Ирина Степановская - Вслед за Ремарком Страница 27

Нина подняла голову и посмотрела на небо. Обычной окраски, еще не самой плохой для, как правило, противной московской погоды, серо-голубой свод неба привычно возвышался над ней. И несмотря на то что ничего, казалось, не было романтичного ни в нем, ни в окружающем Нину пейзаже, составленном из серых коробок-домов, она почувствовала, что в ее в груди разливается нечто щемящее, сентиментальное. И она крепко прижала книжку к себе с доселе неведомым, но, как оказалось, необыкновенно приятным чувством причастности хотя бы к литературе.

7

Уборщица автошколы тетя Надя с утра была занята тем сногсшибательным действом, которое она называла генеральной уборкой. Сногсшибательным оно называлось в прямом смысле, потому что всех, кто попадался во время мытья полов на ее пути – и преподавателей, и учащихся, и старшего мастера Михалыча, и уж, конечно, Ленца, которого она терпеть не могла за его прическу, – тетя Надя сшибала с ног своей шваброй на добротной деревянной ручке. Делала она это не нарочно: просто такие размашистые у нее были движения. Но все равно в школе знали, в такие дни к ней было лучше не подходить. Извергаясь водопадом непочтительных и даже бранных слов, она давала понять абсолютно всем, что она, тетя Надя, – самый нужный и важный человек во всей школе, пожалуй, лишь за исключением директора. А в то утро маленькая, сухонькая пенсионерка тетя Надя вообще была подобна Зевсу-громовержцу. Поводом для метания молний явилось то, что кто-то залез в ее шкаф, где она хранила ведра, старые веники и другой разный хлам, который ей было жалко выбрасывать, и разломал ее любимую швабру. Поэтому она ходила взад-вперед по коридору и с возмущением потрясала остатками этой швабры, а именно отломанной щеткой. Деревянная ручка швабры куда-то бесследно пропала. Кому она могла понадобиться, оставалось загадкой, но загадка эта нисколько не умалила тети Надиного гнева. Немного успокоилась она только тогда, когда Михалыч и Роберт, которым надоело слушать ее вопли и причитания, скинулись и дали ей денег на приобретение нового механического чуда – самоотжимающейся механической поломойки. Тетя Надя сейчас же сбегала в хозяйственный магазин и поломойку приобрела, но не переставала, правда, уже тише, причитать о потере любимого предмета. По ее словам, никакое современное чудо инженерной мысли не в состоянии было заменить ее любимую швабру. Роберт и Михалыч скрылись от нее подальше в гараже. Ветровое стекло они уже вставили, крышу выпрямили, салон почистили, в общем, машина была готова к эксплуатации.

– Ну вот, вроде все, – Роберт вытер ветошью руки. – Пойду скажу секретарше, чтобы обзвонила тех, у кого завтра по плану занятие. Надеюсь, больше ничего не случится. Или выставлять надо возле машин круглосуточную охрану.

– Иди, иди! Глаза-то у тебя горят! – Михалыч смешно надул щеки и своими огромными руками сделал жест, будто поправляет меха. Получилось похоже.

– Да ладно тебе! – ухмыльнулся Роберт. – Учить надо всех! – Он подмигнул Михалычу и направился в светелку секретаря. Но когда он только еще собирался открыть дверь черного хода, она распахнулась сама, и навстречу ему вылетела уборщица тетя Надя, в распахнутом сером халате, со сползшей косынкой на растрепавшихся волосах. Она была похожа на маленькую сухонькую Бабу Ягу. Роберт оторопело отскочил от нее в сторону.

– Ах вы, гады, сволочи! – увидев его, что было силы завопила уборщица и стала потрясать над его головой удлиненным предметом, в котором и Роберт, и услышавший крики Михалыч узнали обломок ручки ее старой швабры.

– Где ты это нашла? – спросили они одновременно.

– Где, где? В учительской за батареей! Рядом с твоим же столом! – Она опять сделала попытку замахнуться на Роберта. Михалыч решил, что необходимо предотвратить кровопролитие.

– И-эх! – тяжело вздохнул он, присел на корточки, быстро обнял тетю Надю под коленки, легко приподнял в воздух и потащил. Через секунду она уже сидела на высокой груде шатающихся при каждом ее движении, сложенных одна на другую шин.

– Ироды! Что себе позволяете! Да я ногу сломать могу! Снимите меня отсюда! – изо всех сил завопила Баба Яга.

– Обязательно снимем, – пообещал самым серьезным тоном Роберт, – но только после того, как услышим членораздельный рассказ о том, где ты обнаружила эту палку.

Михалыч подошел и встал сзади, незаметно поддерживая груду шин, чтобы бабка действительно случайно не свалилась.

– Рассказывай, не тяни! – Голос Роберта был по-прежнему серьезен и сух, так что тетя Надя поняла, что чем быстрее она все расскажет, тем больше у нее шансов освободиться из плена.

– Уж не знаю, кто из вас там безобразничает! – Сморщенным пальцем уборщица погрозила в сторону Роберта.

– Поподробнее, пожалуйста, – пробасил сзади Михалыч.

– Чего уж подробнее! Мыла я возле окон. Да новой палкой и задела по батарее, вишь, с непривычки. Уж больно эта новая швабра толстая да неповоротливая, не чета моей старой! – Тетя Надя, сожалея о своей утрате, даже всхлипнула, будто вытирая несуществующие слезы кончиком косынки. У Роберта от нетерпения чесались руки, чтобы потрясти несговорчивую старуху. Но он понимал, что этим не ускоришь процесс вытягивания из нее сути дела.

– Ну дальше-то что? – не выдержав, все-таки спросил он,

– А дальше ничего! – с достоинством ответила тетя Надя. – Я по батарее случайно стукнула, палка оттуда и вывалилась. Я ее подобрала. А еще подобрала вот что! – И она торжественно извлекла из рваного кармана своего серого халата кусок старой тряпки.

Роберт и Михалыч стали рассматривать тряпку.

– Смотри, стекло! – Роберт указал Михалычу на маленькие кусочки битого стекла, приставшие к материи.

– Угу… Он тряпкой руку обмотал, чтобы не пораниться, – заметил Михалыч.

Роберт пристально посмотрел на него:

– Ну и что теперь? Все равно будем делать вид, будто ничего не знаем?

– Поубивать их за это? – вопросом на вопрос ответил ему Михалыч.

– Эй-эй! Меня-то снимите! – завопила тетя Надя, увидев, что друзья от нее отвернулись.

Михалыч снял ее и поставил на землю.

– Ну уж нет, дружок! Откудова взял, туда и верни!

Старшему мастеру ничего не оставалось делать, как снова подхватить ее под коленки и доставить к двери черного хода. Сломанную ручку от швабры друзья оставили себе.

– Пусть пока полежит в гараже вместе с тряпкой. – Роберт засунул эти предметы подальше. Он присел на старый канцелярский стул, в свое время списанный и по старости поселившийся в гараже, и задумался.

– К секретарше-то не пойдешь, что ли? – спросил его Михалыч.

– Перебилась охота. – Роберт вяло махнул рукой. – На завтра у меня на вождение всего двое учеников записаны. Лиза и эта – Воронина. Вечером они придут на занятие, я им сам и объявлю. Конечно, через секретаршу было бы солиднее, все-таки видно марку школы, но да уж ладно, переживут.