Татьяна Тронина - Свидание под дождем Страница 27

– И что, на ее место Главный уже присмотрел кого? – опять осторожно спросил Глеб, вертя в пальцах пустую рюмку. Под Главным он подразумевал главного режиссера «Российского балета».

– Есть варианты, конечно. Если ты в курсе, то к нам все танцовщики рвутся. Да ты в курсе, я вижу, – вздохнул Серж. – Еще по пятьдесят грамм?

– Пожалуй. Но и хватит.

– Но и хватит, ты прав, – кивнул Серж. Разлил по рюмкам содержимое графина. – Ну, за искусство.

– За искусство.

– У тебя есть протеже, что ли? – лениво спросил Серж. Потянулся за ломтиком соленого огурца, сочно захрустел им.

– Есть.

Пауза. Глеб молчал, уставившись на графин, в хрустальных гранях которого дробился электрический свет. Не то чтобы Глебу была неприятна эта ситуация или сам Серж, с которым он беседовал лишь второй раз в жизни (в первый раз встретились с помрежем, любителем застолий, случайно, на театральном фестивале, в этот же раз их свела одна общая знакомая, по просьбе Глеба, который намеревался помочь Зое в ее балетной карьере). Но теперь, в двух шагах от своей цели, Глеб засомневался: а не потеряет ли он Зою, если ту примут в труппу «Российского балета»? Но, с другой стороны, девушка так об этом мечтала.

– Чего молчишь? И кто она? – вздохнул помреж.

– Зоя Лапиади.

– Не знаю такую. Хотя погоди… Знаю. У Райкова танцует. Честолюбива, хорошие данные от природы. Прыжок, говорят, у нее великолепен, словно в воздухе зависает… Она твоя протеже? И чем ты меня «подмасливать» собираешься, надеюсь, понимаешь, что выпить-закусить – этого мало?

Серж Мальтизен, надо сказать, отличался прямотой.

– Да вот, – пожал Глеб плечами. Его излишняя прямота собеседника уже начала коробить, сбивать с толку. – Если тебя интересует, у меня есть приглашение на один закрытый антикварный салон. Я знаю, ты старинными часами интересуешься.

– Это не секрет, мое увлечение, – вздохнул Серж. – Но неужели ты думаешь, что у меня нет такого же приглашения, мальчик мой…

– Я люблю ее, – нахмурившись, мрачно произнес Глеб. «Если он хочет высказываться напрямую, то и я буду с ним откровенен!»

– Что ты? Любишь? Господи, есть еще люди, которые способны в наше время испытывать нежные чувства! Ладно, на второе назначен конкурс на открывшуюся вакансию, то есть просмотр, вот тогда – пусть приходит твоя Леониди. Только я ничего не обещаю. Как Главный решит, так и будет, я в этом вопросе вообще не участвую, мое дело – просмотр организовать, и только.

– Спасибо, Серж, – выдохнул Глеб.

– Да не за что, – лениво отозвался его собеседник и потянулся вилкой за маринованным грибом.

– Ты приходи на открытие моей галереи. Почетный гость… буду очень рад…

– Ай, перестань. Я тебе скажу честно, ты только не обижайся, я уже перекормлен всеми этими московскими перформансами. Вот если бы ты на Тициана или Веласкеса меня бы без очереди провел – тогда да, я бы с удовольствием…

– Ты не любишь Дега? – вырвалось у Глеба.

– Я тебя умоляю… На выставку картин Дега я бы тоже с радостью прискакал бы. Но это же не Дега, это очередное шоу по мотивам классики, цветные картинки… Диафильмы, как в моем детстве, их вот тоже в темноте, с помощью проектора, нам, дошколятам, на стенах показывали! Простынь на стену вешали – и вперед.

– Диафильмы? Простынь? Серж, ты извини, но у меня работают высококлассные специалисты, а оборудование, которое будет использовано…

– Да плевать мне и на специалистов, и на оборудование, ты уж прости меня, – махнул рукой Серж. – Я настоящее искусство хочу смотреть, а не шоу.

