Ты (не) моя мама (СИ) - Адриевская Татьяна Страница 26

Когда мы вернулись домой и поднялись в комнату племянницы, я надеялся, что в этот раз жена осмысленнее подошла к выбору подарка и подобрала для Алёны что-то более оригинальное, чем мольберт для трёхлеток.

— Ну? Как тебе? — сияла Жанна, показывая рукой на стену комнаты.

Алёна застыла, округляя глаза. На месте, где она разместила свои детские рисунки, которые забрала из старой квартиры, висела тройная панорамная картина — увеличенная копия одной из её последних работ.

— К-красиво… — запинаясь ответила она. — А… где теперь рисунки?

— Так половина из них была уже старая и выглядела… не очень презентабельно, поэтому… — Жанна сделала неопределённый взмах рукой. — Зато теперь всё выглядит современно и гармонично!

— Вы их выбросили? — спросила Алёна испуганно, не обращая никакого внимания на новую картину.

— А кому они нужны?

Ответа не последовало. Племянница бросила взгляд на свою пустую урну и понеслась вниз, вероятно в надежде, что она ещё сможет спасти память о своём детстве и… приёмной матери.

Глава 19

— Я не понимаю, какого чёрта ты творишь?! — загремел я, хлопнув дверью нашей спальни.

Жанна вздрогнула, отрывая взгляд от зеркала косметического столика, и повернулась ко мне. Мы весь дом подняли на уши, копаясь в мусоре, пока жёнушка преспокойно готовилась ко сну. Обиделась, мать вашу, что её не поблагодарили за чудесный «подарок»!

— Ты почему повышаешь на меня голос?! — возмутилась она, поднимаясь со стула и тыча на меня ватным диском.

Жанна стёрла косметику лишь наполовину, и её разобиженная гримаса смотрелась весьма специфично. Спохватившись, она принялась торопливо очищать второй глаз, ворчливо приговаривая что-то себе под нос. Только мне было плевать на внешний вид жены, я её и не такой видел. У меня перед глазами стояло лицо Алёны, сдерживающей слёзы, её круглые обречённые глаза, которыми она смотрела на свои смятые работы. Некоторые рисунки было невозможно восстановить.

— Не прикидывайся дурой! — рявкнул я ещё громче, разворачивая Жанну к себе лицом. — Зачем ты это сделала?!

— Да потому что на завешанную старыми бумажками стену смотреть невозможно было! Она бы ещё в гостиной эти уродливые картинки нацепила!

— Она сделала это в своей комнате, Жанна.

— Её комната находится в моём доме! И раз она здесь живёт, то должна в первую очередь спрашивать разрешения, можно ли вешать свой хлам на изысканные текстильные обои, которые я тщательно подбирала с дизайнером!

— Хлам говоришь?!

В голову стрельнула запредельная ярость. Я подошёл к полке, где стояли причудливые фарфоровые слоники, которых Жанна собирала в память о наших поездках. Схватил самый первый из ряда.

— Сколько этому? Лет десять? — спросил я и, не дожидаясь ответа, швырнул его в урну. — Хлам!

Слоник с жалобным звяканьем разом лишился хобота и уха. Взял следующий.

— А этому? Тоже примерно ровесник! Так к чёрту его!

Каждый новый приобретённый слоник выглядел краше и явно дороже, под стать росту оборотов моего бизнеса. И уже третий из них покоился в урне горой осколков. Жанна бегала рядом, спасая остатки своей коллекции.

— Влад, остановись! — срываясь на визг, просила она. — Что ты творишь?! Это же память!

— А для Алёны это была не память?! — разозлился ещё больше. — Раз ты так пеклась о своих дизайнерских обоях, могла бы просто собрать рисунки в папку, а не выбрасывать их в мусор!

— Чтобы она под картиной их налепила?! Девочка сама бы выбросила их через пару лет! Как сделал Максим со своими детскими поделками!

— Ты правильно заметила — Макс сделал это сам! А Алёну ты задела намеренно!

— Я заказала холст с лучшей её картиной! А вместо благодарности, она выставила меня чудовищем!

— Ты сама себя так выставила, а не Алёна! Нашла на ком отыгрываться, беззащитная девочка ей помешала! Только не думай, что эту выходку я спущу тебе с рук!

— Ты что делаешь? Влад! — Жанна помчалась за мной в гардеробную, где я тоже решил навести порядок, избавив жену от лишнего «хлама». — Не трогай мои вещи! Ты совсем сдурел?!

