Колин Гувер - Слишком поздно (ЛП) Страница 26

  Вытягиваю руку и случайно попадаю Слоан в плечо. Окидываю ее взглядом, но мой мозг слишком слаб, чтобы сосредоточиться. Она немного шевелится, но не просыпается. Смотрю на будильник и прищуриваюсь. Сейчас 4:30 утра. Еще есть два часа до того, как ей нужно будет вставать и собираться в университет.

  Даю себе минуту, чтобы привыкнуть к темноте, пока не вижу ее довольно четко.

  Затем переворачиваюсь на бок и смотрю, как она спит.

  Теперь Слоан спит на спине. Никогда ни на боку, ни на животе. Когда я был маленьким, мой отец всегда спал на спине, даже когда вырубался на диване независимо от того, что употреблял в тот день. Как-то раз я спросил его, почему он так спит и отец ответил: "Когда ты лежишь на спине, ты готов ко всему.   Проще проснуться и защитить себя. Если ты будешь спать слишком удобно, тебя застанут врасплох".

  И поэтому у меня возникает вопрос: Слоан спит на спине - потому что это способ защиты? А потом еще один - она спит на спине, чтобы защититься от меня?

  Нет. Она не боится меня так сильно. Блять, да она же боготворит меня.

  Хотя, раньше она любила спать на животе. Может, нужно просто купить новый матрас? Может, ей просто не нравится эта кровать?

  Также, раньше она любила спать голой, но еще ни разу в этом году она так не спала. Она утверждает, что это потому, что в доме слишком много людей и она некомфортно себя чувствует. Мне это мешало, когда я залезал на нее ночью, но обнаруживал, что она одета в чертову пижаму, и я не мог войти в нее до тех пор, пока не раздену.

  После нескольких жалоб, Слоан, наконец, поддалась, и теперь спит в одной футболке. Проще раздеть, но я все же предпочитаю, чтобы она была обнаженной.

  Я осторожно тяну одеяло вниз, чтобы не разбудить ее. Иногда мне просто нравится смотреть на нее, когда она спит. Мне нравится думать, что ей снюсь я.   Иногда я ее трогаю, очень мягко, чтобы не разбудить, но достаточно, чтобы заставить ее стонать во сне.

  Ее футболка собралась на талии. Приподнимаю ее, медленно, дюйм за дюймом, пока не открывается ее грудь. Откидываюсь на изголовье кровати и засовываю руку в свои трусы под одеялом. Обхватываю член и начинаю гладить, наблюдая за Слоан - как с каждым вдохом ее грудь медленно движется вверх и вниз.

  Она чертовски красива. Эти длинные темные волосы. Ресницы. Этот рот.

  Честно говоря, в реальной жизни я никогда не видел девушек, таких же красивых, как она. Я знал, что она будет моей, когда в первый раз ее встретил.   Я не мог позволить, чтобы такая идеальная девушка оказалась с кем-то другим.

  И я не мог позволить себе начать добиваться ее сразу, потому что мне нравилось, как она смотрела на меня. Я видел невинность в ее глазах, когда она подолгу смотрела на меня в классе. Я ее заинтересовал. И хоть я и делал вид, что не замечаю ее, она тоже пробудила интерес во мне. Я понял, что Слоан отличается от всех девушек, с кем я когда-либо был.

  Я ничего не боюсь - ничего, с тех пор как был ребенком. Но то как я был одержим мыслями о ней, можно описать, как чертовски близкими к страху.   Мысли о возможности извратить подобное милое создание, заставляли меня думать о ней больше, чем обо всем остальном в моей жизни.

  До Слоан, я не был парнем, который любил девочек. Во всяком случае, не в традиционном смысле этого слова. Я использовал их для того, в чем большинство из них хороши. Быстрый перепих по ночам, иногда утренний трах до завтрака, но никогда ничего после восьми утра или до восьми вечера. У парней, которые проводят с девочкам дни с восьми утра до восьми вечера дерьмо вместо мозгов.

  Это прямая цитата моего отца. 

  Я частенько напоминал себе об этом, каждый раз, когда смотрел на Слоан, прежде чем она стала моей. Каждый раз, когда ловил ее взгляд на себе. Каждый раз, когда мой член шевелился в штанах, когда я думал о ней.

  Дерьмо вместо мозгов. 

  Чем больше я наблюдал за Слоан, тем больше сомневался в отце. Знал ли он вообще то, чему, черт возьми, он учил меня в детстве. Он, вероятно, никогда не встречал такую девушку, как Слоан. Девушку, которая еще не была испорчена другим мужчиной. Девушку, которая была слишком скромной, чтобы знать, как флиртовать с парнем. Девушку, которой не довелось пока стать шлюхой.

  Я сказал себе, что мог бы проверить ее. Посмотреть, может ли она стать исключением из правил. Однажды, я догнал ее после урока и спросил, не хочет ли она пойти пообедать. Между прочим, это был первый раз, когда я пригласил девушку на свидание. Я ожидал, что она улыбнется и скромно согласится, но вместо этого она осмотрела меня, отвернулась и пошла дальше.

  Вот когда я понял, что ошибался на счет нее. Слоан не была застенчивой. Ей известно каким жестоким может быть человек. Она точно знала, как жесток мир и поэтому со всеми держала дистанцию.

  Слоан было не вдомек, что ее поддельная незаинтересованность лишь разогрела мое желание. Мне захотелось добиваться ее, до тех пор пока она не захотет каждую часть меня... даже жестокость. Я хотел сделать так, чтобы она умоляла об этом.

  Все оказалось не так сложно, как я думал. Удивительно, как работает хорошая внешность и чувство юмора.

  И... хорошие манеры. Кто знал? 

  Если ты открываешь чертову дверь перед девушкой, она автоматически считает, что ты джентльмен. Она думает, что ты тот тип парней, которые относятся к своей матери как к королеве. Девушки видят парней с хорошими манерами и думают, что они никак не могут быть опасны.

  Я открыл каждую гребаную дверь перед Слоан, что смог найти.

  Однажды, я даже одолжил ей зонтик.

  Однако, это было давным-давно. Когда она еще любила спать на животе. Голая.

  Иногда мне кажется, что она не так счастлива, как раньше. Однажды, она ушла от меня, и я ее возненавидел. Каждую секунду, что ее не было рядом, я чувствовал, как превращаюсь в человека, в которого мой отец так боялся я превращусь, когда вырасту. Влюбленный идиот. Дерьмо вместо мозгов.

  Но я люблю ее. Похрен на него и его говнофилософию о любви. Слоан лучшее, что случалось со мной и я это понял когда она оставила меня.

  Я знал, что если она ушла навсегда, она в конце концов найдет кого-то другого. Я не мог вынести мысли о другом мужчине, целующем ее губы. Его прикосновений к ней. Его омерзительный член внутри нее, когда я был единственным, кто когда-либо был там. Слоан принадлежала мне.