Фредеманн, крёстная мама нашего журнала.