Галина Гордиенко - Лесная колдунья Страница 27

— Ты человек, братан!

— А если вдруг я снова к тебе обращусь, ты тогда…

— О чем базар, братан, все сделаю! Олег снова попытался съездить Кирилла по плечу, но тот ловко увернулся и шлепнул охранника сам, да так, что Олег едва устоял на ногах. Но не обиделся, а захохотал во весь голос, показывая Кириллу большой палец. На этом они и расстались, довольные друг другом.

Кирилл почти час просидел в кафе, обдумывая услышанное. По всему выходило, что Рустам обыкновенный бандит. Чем он занимается конкретно, пока не ясно, понятно одно: не цветами в переходах торгует и не сутенерством подрабатывает, иначе бы речь о свидетелях не зашла.

«Хотя с Рустама станется параллельно и сутенерством заняться, такие, как он, обычно ничем не брезгуют, — мрачно размышлял Кирилл. — Но тут похоже на обычный гоп-стоп, раз о свидетелях волнуется. — Рокотов заказал еще чашку кофе. — Вот только что или кого они грабят? Вряд ли Рустам набирал банду — а на него почти вся охрана пашет, по мордам видно и по тому, как деньгами сорят, — чтобы в подворотнях с барышень серьги срывать…»

Через час Кирилл звонил бывшему однокласснику — когда-то они не то чтобы дружили, но…

Низкорослый и тощий Ромка Густелев класса с пятого смотрел Кириллу в рот и преданно ходил за ним по пятам. Довольствовался крохами внимания, зато неожиданно получил в ответ на искреннее восхищение полноценную защиту от школьного хулиганья.

Ромка до сих пор не пропустил ни одного соревнования, в котором участвовал Кирилл!

Другое дело, что самого Кирилла спортивная слава не интересовала, он занимался карате для себя, и только для себя. Соревнования признавал лишь как способ проверить собственные силы. Так оказалось проще найти слабые места, уяснить уровень собственной квалификации и понять, над чем работать дальше.

Кирилл всегда хотел быть сильным!

И независимым.

Физическую слабость презирал, она превращала мужчину в жалкое, трусливое существо, не мужчину вовсе, по его понятиям.

Ведь если ты не в состоянии сам защитить свою мать, девчонку или детей, то кто ты? Женщины остаются женщинами, они не потеряли способности рожать, воспитывать, любить, зато современные мужики…

Обеспечивать всем необходимым и защищать — это функция мужчин, иначе на кой черт они в этом мире?!

Ромка подъехал к кафе минут через двадцать после разговора. Кирилл вскинул руку, приветствуя, и улыбнулся: внешне приятель практически не менялся. Все такой же низкорослый, худощавый, лопоухий, с глазами умной печальной обезьяны и ее же ртом — широким и толстогубым.

Но внешность обманчива, на самом деле Ромка теперь не слишком нуждался в защите со стороны, Кирилл за последние десять лет неплохо его натаскал. Понятно, против профессионала Густелев не выстоит, но вот уложить обнаглевшего самоуверенного мерзавца сумеет запросто, что уже не раз доказывал.

Кирилл усмехнулся: Ромкина внешняя беззащитность буквально притягивала к нему асоциальных личностей. И все они как один желали облегчить Ромкин кошелек, а то и просто покуражиться над слабым.

Теперь наверняка — ну, как выйдут из тюрьмы! — не полезут к первому попавшемуся задохлику с кулаками, пистолетом или ножом, поостерегутся.

Ромка с детства отличался чувством ответственности. Понянчив очередного разбойничка на кулаках и отведя душу, он всегда вспоминал о служебном и гражданском долге — вызывал милицию и сдавал скулящего от боли и разочарования противника с рук на руки товарищам по работе.

Сослуживцы и смеялись, и возмущались — мол, в свободное время Густелев специально работает подсадной уткой. Иначе чего ради он оказывается в самых злачных и опасных для добропорядочного горожанина местах? Да еще настолько часто!

Правда, если так будет продолжаться и впредь, через несколько лет Санкт-Петербург станет самым безопасным городом мира…

Кирилл подождал, пока бывший одноклассник сделает заказ, и хмуро бросил:

— Слушай, мне нужна консультация, только не спрашивай для чего. Могу сказать одно: для личного пользования. Дальше меня информация не уйдет.

— Оч-чень интересно, просто очень, — жизнерадостно заявил Густелев и шумно отхлебнул из чашки Кирилла — мол, когда еще официанта дождешься…

— Ты ведь следователь, я правильно помню? — Кирилл бесцеремонно отобрал свою чашку и демонстративно допил кофе.

— Ну ты и жадина! — возмутился Ромка. Перевернул чашку, на салфетку упала последняя коричневая капля. — Я сегодня весь день в бегах, первый раз присел, еще и не завтракал, и кофе не пил…

— Так да или нет? — перебил густелевские причитания Кирилл.

— Да.

— Тогда…

— Э-э нет! Ты мне друг, понятно, но служебную информацию сливать…

— Да не нужна она мне, твоя служебная информация!

— А что нужно? — удивился Густелев и плотоядно облизнулся, получив из рук официантки вкусно пахнущий горшочек с тушеным мясом.

— Куда в тебя столько влазит, проглот несчастный? — проворчал Кирилл, наблюдая, как Ромка аппетитно наворачивает мясо.

— Я маленький, но удаленький, — хмыкнул Густелев, споро работая вилкой.

— Оно и видно!

— Так что ты… э-э… хотел от меня?

— Некоторые сведения. — Кирилл раздраженно наблюдал, как жадно и неопрятно ест приятель. — Да успокойся ты! Я о тех говорю, которые не являются секретом, о них на следующее же утро журналисты вовсю трубят. И… слушай, да не спеши ты как на пожар, никто у тебя твой горшок не отберет!

— Горшочек! — оскорбленно поправил Ромка.

— Есть разница? — насмешливо поинтересовался Кирилл.

— Еще какая! Этот скромный суффикс…

— Слушай, только давай без лекций! Прошлый раз ты полчаса рассказывал о приставках, зимой объяснял разницу между синонимами и антонимами…

— Нужно было в школе учить русский язык, а ты…

— А я все больше по соревнованиям!

— Э-э… ну ладно, прекращаем бодаться, нет времени. Лучше скажи внятно: что именно тебя интересует? — Покончив с мясом, Густелев принялся за блины.

— Если бы я знал толком…

— Однако!

— Ну пусть так: были ли какие-нибудь ограбления в городе последние две-три недели?

— Смеешься, Кир?! Да они каждый день, считай, каждый час случаются, и не одно!

— С жертвами? Густелев мгновенно насторожился, даже блин вернул на тарелку:

— Ты о чем?

— Просто спрашиваю — все ли они с жертвами? Или… с неудавшимися жертвами.

— Вот ты о чем. — Ромка машинально отодвинул тарелку. — Я и забыл, что ты на том же рынке работаешь. Выходит, гуляют слухи?

— К-какие слухи?