Даниэла Стил - День Рождения Страница 27

— Она требует деньги? — Это было первое, что пришло ему в голову.

— Нет, от меня ей ничего не нужно, — угрюмо ответил Майк. — Ее мать — известная телеведущая, ресторан приносит неплохой доход. Она даже не требует от меня участия в воспитании ребенка. Она решила сохранить ребенка и сообщить мне о том, что беременна. — Майк с несчастным видом посмотрел на друга. — Я просто не знаю, что мне делать. Либо я отхожу в сторону и больше никогда не увижу ее и ребенка, и тогда я становлюсь подлецом, которому на все наплевать. Либо я принимаю участие в их жизни, то есть получаю то, чего всегда пытался избегать. Я не хочу заводить детей, с меня хватило собственного кошмарного детства. Я давно уже пообещал себе: никаких отпрысков. И вот теперь женщина, которую я едва знаю, вторгается в мою жизнь. Я и представить себе такое не мог! И ее невозможно переубедить. Поверь мне, я пытался. Она хочет оставить ребенка независимо от того, стану я участвовать в его судьбе или нет. Послушать ее, она готова вообще вычеркнуть меня из своей жизни. — Майк видел, что Эйприл ничего от него не ждала, но это даже осложняло ситуацию — Эйприл проявила такое великодушие, на фоне которого он сам смотрелся полным ничтожеством. От этой мысли ему было не по себе.

— Что она за человек? — полюбопытствовал Джим, до глубины души потрясенный признанием друга.

— Может, и неплохой. Но сейчас дело не в ней, а в будущем ребенке. По правде говоря, она не пыталась ничего мне навязать.

— Если она у тебя ничего не просит, это вовсе не значит, что она ничего тебе не навязывает, — заметил Джим.

— В финансовом отношении ей ничего не нужно, но она постоянно говорит об ответственности отца за судьбу ребенка, — сказал Майк, чувствуя, что самообладание вот-вот изменит ему и он выйдет из себя.

— Знаешь, это еще не самое худшее, что могло случиться с тобой, — неожиданно произнес Джим. Всего на два года старше своего друга, он был счастливо женат вот уже четырнадцать лет и имел троих детей, которых просто обожал. Он не раз советовал Майку найти хорошую женщину, жениться и завести детей. Однако тот всегда твердо стоял на своем и неизменно отвечал другу решительным «нет». — Раз уж она хочет сохранить твоего ребенка, почему бы тебе не узнать ее получше. Познакомишься ближе, присмотришься, а там и решишь, как ты к ней относишься. Знаешь, в собственных детей трудно не влюбиться, — с улыбкой заметил Джим. Рождение каждого его ребенка становилось для него счастливым событием. В отличие от Майка он любил детей и любил свою жену.

— Знаешь, а мои родители так и не сумели меня полюбить, — усмехнулся Майк. — Думаю, что не все люди готовы к роли родителей. Это, пожалуй, мое единственное сходство с моими предками. Я не раз в детстве слышал, что дети им не нужны. Я не собираюсь повторять их ошибки.

— Похоже, что судьба распорядилась иначе, — философски заметил Джим и вернулся за свой стол, стоявший в метре от рабочего места Майка. В газете Джим работал ведущим критиком отдела искусств и, как и Майк, писал рецензии о выставках художников и о художественных галереях. Всякий раз, когда возникала возможность, Майк брал друга с собой в ресторан, о котором собирался писать отзыв. Как же он теперь жалел, что не взял с собой Джима, когда в первый раз отправился в ресторан Эйприл. Будь его друг с ним, ничего бы не произошло и не было бы необходимости расхлебывать эту малоприятную ситуацию.

— По-моему, тебе стоит как следует над этим поразмыслить, — осторожно посоветовал Джим. — Как знать, может, это самое лучшее из всего, что случалось с тобой в этой жизни. Порой дети способны творить чудеса.

— Так на чьей ты все-таки стороне? — раздраженно спросил Майк, пытаясь сосредоточить внимание на экране компьютера.

— Я на твоей стороне, — уверенно сказал Джим. — Может, все, что произошло, к лучшему. Пути Господни неисповедимы, — добавил он, и Майк едва сдержался, чтобы не брякнуть что-нибудь резкое.

— Это не имеет никакого отношения к Богу. Это имеет отношение к двум подвыпившим взрослым людям, которые перебрали вина и вляпались по обоюдному недомыслию в неприятную ситуацию, — произнес Майк. Он был готов взять на себя ответственность за ошибку и неосмотрительность, но только не за будущего ребенка.

— Не будь таким самоуверенным, — предостерег его Джим, после чего сосредоточил внимание на собственном компьютере. Оставшуюся часть дня ни тот, ни другой больше не перебросились ни единым словом.

Следующие три недели никаких вестей от Майка не поступало. Впрочем, Эйприл и не ожидала, что он ей позвонит. Она сказала при встрече с Элен, что не удивится, если больше не услышит о нем. Он был так тверд в своем нежелании иметь детей, что наверняка откажется от нее и будущего малыша. Поэтому Эйприл искренне удивилась, когда за неделю до Рождества Майк позвонил ей по сотовому телефону. Была середина дня, и она готовилась принять посетителей, которые вот-вот нагрянут в ее ресторан во время обеденного перерыва. Все столики были заказаны заранее, причем не только на праздники, но и на следующие четыре недели. Она даже решила ни на день не закрывать ресторан на праздники, идя навстречу просьбам постоянных посетителей, которые пожелали устроить застолье именно у нее.

— Эйприл, это ты? — спросил он. Как ей показалось, его голос звучал напряженно.

— Да, я. Привет, Майк. Как поживаешь? — ответила Эйприл как можно беспечнее. Ей показалось, что Майк чем-то расстроен.

— Со мной все в порядке, — торопливо ответил он. — Мне очень жаль, но я должен сообщить тебе эту новость. Через несколько минут об этом сообщат в телевизионных выпусках новостей, и я хотел хоть как-то подготовить тебя к тому, что ты услышишь. В здании, где находится телестудия твоей матери, несколько террористов захватили заложников. Точно никто не знает, что именно там сейчас происходит или кто эти вооруженные террористы. Вешание из телестудии прекратилось, а твоя мать в это время была в прямом эфире. — Передачи Валери Уайатт транслировались несколько раз в неделю по утрам, одно шоу было вечерним. Эйприл посмотрела на часы. Майк прав. Сейчас как раз середина утренней передачи.

— С ней ничего не случилось? — Эйприл была на грани истерики. Майку было искренне ее жаль. В тот вечер за ужином он убедился, насколько сильно она привязана к своим родным, хотя ему это было трудно понять.

— Не знаю, вешание прервалось. Сказали, террористы захватили два этажа, на других этажах здания полно спецназовцев. Правда, на захваченный этаж им пока не удалось прорваться. Кроме того, им удалось на полчаса задержать информационные выпуски, но сейчас об этом сообщат по всем телеканалам. Я хотел тебя предупредить. — Последние слова он произнес с искренним сочувствием.