Держись крепче - Наталья Семенова Страница 26

– Могёшь! – хлопает меня по спине рука Кира, появившегося рядом. – Грыз пришёл, он говорил, что хочет с тобой пообщаться. Советую самому к нему подойти.

Парень разворачивается к стойке спиной, укладывает на неё локти и продолжает вальяжно:

– Но, наверное, позже. Сейчас его больше занимает рыженькая куколка. Чёрт, кажется, я впервые её тут вижу. Где он только находит таких милашек?

Я напрягся ещё на слове «рыженькая», и теперь резко оборачиваюсь ко входу. Сердце барабанит на всей скорости, нервы, как струны, натягивает тревога. Животный страх ест мозг, пока я не нахожу глазами Грыза и… Леру рядом с ним.

Твою ж мать!

Срываюсь с места и, не заботясь о других, расталкиваю народ на пути к этой невыносимой девчонке. Ну что за идиотка? Сказал же не появляться здесь!

Та злость, что грызла моё нутро на пляже из-за её упрямства, за секунду перерастает в ярость. Вот какого хрена она здесь забыла? Какого хрена делает в компании с Грызом?!

Впрочем, парень быстро теряет к ней интерес и идёт по направлению к парням, когда я ещё не успел до них добраться. Лера опасливо и с любопытством осматривается и наконец видит меня. Её взгляд на секунду вспыхивает огнём торжества, которое меня озадачивает, а затем она явно пугается моего настроя, который, я уверен, легко прочитать по моему лицу.

Я хватаю эту идиотку за плечо и тащу на выход, а, как только оглушительные басы заглушают тяжёлые ленты мягкого пластика в проходе, припираю ей к стене и рычу:

– Я говорил тебе, что не стоит здесь появляться?

Лера впивает в моё лицо возмущённый взгляд и восклицает:

– А я говорила, что не собираюсь тебя слушать!

Вот как? Настолько упрямая, что не понимает слов? Нужны действия? Будут тебе действия!

– Отлично! – хищно улыбаюсь я. – Раз тебя плохо воспитали, будем перевоспитывать. И обещаю, ты об этом пожалеешь, но урок мой запомнишь навсегда.

– Я… я тебя не боюсь! – дрожащим голосом заявляет она.

Склоняюсь к её лицу и кровожадно выдыхаю:

– Зря.

Лера замирает на мгновение, словно всерьёз обдумывает моё предупреждение, и когда я уже хочу её отпустить и реально преподать ей урок, она ловит мою руку и обвинительно шипит:

– Я всё знаю! Знаю, чем ты тут занимаешься!

Сначала я настораживаюсь, ведь за этой девчонкой не заржавеет действительно узнать всё, но затем соображаю, что она вовсе не всемогущая, и усмехаюсь:

– И чем же?

Она делает шаг ближе и снова шипит у моего лица:

– Ты и твои приятели избиваете людей за деньги! Это же проще, чем найти нормальную работу, верно? Я почти тебя возненавидела, но…

– Почти? – перебив её, сужаю я глаза. – Рыжая, с чего вдруг ты вообще испытываешь ко мне какие-то чувства? С чего вдруг, – напираю я на неё, вновь притесняя к стене, – тебя волнует, чем я или мои приятели занимаемся? Решила поиграть в спасительницу или что? Заделалась в стражи порядка? Кто ты такая, Лер, чтобы осуждать меня или выяснять что-то обо мне? Я тебе кто? Друг? Любовник? Нет, Рыжая, я тот самый едва знакомый парень, о котором ты ни хрена не знаешь, потому что так и должно быть.

Я видел, как каждое моё следующее слово делает ей больно, видел, но всё равно говорил. Я просто не понимал, как ещё донести то, что ей не стоит влезать в мою жизнь. Не стоит со мной связываться. И не стоит интересоваться моими делами. Всё это может плохо кончиться. Для неё самой.

– Ты… – выдыхает она на изломе голоса, а во взгляде стынут боль и неприятие.

Чёрт, до чего же она упрямая!

– Жестокий и бессердечный лжец, – кивнув, помогаю я ей. – Поэтому завязывай своё глупое и никому ненужное расследование и возвращайся в свой мир розовых слоников.

– Единорогов… – тихо и, возможно, неосознанно поправляет она меня. А затем смотрит так, что у меня сердце болезненно лупит по рёбрам: с верой в то, что я лучше, чем хочу казаться. Внутри что-то ломается. С треском и болью.

– Лера, твою мать… – выдыхаю я и, словно лишившись остатков сил, утыкаюсь лбом в её плечо. – Не надо. Умоляю.

– Потому что не сходится, – всхлипнув, горячо шепчет она, сжимает пальцами ткань футболки у меня на груди. – Тот, кем ты хочешь казаться, не стал бы мирно ожидать возмездия за содеянное. Не стал бы выяснять, где живёт потерянная дочь его опекунов, чтобы им помочь. Тот парень прошёл бы мимо. И он не стал бы её поддерживать в трудной ситуации. Извини, что обвинила тебя во лжи, Савва…

– Прекрати… – молю я, против воли стискивая её в своих объятьях. – Не надо, Лер…

– Ты прав, мы никто друг другу, – продолжает она ломать мою защиту. – Но ты небезразличен мне. Так случилось, я не хотела этого специально, понимаешь? И сколько бы в тебе ни было плохого, как бы жестоко ты себя со мной ни вёл, я снова и снова буду находить в тебе что-то хорошее.

– Зачем, глупая ты девчонка? – хриплю я, губами исследуя нежную кожу её шеи. Не могу. Не понимаю, что она со мной творит! – Это плохо кончится, Лер. Не надо тебе за меня держаться.

– Это может плохо кончится, – шепчет она. – Только потому, что ты закрываешься от меня. Не рассказываешь ничего. Савва… Я не остановлюсь. Не смогу. То, что происходит, сильнее меня.

– Так. Не должно. Быть! – рычу я, сильнее стискивая её в своих руках. А затем выдыхаю умоляюще и глухо: – Не должно…

– Я тоже тебе небезразлична, – бьёт она наотмашь. Как-то умудряется обхватить мою шею пальцами, и шепчет мне в самое ухо: – Поэтому ты меня отталкиваешь, да? Но, Савва, мне ничего не угрожает, если ты будешь рядом. Открытым и честным, понимаешь? Я и так на твоей стороне, слышишь? Ты можешь мне доверять.

Более того, я хочу ей доверять…

Мысль оглушает. Выбывает меня из пространства и времени, вынуждая отстраниться и заглянуть в тёмные глаза, которые грозят заменить весь мир. Перевернуть его. Разрушить. И отстроить