Пьер Рей - Вдова Страница 26

— Квик!

А он спокойно сидел десятью рядами ниже, положив на колени шлем. Ветер развевал его волосы. Все это девушка увидела секундой позже, бросилась вниз по лестнице и, что называется, рухнула на скамейку рядом с Квиком.

— Ты выиграл?

Пожав плечами, он покрутил пальцем у виска и отчаянно выкрикнул:

— Я врезался!

Лон попыталась что-то сказать, но Квик жестом приказал ей молчать и в то же мгновение был уже далеко, за тысячи километров от нее. Пальцы его сжались в кулаки, словно руки были еще на руле и бросали машину в сторону, уводя от смертельного столкновения. О Лон он начисто забыл.

Девушка была вне себя от счастья, что Квик рядом, что он жив и невредим. Но ей хотелось плакать от обиды — ведь даже в мыслях он сейчас был так далеко от нее. А как она металась, пытаясь выбраться из комнаты, где ее заперла мать, как боялась опоздать на эти гонки. Сколько усилий пришлось потратить, чтобы вывинтить шурупы, на которых держалась дверь, и попросту снять ее.

На трассе какой-то мужчина махнул флажком.

— Последний круг! — крикнул Квик. — Идем…

Она не сразу поняла. Тогда он вскочил, взял Лон за руку и потянул к раздевалкам.

— Сматываемся. Я только зайду забрать свои вещи.

— Ты доволен?

Он бросил на нее презрительный взгляд. А девушка, спохватившись, виновато пробормотала:

— Ну, не сердись на меня, ладно? Я ведь только пришла и почти ничего не видела. Что произошло?

Квик пожал плечами. — Это чудо, что такой кляче, какую мне дали, удалось сделать целых десять кругов. Я не получу ничего, ни гроша.

— Но у меня есть деньги!

— Ты — это не я!

— Меня заперла мать.

— И правильно сделала.

Было ясно, что это упрек за ее отсутствие.

— Квик…

— Сволочи!

— Я сказала ей, что люблю тебя.

— Я вел машину как кретин.

— Она требует, чтобы я перестала с тобой встречаться.

— Они поимели меня еще на первых двух кругах… А потом уже тяжело было наверстывать…

— Квик… Я решила жить с тобой.

— Что ты сказала? — опомнился он.

Как раз в этот момент к ним подошли два типа, одетые в комбинезоны с рекламой сигарет «Невада».

— Вы Эрни Бикфорд?

— Да, — буркнул Квик. — Ну и что?

— Мы видели вас на трассе.

— А, это! — он махнул рукой. — Значит, видели и драндулет, который мне подсунули. Там все было на соплях!

— Возможно, — ответил тот, который повыше. — Но было не так уж и плохо.

Квик недоверчиво посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду?

— Вы хорошо справлялись.

— Как это понимать? Издеваетесь, да?

— Нам нужно с вами поговорить, — вмешался в разговор тип, который до сих пор стоял молча.

— О чем?

— О вас. У нас есть одно предложение.

Квик непонимающе глянул на Лон. Но она стояла неподвижно и беспокойно поглядывала то на одного мужчину, то на другого.

— А вы, собственно, кто такие?

Незнакомцы указали на надпись «Невада» на своих комбинезонах.

— Пять минут наедине вы можете нам уделить? — спросил высокий, явно давая понять, что Лон была лишней.

— Зайдем в раздевалку, — предложил им Квик.

— Хорошо.

— Квик, — забеспокоилась Лон. — Я тебя подожду!

— Будь умницей, малыш. Сегодня мне не до этого… Возвращайся домой.

— Домой! Куда «домой»?

После того что у Лон произошло с матерью, пути назад у нее не было. Как не было и дома.

И все же она решила ждать, провожая глазами что-то оживленно обсуждавшую троицу до тех пор, пока они не скрылись в раздевалке. Тогда она достала из кармана смятую сигарету и закурила.

«Если сейчас упустить момент, — думал Рони, — потом будет поздно». Даже любовью с Пегги он занимался теперь лишь для того, чтобы услышать ее мнение о написанном им. В эти дни Рони жил только литературой. В голове у него бурлили, перемешиваясь, ища выхода, тысячи слов и мыслей. Он чувствовал себя антиподом Бога. Бог создал слово. У него же слово создавало Бога, становилось на один уровень с ним. Тело Бога превращалось в фонемы, морфемы, буквы, абстракции, музыку и становилось каким-то невысказанным символом. К несчастью, и на этот раз Рони не повезло. Пегги была не в настроении и совершенно не слушала его. Опять он понадобился ей, чтобы попросту снять напряжение.

Но желаемое она уже получила. Значит, надо сделать еще одну попытку втянуть ее в разговор о самом для него важном.

— Только вдумайся в эту фразу!

Краем глаза он увидел, как Пегги наливает себе виски.

— Ты будешь? — спросила она.

— Подожди. Послушай. Я прочту: «Если бы каждый знал, сколько ему осталось жить… — Рони, заметив, что она собирается перебить его, поспешил закончить фразу: —… ни один из нас не был бы похож на другого».

— Красиво, — равнодушно сказала Пегги, думая о чем-то другом.

— Может быть, повторить?

— Который час?

Рони охватила ярость. Он не выносил, если его слушали невнимательно.

— Ты куда-то собираешься? Хочешь, чтобы я ушел? — С большим трудом он сдержался, чтобы не добавить: «Трахнулась и испытываешь теперь одно-единственное желание — чтобы я поскорее убрался!»

— Не заводись, Рони. Я просто расстроена.

— Что случилось?

— Проблемы с Чарлен. Я заперла ее, но паршивая девчонка сбежала.

— Когда?

— Сегодня после обеда.

— И это тебя волнует?

— Я же сказала, что заперла ее на ключ.

— За что?

— Она спит с одним типом.

— Странно. Я всегда считал ее ребенком.

— Я не могу тебе всего объяснить. Это слишком длинная история.

— Никуда она не денется. Вернется, вот увидишь.

— Нет. Свою дочь я уж знаю. Перед твоим приходом я все рассказала Джереми.

— Джереми? Зачем?

Пегги соскочила с постели и натянула халат.

— Послушай, Рони. Ты мне надоел. Будь добр, одевайся и уходи.

— Мадам больше не требуются мои услуги? — пробурчал он.

На ее лице читалось раздражение.

— Поторопись. Мне нужно побыть одной.

Рони с видом обиженного ребенка взял свои трусы, рубашку и носки. Галстука нигде не было видно, и он, опустившись на колени, заглянул под кровать.

Раздался телефонный звонок. Пегги схватила трубку.

— Слушаю.

Это была Нат, голос которой дрожал от возбуждения.

— Все прошло как нельзя лучше. Старый краб попался в сеть! Еще небольшое усилие с твоей стороны и… Кто там у тебя? Я не помешала?

— Потерпи минут пять, я сама перезвоню.

В эту минуту ей ужасно захотелось пнуть ногой эту белую задницу, торчащую из-под кровати.