Екатерина Риз - Тебе назло Страница 26

Я покачала головой.

— Нет, я сейчас не могу. Я же плачу. А они с Никой отдыхают. Зачем им настроение портить?

— Завтра позвонишь?

— Завтра позвоню, — согласилась я. Вздохнула, подумала и проговорила негромко: — Это так важно, чтобы ты был кому-то нужен. Я вот никогда никому не была нужна, кроме папки.

Я так хотела, чтобы он меня поцеловал. Вот прямо до дрожи. В лицо ему смотрела, видела, как Завьялов хмурится и смотрит, куда угодно, но не на меня. Почему-то подумала, что он понимает, чего я от него жду и сопротивляется. А может, просто не хочет. Конечно, я его, наверняка, оторвала от очень интересных дел. В ресторане шоу-программа началась… Я от Генки отвернулась, только к его боку спиной прижалась, и стала смотреть в сторону. Потом вспомнила:

— Ты ключи привёз?

— Привёз.

— Хорошо. Я сейчас ещё кое-что соберу…

Он моих волос коснулся, очень осторожно, а я головой дёрнула.

— Не надо. У меня слёзы текут и текут… Ген, а я, правда, такая избалованная и испорченная, как все говорят?

Завьялов чуть слышно усмехнулся.

— Ты принцесса. Они все такие, разве нет?

— Понятия не имею. Я ни одной не встречала.

— Да, зачем тебе соперница?

Я невольно улыбнулась.

У него в нагрудном кармане пиджака телефон зазвонил, я спиной вибрацию почувствовала. Отодвинулась немного, чтобы Генка его достать смог, не удержалась, обернулась и посмотрела, прежде чем он телефон успел от моих глаз убрать. На экране значилось — Люба. Люба! Надо полагать, шоу-программа закончилась. Или ещё не начиналась. Завьялов мой интерес заметил, по носу меня щёлкнул и хотел отвернуться, а я ему под руку нырнула, не позволяя отодвинуться.

— Ответь, — почти потребовала я.

— Вась…

— Ответь ей!

— Так, сейчас кто-то напросится, — не смотря на откровенную угрозу в голосе, он усмехнулся.

— А девушка-то настойчивая, — сказала я, намекая на продолжительность звонка, — потеряла тебя. Волнуется! Ответь девушке, Завьялов!

Генка меня перехватил и к своим коленям прижал, стараясь угомонить. Я же начала сопротивляться, пыталась его оттолкнуть и одновременно дотянуться до его телефона, который он в руке сжимал.

— Давай я отвечу, — предложила я, — напомню ей про работу и зарплату!

— Да, ты напомнишь, я не сомневаюсь, — рыкнул он, а я вдруг в полной мере осознала, что лежу у него на коленях, а Генка ко мне наклонился, и мы теперь смотрим друг другу в глаза, и он почти касается губами моих губ. Завьялов на губы мои посмотрел, потом очень тихо, уже в третий раз спросил, намекая на порез: — Больно?

— Нет.

Телефон замолчал, а через пять секунд, как раз в тот момент, когда Генка меня поцеловал, зазвонил вновь. Завьялов телефон из руки выпустил, и тот упал куда-то между диванных подушек. Но я уже не слышала его настойчивую трель, и она меня не беспокоила. Сколько недель я мечтала об этом поцелуе? Самой не верится, самой смешно, но поцелуй самый сладкий и долгожданный. Я развернулась у Завьялова в руках, открываясь, и его рука тут же нырнула мне под кофту. Он меня гладил, время от времени рука накрывала мою грудь, пальцы теребили кружево бюстгальтера, а потом вдруг всё кончилось. Генка резко отодвинулся, воздух в себя со свистом втянул, и откинулся на спинку дивана, а я осталась лежать на его коленях, и тоже далеко не сразу пришла в себя. Поняла, что телефон молчит, в квартире тихо и только наше дыхание слышно. Я губы облизала. Они странно тряслись и их немного саднило. Всё-таки Завьялов умеет целоваться. Один поцелуй, а в голове уже ветер гуляет, руки сами к нему тянутся, надеясь на продолжение.

