"2013" (СИ) - Котова Анастасия Страница 26

Все, что меня интересовало, это описание процесса ритуала воскрешения.

Вообще по замыслу Тутанхамон вроде очнулся сам. Кто — то добрый повесил на него медальон, способный возвращать к жизни, пока фараон пребывал в своей усыпальнице.

В пустыне его обнаруживают. И начинают расследование.

Люди даже не были уверены, что это именно он, “золотой мальчик”.

В один из таких спокойных и прекрасных дней я осталась одна дома. Мама в очередной раз уехала в город по делам. Я решила воспользоваться свободным временем и продолжить дальше писать книгу в полной тишине.

Будильник любезно напомнил о приеме лекарств.

Мне приходилось пить таблетки три раза в день, по два препарата за раз.

Я старалась соблюдать лечение и рекомендации, данные врачом. Ложиться рано спать, а не сидеть за компьютером до утра, принимать ванну…

Хотя в тех условиях, что у нас на тот момент были, это сложно сделать.

Дальше объясню почему.

Вести здоровый образ жизни. Бросить курить. Желательно заняться какими — нибудь физическими упражнениями.

Последнее я, кстати, никогда не делала.

Чувак, что проживал в доме напротив, имея такой же диагноз, бегал вокруг дома каждое утро.

Без разницы, какая будет стоять погода.

Над ним даже подшучивали. Зато он старался вести более — менее адекватный образ жизни.

Даже в магазин ходил сам, без мамы.

В нашем же доме проживала похожая девочка. Сейчас ей почти тридцать, и у нее ДЦП.

Ходит она с большим трудом. Разговаривает тоже. Иногда не понятно, что она там болтает. И у нее вдобавок умственная отсталость. И неспособность к самообслуживанию.

Ее родители — оба алкаши. Пьют до сих пор. Пусть и нечасто, но, получая пенсию, в первый же день начинают ее “обмывать”.

Хотя сами в долгах как в шелках.

Я старалась не быть третьей в этой компании.

Мне вообще было тяжело осознавать, что я такой же инвалид с неизлечимым заболеванием.

Все же мечтаю, что рано или поздно выздоровлю и встану на ноги.

Надежда умирает последней, как говорится.

Я достала свои таблетки, лежащие в отдельной коробочке, и пошла на кухню. Налила воды из — под крана и запила, дабы не почувствовать горьковатый привкус.

И, поставив кружку на кухонный стол, вернулась в комнату.

Села за стол, включив компьютер, и, когда операционная система окончательно загрузилась, открыла документ с черновиком книги.

За окном раздавались крики.

Пришлось открыть форточку из — за сильной духоты в комнате.

На улице поди больше тридцати градусов жары.

Не — е - ет, выходить точно не стоит.

Зазвонил телефон.

Незнакомый номер. Последние цифры семьдесят пять восемьдесят пять.

— Алло, — я подняла трубку.

Вдруг кто — то из наших меня зовет на улицу? Хотя в последние дни обо мне никто не вспоминал.

— Привет, — раздался знакомый мужской голос.

Я так и не смогу никогда запомнить чертов номер Сергея!

Ведь позвонил именно он.

Всегда узнаю его по грубоватому голосу и манере звонить тогда, когда не просят.

— Зачем ты звонишь? — перешла я сразу к делу. — Я же сказала тебе забыть этот номер и никогда больше не появляться!

— Спустись. Надо поговорить.

— О чем? Я и так тебе уже все сказала!

— Насть, давай ты уже будешь вести себя по — взрослому. Мы оба знаем, что ты до сих пор меня любишь и хочешь быть со мной. Так что, прекращай свои детские разговорчики в духе “ты меня обидел!” и выходи во двор. Я как раз стою под твоими окнами. Если хочешь, я могу даже подняться к тебе, — неожиданно предложил Сергей. — Я ни разу не бывал у тебя в гостях, между прочим!

О нет! Только не это!

— У меня мамы нет дома. В ее отсутствие приводить никого нельзя.

— Да не п…зди! Эта кикимора сейчас дома, и не хочет тебя куда — либо отпускать!

— Не смей так называть мою маму!

— Смею. Она тебя бьет.

— Пошел ты знаешь куда?! И не звони больше! — и, отключившись, швырнула телефон на пол.

Как же он меня бесит!

Ну вот… Все настроение испортил!

