Айра Уайз - Испанские страсти Страница 27

Эстебан избавил жену от нее так умело, что та лишь задохнулась от изумления. Затем погрозила ему кулаком, но он перехватил ее руку и припал к губам. Джасмин протестующе застонала. Но можно ли остановить лавину, срывающуюся с гор? Губы его пылали жаром, поцелуй подчинял себе — и молодая женщина разом утратила способность сопротивляться. Она высвободила руку и запустила пальцы в его иссиня-черные волосы. А поцелуй все длился. Джасмин чувствовала, как гулко бьется сердце мужа, ощущала его прерывистое дыхание. Все ее тело, каждый мускул, каждый нерв чутко отзывались на его прикосновения. Но вот Эстебан оторвался от ее губ и поглядел на жену сверху вниз. В глазах его не читалось ни издевки, ни спортивного азарта, лишь неутолимое желание.

— Ты ездил к ней? — с болью в сердце прошептала Джасмин.

— Нет, — качнул головой Эстебан.

— Она была у твоей матери?

— Да.

Джасмин изо всех сил дернула его за волосы так, что Эстебан поморщился.

— Ты с ней говорил? Ты к ней прикасался?

— Нет, — ответил он. — Зачем? — Во взгляде его так и читалось: пойми, поверь!

Губы молодой женщины беспомощно задрожали.

— Я тут себе навоображала всякого, — убито призналась она.

— Я держу в объятиях ту единственную женщину, которая способна пробудить во мне мужчину, — хрипло произнес Эстебан. — С какой стати мне довольствоваться меньшим?

— Прошло три года, — напомнила Джасмин. — За три года может произойти всякое.

— Ты мне изменяла? — взревел он.

— Нет, никогда.

— Тогда зачем вообще весь этот разговор? — Больше они не спорили, потому что Эстебан вновь припал к ее губам, а сильные руки стали ласкать ее с таким самозабвенным исступлением, что Джасмин разом утратила и волю, и желание сопротивляться. Наверное, я одержима им, позже решила про себя молодая женщина, сворачиваясь калачиком в его объятиях, прижимаясь щекой к его плечу и перебирая пальцами черные шелковистые завитки на его груди. На всей земле не нашлось бы больше места, где бы она предпочла находиться… И в то же время подобная зависимость делала ее невероятно уязвимой и беспомощной. Любить такого мужчину, как Эстебан, тяжкое испытание. Справится ли она сейчас или позорно проиграет, как три года назад?

Джасмин тихонько вздохнула. И сердце Эстебана забилось быстрее. Да, сейчас жена уютно устроилась в его объятиях, но он-то знает, что еще далеко не все проблемы их супружеской жизни решены. Не попытаться ли разом вытащить их на свет Божий и разрешить прямо сейчас, разрубить гордиев узел одним ударом?

Теперь вздохнул и Эстебан. До чего же ему не хотелось вступать в объяснения! Веки его отяжелели, по телу разливалась приятная истома. Золотые локоны Джасмин в беспорядке рассыпались по подушке, ее теплое дыхание щекотало ему грудь, волной накатывал сон. Джасмин перекатилась на бок и поцеловала его в лоб, затем снова вздохнула. Блаженной удовлетворенности как не бывало. Эстебан приподнялся на локте и озабоченно склонился над женой.

— Это что еще за меланхолические вздохи? — спросил он.

— Вовсе не меланхолические.

Эстебан скептически изогнул бровь. Джасмин опустила ресницы, такие темные по контрасту с фарфорово-бледной кожей лица. А до чего милы эти капризные пухлые губки, хотя саму Джасмин «милой» не назовешь. Красивой, желанной, восхитительной — сколько угодно. Милой — нет уж, увольте.

— Меня одолевает искушение притиснуть тебя к стене и учинить тебе допрос третьей степени, возможно с применением пыток, — признался Эстебан. — Мы только что предавались любви. Ты вскрикивала в моих объятиях, льнула ко мне, словно я единственный, кто в состоянии удержать тебя на краю пропасти. Ты сказала, что любишь меня…

— Ничего подобного! — возмутилась Джасмин.

— Ну, не сказала, значит, подумала, — непринужденно поправился Эстебан, демонстрируя полное равнодушие к семантическим тонкостям. А затем осторожно отвел с ее лба золотой локон и посерьезнел. — Нам надо поговорить, любовь моя. О том, почему мы расстались.

В карих глазах отразился ужас, а в следующий миг в них блеснули слезы.

— Нет! — воскликнула Джасмин и, спрыгнув с кровати, бросилась вон из спальни.

Эстебан поспешно накинул халат и поспешил за женой. Она стояла у окна в соседней спальне, потерянно кутаясь в белый махровый халатик. При виде этой одинокой, несчастной фигурки в груди у него стеснилось. В лице Джасмин не осталось ни кровинки.

— Не довольно ли убегать? — мягко спросил он. — Пойми: бегство не самый лучший выход. Если мы вместе не проанализируем прошлое, то , как нам двигаться дальше?

Джасмин дрожала всем телом. Как она могла забыть, что он с нею сделал? Как могла обнимать его, прекрасно зная, какой он негодяй? Сердце у нее ныло, в горле стоял комок. Ей отчаянно захотелось ранить стоящего перед нею Эстебана так же больно, как некогда ранил ее он.

— А зачем нам что-то анализировать? Ты не хотел нашего ребенка, — еле слышно выдохнула Джасмин.

Эстебан поморщился, точно от удара.

— Это не правда.

— Правда, — не отступалась она. — А когда я забеременела, ты ко мне охладел.

— Да нет же! — возмущенно запротестовал он.

— Я тебя только раздражала, и ты этого нисколько не скрывал. — Да, Эстебан прав, подумала Джасмин. Нельзя убегать от прошлого, необходимо поговорить начистоту. Еще не хватало повторить те же ошибки, принять похоть за любовь, которая затем обернется сожалением, разочарованием и горечью. — Тебе вообще не стоило на мне жениться, мы же оба это знали, ведь ты уже получил от меня к тому времени то, чего жаждал. Но нет, ты возвысил меня из «низов», окружил немыслимой роскошью, привез в богатый особняк и ждал, что я по гроб жизни буду тебе благодарна. И как же я тебе отплатила за твое великодушие, за безмерную доброту и щедрость? Отказалась под вас подлаживаться! Отказалась с кроткой улыбкой отвечать: «Да, мама, спасибо, мама», — когда твоя мать читала мне лекции о том, как следует себя вести.

— Она пыталась облегчить тебе жизнь советом-другим.

— Она холодно и безжалостно критиковала все, что бы я ни делала. Да что там, я ее настолько шокировала, что поразительно, как у нее вообще хватало выдержки находиться со мной в одной комнате!

— А ты и рада была ее шокировать, верно? — заметил Эстебан. — Или, может, ты нарочно ее подначивала, чтобы она выступала в не лучшем свете?

— Я просто старалась держаться от нее подальше, — сказала Джасмин. — Ты разве не заметил? — Сердце у нее пульсировало тупой болью. — Я отыскала людей моего круга и стала общаться с ними. — Широким жестом молодая женщина обвела вокруг себя, словно пытаясь охватить Жерону в целом.