Генка попытался меня поднять, я спорить не стала, села и сдвинулась к подлокотнику дивана, а губы вытерла тыльной стороной ладони. Невыносимо было думать, что он сейчас встанет и поедет к ней. А я здесь останусь, одна. Вот как он может меня бросить?! У него просто права такого нет. Он ведь всегда был со мной, когда был мне нужен, и сейчас… просто уйти…

Завьялов сидел в полуметре от меня, напряжённый, хмурый, и смотрел в сторону, на старинные напольные часы, которые глухо тикали. Я совершенно не знала, что делать. Пыталась вспомнить, как раньше запросто флиртовала с парнями, что-то им говорила, смело улыбалась в ответ на их улыбки, а наедине вот с этим субъектом становилась неуверенной и перепуганной. И чего мне стоило решиться… Очень осторожно ногу сдвинула и кончиками пальцев его руки коснулась. Генка никак не отреагировал, несколько секунд ждал чего-то, а потом пальцами мою лодыжку обхватил. Я сначала решила, что остановить меня пытается, но он повернулся ко мне, под колени подхватил и притянул ближе к себе.

— Кирилл нас обоих убьёт, если узнает, — сказал он.

Я за шею его обняла.

— Он не узнает.

5

Следующие несколько месяцев стали самыми безумными, но и самыми счастливыми в моей жизни. Я их часто вспоминаю. Особенно, когда грустно становится, в голове вертятся мысли именно о том времени. Всё плохое из памяти уплывает, а хорошее тосковать заставляет. И этому тоже трудно радоваться. Но мы тогда такими были… Не скажу, что влюблёнными, потому что о любви не говорили, но, мне кажется, я тогда об этом и не задумывалась, я просто хваталась за Генку, с каким-то диким восторгом, и на будущее мне было наплевать. Ну, кто в восемнадцать-девятнадцать лет о будущем всерьёз задумывается? Важнее ощущения, время проведённое вместе, разговоры ни о чём, какие-то мелочи, незначительные, но такие запоминающиеся. А риск только разжигал чувства и страсть. Наверное, если бы я почувствовала, что Завьялову от меня кроме секса ничего не нужно, то со временем остыла бы, разочаровалась, обиделась, но никаких предпосылок к этому не было. Когда мы были наедине, Генка был самым лучшим на свете мужчиной. Чуть грубоватым, сдержанно-ласковым и он всё про меня знал. Мне ничего не требовалось ему объяснять, на что-то его уговаривать, он принимал меня такой, какой я была, без всяких "но", а это лучшее, что может быть. Именно этого мне так сильно будет не хватать в той жизни, которая начнётся без него. Но тогда я не задумывалась об этом, помыслить не могла, что всё сломается, и мы с Генкой едва ли не врагами станем. Хотя, нет, не враги, просто люди, которые очень стараются стать друг другу чужими. Меня это убивает…

Но тогда, несколько лет назад… Я была счастлива.

Во-первых, я довольно быстро отвадила всех его женщин. Я Завьялову не оставила выбора да и времени думать о певичках, танцовщицах и еже с ними. Он весь был мой, и не помню, чтобы он особо сопротивлялся или расстраивался. А во-вторых, нам, конечно, везло. Я переехала к папке, а тот был занят работой, строительством дома, семьёй. Ника занималась ребёнком и мужу помогать пыталась, вот и получилось, что я, не смотря на то, что жила рядом с ними и всегда была на глазах, большинство времени была предоставлена самой себе. Врать близким людям, конечно, нехорошо и неприятно, но тогда я мало задумалась о морали и о неправильности своих поступков, а уж тем более о том, что они за собой повлекут. Несколько раз мы с Завьяловым чуть не попались, причём, в самых пикантных ситуациях, но каждый раз удавалось как-то выкручиваться. К тому же, в первый раз это случилось уже на второй день после моего переезда из квартиры матери. Папка с Никой ещё были на отдыхе, а мы с Генкой одни в их квартире. Естественно, что получив полную свободу действий, в какой-то момент потеряли бдительность. Два дня вообще из квартиры не выходили, зная, что побеспокоить нас никто не может, и поэтому, когда на утро в дверь требовательно позвонили, я всерьёз перепугалась. В первый момент. На постели подскочила, спросонья не сразу вспомнив, почему я не дома, потом в голове, как удар молнии: "Папка с Никой вернулись!", а когда поняла, что быть этого не может, ведь я им поздно вечером звонила, и домой они не собирались, тогда уже посмотрела на Генку, который тоже зашевелился, но лишь лицо рукой закрыл и вздохнул. Я его в бок толкнула.