— Не обеднеешь без половины своих тряпок!

— Влад! Не смей! Я всё поняла! Правда! Извини меня!

— Не у меня надо прощения просить, Жанна, а у Алёны.

— Да за что?!

— А говоришь — поняла! — Я открыл дверь, вытряхивая гору тряпья в коридор.

Жена простонала в голос и схватилась за голову.

— Ненавижу тебя, чёртов псих! — закричала она, топая ногами как капризная девчонка. — Немедленно верни всё обратно!

— И не подумаю! Твои банковские карты заблокирую сегодня же! Ты ни копейки больше не получишь, пока не попросишь у Алёны прощения. И чтобы больше не смела даже шагу в её комнату делать, поняла?!

Её губы задрожали, в глазах засверкали крупные слёзы. Только меня эта картина сейчас совсем не трогала. Даже смотреть на жену мне было противно. До чего же мы себя довели…

— Я не потерплю к себе такого отношения! — объявила она дрожащим голосом. — Если ты будешь так унижать меня на глазах у всех, я соберу свои вещи и… ноги моей в этом доме больше не будет!

Это мы уже проходили лет семь назад. Тогда я на многое пошёл, чтобы сохранить семью, поэтому и сам не поверил словам, вырвавшимся прежде, чем я успел взять себя в руки:

— Тебе прямо сейчас достать чемоданы?

Жанна ошарашенно открыла рот, глядя на меня во все глаза. Жена явно не ожидала подобных слов. Мы застыли в немой тишине, пронзая друг друга напряжёнными взглядами.

— Как ты сказал? — хрипло выдохнула она, обхватывая себя руками.

— Ты всё прекрасно расслышала, Жанна. — Я устало потёр виски. — Или думала, что я опять закрою глаза на твои выходки? Только не в случае с Алёной. Мы действительно перестали понимать друг друга, и твоё отношение к девочке в очередной раз доказывает это. Для тебя она — чужой ребёнок, которого ты не хочешь пускать в нашу жизнь, а для меня — дочь моей сестры.

— А только ли в Алёне дело? — Жанна горько усмехнулась, и, помедлив, осела на кровать. — Или же всё-таки в твоём новом главном дизайнере? — На меня устремился пронзительный взгляд.

— В первую очередь дело в тебе, — ответил сухо. — Днём ты говорила, что пытаешься наладить в нашей семье отношения. Вот таким образом? — Я развёл руками.

— Я понимаю, ты сейчас на взводе, — сказала Жанна более спокойным тоном, который подействовал на меня прямо противоположным эффектом и вызвал ещё больше раздражения. — Да и я… погорячилась.

— Нет, Жанна, я не на взводе. Я уже на пределе, — оборвал холодно и развернулся к двери.

Готов поклясться, если этот разговор сейчас же не закончить, я действительно достану чемоданы. Только уже для себя.

— Влад! Куда ты? — воскликнула Жанна испуганно.

— Посплю в гостевой комнате, — отчеканил я, но всё же остановился, и, прежде чем выйти из комнаты, добавил: — Ты права, Жанна. Я должен остыть и подумать: действительно ли мне нужна такая семья.

За спиной раздался жалобный полустон-полувсхлип, больно резанувший по сердцу. Замер лишь на секунду, но быстро поборов бесконтрольный порыв, закрыл за собой дверь.

В коридор тут же выскочил ошарашенный Макс. Его комната не так далеко, поэтому он наверняка слышал достаточно из нашей перепалки. Перевёл обеспокоенный взгляд с разбросанных на полу вещей на меня и произнёс:

— Пап, ты чего? Ты… Ты что, маму прогнал?

Я выдохнул. В первый раз ссора с Жанной зашла так далеко. Показывать наши проблемы перед детьми мне не хотелось. Но с другой стороны сын уже взрослый, сам всё прекрасно видит и должен понимать.

— Никто её не прогонял, — постарался успокоить Максима.

— Но… — Он затих, снова опустив глаза на одежду.

— Я скажу, чтобы здесь прибрали.

— Пап…

— Макс, мы сами. — Как я ни старался урезонить клокочущую внутри злобу, фраза сорвалась резко. — Мы сами между собой разберёмся, — добавил спокойнее и, стараясь не смотреть в глаза сыну, ушёл в гостевую комнату.