Татьяна Корсакова - Лунные драконы Страница 26

– Мои друзья обойдутся без меня, – он пристроил кленовый лист на скамейке между собой и француженкой. – Давай я тебе помогу.

– Ничего не выйдет, – она перестала всхлипывать, осторожно потрогала кленовый лист.

– Почему?

– У меня безвыходная ситуация. – А на щеках у нее ямочки, забавные такие, детские.

– Безвыходных ситуаций не бывает. – Смотреть на ультрамариновые ресницы и детские ямочки было неожиданно интересно и, кажется, даже приятно.

– У меня скотинка осталась без еды.

– Скотинка?..

– Поросенок.

– Ты держишь поросенка?

– Не я, а моя соседка. Она приболела, попросила меня помочь, а оно вот как, – она покосилась в сторону перрона.

Вот, значит, что. Так все просто и нелепо одновременно.

– Не переживай, – Сергей усмехнулся. – Мы сейчас что-нибудь придумаем. Не дадим скотинке умереть голодной смертью.

Они сидели на скамейке под полуоблетевшим кленом и молчали. Вдруг француженка завозилась, достала из кармана куртки пачку сигарет.

– Раз уж мы теперь на «ты», то я, пожалуй, закурю, – сказала извиняющимся тоном. – Так мне лучше думается. Ты не возражаешь?

– Мадемуазель, вы полны сюрпризов. – Сергей завороженно наблюдал, как она прикуривает. Все его сверстницы, с их показной взрослостью и манерностью, не годились ей даже в подметки. Он не думал, что курить можно так... аристократично.

– Это еще что! – Француженка взмахнула рукой, из рукава куртки показалось тонкое запястье с изящными часиками. – Я еще и на пианино играю. Вот только с ведением домашнего хозяйства у меня проблемы...

– То есть повышенной домовитостью ты не отличаешься? – Сергей улыбнулся. Ему как-то сразу удалось представить француженку в музыкальном салоне за белоснежным фортепиано, но никак не удавалось вообразить ее на кухне с поварешкой в руках.

– Угу, – она выпустила идеально ровное колечко дыма. – Чем скотинку-то кормить? Ты придумал?

– Придумал. – Сергей встал со скамейки. – Пошли!

– Куда?

– В магазин. Свиньи, они твари всеядные. Купим хлеба, молока...

– У меня денег только на обратный билет, – она вдруг смутилась.

– Ерунда! Я угощаю, – Сергей протянул ей руку. – Пошли, пока магазин не закрылся.

Нужный им домик оказался одноэтажным, малюсеньким-малюсеньким. Они вошли в его вкусно пахнущее яблоками нутро, огляделись.

– Ну, где скотинка? – спросил Сергей.

– Точно, не здесь. – Француженка присела на колченогий табурет, стянула с головы шапку, и его постигло еще одно потрясение. Привычного унылого пучка не было и в помине. Вместо него был легкомысленный конский хвост. Небрежный взмах головой – и гладкие, цвета воронова крыла волосы рассыпались по плечам. Мама дорогая! И он считал ее молью!

Снаружи послышался возмущенный визг.

– Проголодался, бедненький. – Полина – к черту официоз! – вскочила на ноги, потянулась за пакетом, груженным хлебом и молоком.

– Куда?! – неожиданное смущение удалось спрятать за наглой улыбкой. – Кто здесь мужчина, в конце концов?!

– Мужчина ты, но я старше. А со старшими пререкаться нехорошо. – В синих глазах появилось и тут же исчезло что-то горько-тоскливое, непонятное.

– Насколько?

– Что – насколько?

– Насколько ты меня старше? – Некорректный вопрос, но ему вдруг дозарезу захотелось услышать на него ответ.

– Вот тебе сколько? – Кажется, она совсем не обиделась.

– Семнадцать. – Впервые в жизни Сергей пожалел, что ему только семнадцать, захотелось выглядеть взрослее и солиднее.

– Ну а мне почти двадцать два. Значит, я старше на целых пять лет.

Значит, всего-то пять лет. Это ж и не разница даже, а так – смех один... Сергей усмехнулся, отобрал у Полины пакет с провиантом, сказал весело:

– Ну, пошли, пока наш подопечный с голоду не помер.

На поверку поросенок оказался никаким не поросенком, а здоровенным рассерженным боровом.

– Что-то мне страшновато подходить к этому малышу. – Полина нерешительно переступила с ноги на ногу.

– И не подходи, – великодушно разрешил Сергей. – Поломай хлеб, залей его молоком и иди, прогуляйся. А мы тут с ним сами, по-мужски...

...Они сидели во дворе, подставляли лица скудному осеннему солнцу, ели хрусткие яблоки и разговаривали. Полина не заметила, как впустила в свою приватную жизнь ученика одиннадцатого «Б» Сергея Полянского. Возможно, это случилось тогда, когда он перестал быть сторонним наблюдателем и сказал: «Не обращайте внимания на этих слабоумных». А возможно, когда с официально «вы» перешел на дружеское «ты». Или когда мужественно пытался накормить хлебом и молоком поросенка тети Тоси. Как бы то ни было, а общаться с Сергеем Полянским Полине оказалось легко и приятно.

Она всполошилась, когда до отправления электрички осталось меньше часа.

– Все, Сережа, спасибо за помощь. Мне нужно возвращаться, а тебя, наверное, заждались друзья. Шашлыки уже готовы...

– Мне расхотелось, – он упрямо мотнул головой.

– Это из-за меня? Тебе неловко, да? – Ей и самой было неловко, до сих пор, несмотря на их доверительное «ты». А может, именно из-за этого самого «ты»...

– Глупости! – Он отшвырнул недоеденное яблоко. – Просто расхотелось, и все.

– И что теперь?

– Поеду в город. Ты не возражаешь против моего общества?

Она возражала! Одно дело – болтать ни о чем и грызть яблоки во дворе тети-Тосиной дачи, где тебя никто не видит, и совсем другое – делать то же самое на людях.

– Боишься себя скомпрометировать? – Он все понимал, этот семнадцатилетний мальчик. – Не бойся, я знаю, что такое субординация.

– Ты меня неправильно понял. – Врать было тяжело, у вранья был терпкий вкус недозрелых яблок, но она должна, потому что она старше и умнее.

– Да все я правильно понял, не маленький.

– Спасибо, Сережа, – она осторожно погладила его по руке. Можно было бы и не гладить, но вдруг захотелось...

– А почему ты без очков? – У него серьезный взгляд, серьезный и по-взрослому пристальный.

– Очки мне нужны только для работы. – Снова ложь, маленькая, но неизбежная.

– Тебе так намного лучше. – Взгляд серьезный, а ладони красивые, с длинными музыкальными пальцами.

– Звучит как комплимент. – Ох, не нужно было этого говорить. Получается, что она кокетничает, а она вовсе не кокетничает. У нее и в мыслях ничего такого нет.

– Ну, это и есть комплимент, – музыкальные пальцы дрогнули, сжались в кулак.

Все, прочь от опасной темы!

– А скажи-ка мне, Сергей Полянский, почему ты не любишь мой предмет? – Правильный вопрос, нейтральный и честный. Он ведь и в самом деле не любит.

– Не то чтобы не люблю, просто мне не нужен французский.

– А что тебе нужно?

– Химия, физика, биология – для поступления. – Сергей улыбнулся. – Я собираюсь поступать в медицинский.