Я попыталась привести нервы в порядок и вернуться к написанию книги, но в дверь неожиданно постучали.

Сергей решил меня окончательно довести до трясучки!

Мне не стоило открывать двери. И уж тем более впускать его в свою квартиру.

Однако было уже поздно.

Сергей вихрем влетел в квартиру и начал бегать по комнатам, как заведенный.

— Где она?! Я хочу с ней поговорить! — кричал он как умалишенный. — Господи, бл…ть! Что у вас за свалка дома?!

Стыдно признаться, но наша квартира в прошлом была заставлена всяким барахлом.

Бесконечное количество газет — ими был заставлен абсолютно весь зал, — старые вещи: куртки, шубы, пуховики, мои детские вещи. Одеяла, рваные подушки в пакетах, пледы, проеденные молью.

Многочисленные бутылки из — под газировок и банки из — под кофе, внутри которых лежала всяческая мелочевка.

Старые поломанные стулья с грязным постельным бельем и домашними женскими халатами.

Коробка из — под дивана. Ну, в которую обувь обычно складывают.

Оклеенная всякими плакатами мебель.

Детские игрушки.

Обрезанные из — под кока — колы бутылки. Стаканчики из — под картофельного пюре и сметаны.

В спальне было то же самое, но не в таких масштабах.

Про балкон вообще молчу.

И при этом общий срач по всей квартире. Грязная немытая посуда.

— Господи, вы что, Плюшкины?! — Сергей был в шоке.

— Мама… Она это все собирает… — пробормотала я от испуга.

— У тебя мама тоже больна на всю голову?! Как так можно жить? Почему вы все это не выбросите?

— Потому что мама против!.. — возразила я.

Такой себе аргумент.

Но я знала, что может последовать, стоило мне притронуться к этому бардаку.

— Зачем?! У меня просто все это не укладывается в голове! — Сергей был шокирован и одновременно убит увиденным. — У меня даже нет приличных слов!.. Я… Я… Я, бл…ть, в шоке!! Я в а…е, честное слово! Настя, немедленно собирай свои вещи! Ты переезжаешь ко мне! Я тебя здесь не оставлю!

И во всем этом сраче бегала собака, которая кидалась с громким лаем на Сергея, пытаясь его укусить.

— Ника! Фу! — крикнула я ей.

Но собака, вместо того, чтобы прижать пятую точку и перестать лаять, поднимая весь подъезд на уши, проигнорировала мою команду.

Пришлось ее оттащить. Все руки мне искусала.

Злобная псина.

У нас раньше была такая небольшая, но очень озлобленная, собака. Белая, пятнистая и лохматая. Кромфорлендер, если не ошибаюсь.

Уши торчком и хвост крючком. Как мама тогда говорила.

Да, я пыталась какое — то время образумить ее. Чтобы выбросить скопившийся хлам.

— Давай я все это вынесу… — мягко убеждала ее, собирая мусор в пакет.

— Только попробуй! На тебе места живого не останется! — заорала мама словно обезумевшая.

— Никуда я с тобой не поеду, — категорически ответила я.

— Что?! Ты предпочитаешь жить в этом сраче?! Насть, ты что, окончательно сошла с ума?!

— Уходи! Тебе здесь не место! — я боялась, что мама вернется в любой момент.

И будет очень плохо.

— Ничего. Я вернусь. И сам поговорю с твоей матерью. Она пожалеет, что тронула тебя пальцем! — прошипел Сергей.

— Ах так? Значит, незнамо где пропадал, а теперь приперся и права свои качаешь? Пошел вон отсюда! — бросила я ему в спину.

Хотя смысла в этом не было.

Дверь громко хлопнула. Аж антресоль над дверью распахнулась.

Черт бы побрал этого великовозрастного упрямца!

Я чувствовала себя не очень хорошо в компании малолетних детей.

Хотя лукавлю: никаких неудобств я не ощущала. Подумаешь, общаюсь, с людьми намного младше себя, что в этом такого? Вон, некоторые мужики спят с малолетками и заделывают им детей!

Такой себе пример, конечно.

Скорее я впала в уныние после новости о скором приезде Сони Аксеной — внучки моей соседки, живущей на первом этаже. Ее бабушка сектантка, свидетель Иеговы. Ходит по всем новым и знакомым соседям, пытаясь затащить их в свою секту и рассказывая переделанные на свой лад заветы из Библии.