Пейдж Тун - Люси в небесах Страница 26

Думаю, именно Джеймс излечил меня от одержимости Сэмом. Потому что это и была одержимость. Помнится, как-то зайдя к Сэму, я услышала из его спальни — той самой, где сейчас остановилась, — какую-то тоскливую музыку и спросила, все ли у него в порядке. Хотя и так было понятно — нет. Он рассказал, что прошлым вечером на школьной дискотеке увидел, как Молли обнималась с парнем на год старше. Я тоже их заметила, но вместо того, чтобы посочувствовать другу, понадеялась, что Молли переключится на кого-нибудь другого и оставит Сэма мне. Однако я все же постаралась его приободрить. 

— Она любит тебя, ты же знаешь. 

— Не уверен, Люси. Иногда ее так трудно понять. 

— Если хочешь, я с ней поговорю. 

— Нет, все нормально. Не хочу втягивать тебя в наши проблемы. 

«Я уже и так в них по уши, — подумала тогда я. — Хоть бы получилось выбраться из этой трясины». 

Он взял меня за руку и произнес: 

— Как жаль, что у нас с тобой нет никаких чувств друг к другу, Люси. — Я сжала его ладонь сильней и про себя закричала: «У меня есть! Я люблю тебя!». — Но мы с тобой так похожи, правда? 

Мне пришлось отвести взгляд, чтобы Сэм не увидел страдания в моих глазах. 

Вспоминаю сейчас, что дверь комнаты Нейтана была тогда открыта, и, выходя от приятеля, я туда заглянула. Младший Уилсон в те дни казался таким малолеткой с тощими ногами, торчащими из шорт. Он уже носил длинные волосы, в отличие от Сэма, который всегда стригся коротко. Нейтан сидел, перебирая струны гитары, и беззвучно шевелил губами, напевая неизвестную мне песню. Поднял голову, вздрогнул и заорал: 

— Закрой дверь, Люси! 

— Я не подслушиваю! — воскликнула я в ответ. 

Но он захлопнул дверь прямо у меня перед носом. 

Я лелеяла чувства к Сэму многие годы, читая письма от Молли, в которых она рассказывала, как утешает его после гибели родителей. Все изменилось лишь несколько лет назад, когда стало ясно, что их отношения достигли совершенно иного уровня. 

Я никогда не признавалась Джеймсу в своей влюбленности в бывшего одноклассника, но о нашей дружбе он знал. Думаю, я поступила верно, попытавшись убедить себя в платонической природе связи с Сэмом, и спустя пару лет окончательно в этом уверилась. Он остался просто школьным увлечением. Знаю, сумасшествие, но я наслаждалась подростковой экзистенциальной тревогой и неразделенной любовью, а внезапный отъезд из Австралии пошел только на руку продлению подобных эмоций. 

          ***

— Люси! — восклицает Сэм, выходя на тропинку в Королевском ботаническом саду. Он одет в бежевые шорты и такую же рубашку с длинными рукавами. На нем соломенная шляпа, зеленые перчатки и черные резиновые сапоги. На ногах теперь больше растительности, чем раньше. Он выглядит довольно-таки ничего. Определенно не сексапильно. 

— Приветик! — отвечаю я, а он наклоняется, чтобы меня чмокнуть. 

Мы разворачиваемся и идем той же дорогой, что я сюда пришла. 

— Надеюсь, в субботу будет не так ветрено, — размышляет Сэм. 

— Прямо с языка снял. 

Мимо проезжает маленький красный поезд на колесах, тянущий за собой три забитых людьми вагончика. 

— Вот на чем вы прибудете в Великий День, — улыбается Сэм. 

— Правда? 

— Угу, — смеется он. — А тебе Молли разве не сказала? 

— Нет. 

— Надеюсь, я не испортил сюрприз. Но на всякий случай не говори ей, что я проболтался. 

Мы выходим из сада к Оперному театру и спускаемся на пирс, шумный и полный баров. 

Выбираем один и занимаем столик на улице прямо возле дверей, где не так ветрено. Сэм отправляется делать заказ, отмахиваясь от моих попыток поделить счет пополам. 

— Мне нужен твой совет, — заявляет он, снова усаживаясь напротив. Достает из кармана маленькую красную коробочку и придвигает ее ко мне. Осторожно открываю крышку. — Свадебный подарок для Молли. Как думаешь, ей понравится? 

Это браслет из белого золота, украшенный маленькими бриллиантами. 

— Он прекрасен, — выдыхаю я. — А камни настоящие? 

— Угу, — кивает жених. 

— Сэм, она будет без ума. 

— Гора с плеч. Здорово, что ты так считаешь. 

— Она рассказала, как ты делал предложение, — произношу я после паузы. 

— Правда? 

— В стеклянной пирамиде оранжереи, так романтично… 

— «…посреди австралийского тропического леса…», — подхватывает Сэм. 

— «… с очертаниями города на горизонте», — с улыбкой продолжаю я.

— Преданы ли огласке мои мокрые брюки? 

— Нет! — хохочу я. 

— Чертова поливочная система. Я встал на колено на платформе и вымочил штанину насквозь. 

— Ну, зато ты преклонил колено. Умничка! Твоя мама гордилась бы тобой, — выпаливаю я и тут же резко вдыхаю. И кто тянул меня за язык? 

— Хотелось бы мне, чтобы родители были здесь, — грустно улыбается Сэм. 

— Знаю. Мне тоже. 

Я гляжу в его большие карие глаза и вижу, что они полны слез. Сэм вытирает их и смеется: 

— Черт, Люс, вот что ты наделала! 

— Мне так жаль. 

Тянусь через стол пожать руку друга, и глаза у меня тоже на мокром месте. 

— Спасибо, — шепчет Сэм и спустя мгновение добавляет: — Ладно, давай, пожалуйста, сменим тему. 

Так мы сидим, потягивая наши напитки и болтая о прошлом, пока наконец не настает время Сэму возвращаться на работу. Он целует меня на прощание, потом крепко обнимает, покачивает несколько раз, отстраняется и, держа меня за руки, смотрит сверху вниз. 

— Почему бы тебе не вернуться в Австралию, а? — спрашивает он. — Нам тебя не хватает. 

— Я тоже по вас скучаю. 

— Нет, ну серьезно, почему нет? Джеймс может переехать с тобой! — оживляется Сэм. 

— Нет, он может остаться в Лондоне, — хихикаю я. — Лучше я вернусь сюда и выйду за твоего брата. 

Сэм закатывается смехом и говорит: 

— Увидимся вечером. 

Ох, если бы он знал… 

          ***

Через три часа, измотанная снованием в толпах японских туристов, иду обратно на паромную пристань, если не совсем загруженная пакетами с покупками, то по крайней мере с несколькими симпатичными приобретениями. Я нашла классную белую юбку в «Кантри Роуд», причудливые бусы в «Уитчери» и даже пару дурацких ручек с боксирующими кенгуру для девчонок с работы — Хлои и Джеммы. 

Обратная дорога на катере кажется быстрее, и вскоре я уже высаживаюсь на причал в Мэнли. С этим солнцепеком последнее, чего мне хочется — двадцать минут шагать в гору, но перспектива побыть целый час в одиночестве и поваляться с книжкой на шезлонге слишком заманчива. Замечаю кафе, покупаю маленький стаканчик ванильного мороженого, чтобы скрасить дорогу, и отправляюсь дальше, к дому Сэма и Молли.