Глеб ни при каком раскладе не собирался спорить с Сержем Мальтизеном, от которого зависела судьба любимой женщины, Зои, но тут не выдержал:

– Вот именно! Хоть так, но народ приобщается к искусству. Сначала люди посетят мое шоу, потом захотят пойти в картинную галерею. Да почему захотят, уже идут, и очереди сейчас во все музеи, к первоисточникам. На Серова, на Айвазовского, на привозных художников… Это же прекрасно, что люди жаждут поклониться высокому! Не водку пьют, а на выставки стремятся!

– Это потому, что сейчас кризис и рестораны не всем по карману, билеты на концерты дорого стоят. А развлекаться где-то надо… Выставка же – относительно доступное мероприятие. Не дешевое, но – доступное. Большинство из тех, кто шляется по выставкам, ничего не смыслят в живописи. Просто это модное развлечение. Фотографируются на фоне известных портретов, а потом свои фото в социальных сетях выставляют, чтобы лайки собрать. Наш современник, Глебушка, – это деятельный бездельник, понимаешь? Истинных ценителей искусства, которые в нем разбираются, очень мало.

Глеб молчал, опустив голову. У него возникло ощущение, что Серж специально издевается над ним, хочет унизить. Просто потому, что некоторым людям приятно унижать окружающих, вздумавших решиться на какое-либо дело… Все же он очень неприятный человек, этот Мальтизен, наконец определился Глеб в своем отношении к собеседнику.

– Э, ты чего? Скуксился? – добродушно усмехнулся Серж. – Перестань. Ты молодчина, на самом деле. Сразу просек, на чем деньги можно срубить, я таких, как ты, уважаю. Вон у меня приятель есть в Омске – поставил скандальный спектакль, вся страна о нем узнала… Я тебе как знаток говорю: руби бабло, пока есть возможность. Делай шоу, пока народ идет. Больше шоу, больше скандальности, эпатажа. Потом мода на что-то другое пойдет, на другой вид досуга… Пока есть ажиотаж, открой еще несколько галерей, еще проекты запусти. После Дега возьмись за Микеланджело, например, или за Пикассо. Дали вроде еще не охвачен! О, а провинция? Соберешь денег в Москве, езжай, брат, в провинцию. Там снимешь где-нибудь зал, оборудование свое разместишь – и по новой деньги греби. Главное, в провинции много денег за билет не проси, там народ небогатый…

Глеб сидел, опустив голову. Он чувствовал себя окончательно оплеванным, растоптанным. С одной стороны, в словах Сержа Мальтизена заключалась своя правда. Но какая-то исковерканная, «кривая» правда.

– Тебе, пожалуй, виднее, как на искусстве можно деньги заработать, – бесстрастно произнес Глеб.

– Нет, вот на настоящем искусстве – много не заработаешь, – покачал головой Серж, ничуть не обидевшись. – Настоящий художник без спонсора не проживет. Ему государство должно помогать, меценаты… Я, милый, работаю в одном из лучших театров, но я на самом деле весьма небогатый человек. Свой оклад получаю, но не больше того. Иногда услугой за услугу расплачиваюсь, но никогда не в ущерб своей работе. А старинные часы… так, больше пыль в глаза пускаю.

– Да и я свои вложения пока не отбил, – усмехнулся Глеб.

– Вот. Вот! Бизнесмен, а без гроша в кармане. Так я и думал. Да еще и влюбленный. И не в абы кого, а в балерину… Я, Глебушка, рядом с балетными обоего пола уже двадцать лет работаю. И знаешь что? Я тебе одну вещь скажу, очень важную. Никогда не связывайся с балериной. Ну, в смысле, с женщиной, которая напрямую связана с творчеством, с искусством. Причем и душой, и телом связана. Ведь тело балерины – ее главный инструмент. Она вся, вся, целиком и полностью принадлежит сцене. Ну какая из балерины подруга жизни? Мужчина в нее должен постоянно вкладываться, терпеть ее отсутствие дома, ее холодность, ее усталость, ее душевную опустошенность, когда она является после премьеры и ложится ничком, и ни словечка от нее, ни взгляда теплого до тех пор, пока не придет в себя… мужчине придется подстраиваться под ее режим, под ее здоровье, под гастрольный график полностью… Придется терпеть ее истерики, ее страдания – а вот она плечо потянула, а вот у нее сустав болит, а вот она ногу стерла в новых пуантах, а почему не ее на роль Жизели взяли, а какую-нибудь Машу Пупкину! И так далее, и так далее.