Анна Яковлева - Шестое чувство Страница 27

– Так этот придурок еще и военный? – поразилась Симка.

– Сама ты…

– Ему только надзирателем в тюрьме служить.

– Да что ты понимаешь в этом? – фыркнул Квасов.

– Понимаю больше, чем ты думаешь. Так ты, наверное, потому и злишься, что голодный, – поделилась догадкой Сима.

– Ничего я не злюсь, – вспыхнул Квасов, – да и не особенно голодный. Все, пока.

Простившись, Антон продолжал стоять перед дверью в квартиру и наблюдать, как Симка, подсвечивая себе телефоном, пересчитывала бумажные мешочки в пакете.

– Ты же не хотела брать жратву с собой, обозвала меня жлобом, – напомнил не без ехидства Квасов.

– Считала и считаю. Но если взяли, так надо уже донести все в целости и сохранности, – проворчала Симка, шаря слабеньким лучом по углам площадки.

Отыскав последний пакет, Симка радостно предложила:

– Слушай, а забирай все это себе.

С этими словами она ввинтилась в квартиру раньше, чем Антон успел открыть рот, чтобы возразить, скинула курточку, распространив вокруг себя облако чуть сладковатого фантазийного парфюма, и прошмыгнула прямо на кухню.

Пока Квасов подчеркнуто долго возился в прихожей, снимал и снова надевал пиджак, рассматривал успевшую отрасти щетину в тускло освещенном зеркале (вдруг, ну вдруг названая сестра зачем-то коснется его щеки), Симка сервировала стол остатками (или отходами?) праздника, который у нее украли.

– Вот. Как-то так.

Отступила от стола и обернулась к соседу. Квасов с тем самым, редким выражением растерянности смотрел в район правой Симкиной груди. Серафима опустила глаза и обнаружила, что дыра под рукавом увеличилась в размерах, и теперь в нее можно было разглядеть сексапильную складку под мышкой.

Последовала неловкая пауза.

Симка торопливым движением прикрыла дыру и, не решаясь взглянуть на соседа, уставилась на его ноги.

И неожиданно прыснула:

– Что у тебя с брюками?

Брюки Антона оказались в грязных разводах и в каких-то белых брызгах – то ли в мелу, то ли в каком-то порошке.

– Думаешь, ты лучше? – буркнул Антон.

Симка проследила его взгляд и залилась переливчатым смехом.

– На четырех костях вернулись из кабака, – хохотала она, – а ты говоришь, плохо погуляли. Ой, не могу!

– Отлично погуляли. – Квасов в упор не видел причины для веселья.

Взглянув на соседа, Симка подавилась смехом:

– Если хочешь, заберу с собой и отнесу в чистку.

– Нет уж, сам как-нибудь. – Квасов отлично помнил, как под тем же невинным предлогом – помощь по дому – проникали в его жизнь барышни разных цветов кожи и вероисповеданий. А этой домохозяйке, у которой всех достоинств только и было, что любовь к порядку и санитарии (Квасов помнил, какой неестественной чистотой отличалась квартира соседки), сам Бог велел использовать подобный ход.

– Нет так нет, – легко уступила домохозяйка, – я не навязываюсь, просто, по-соседски. И по-человечески.

– Им сухая чистка рекомендуется, – проворчал Квасов, растеряв всю брутальность.

При такой никчемной теме разговора трудно сохранять лицо сурового воина.

– Слушай, а где ты до гаражей работал? – озадачилась вдруг Симка.

Квасов пожал плечами:

– Да так, по мелочи. Однажды попросили выбить долг из одного крутого бизнесмена.

– И как? Получилось?

– А, – отмахнулся Квасов, – вместо денег мебель забрали, так у меня в гараже до сих пор филиал мебельного магазина.

– В гараже? – переспросила Серафима, пропустив всю остальную информацию.

– Да. У меня гараж есть.

– Надо сдать его в аренду.

– Кому?

– Объявление дай, найдутся желающие. Хочешь, я дам объявление.

– Ну, дай.

– А ты был женат? – перескочила на другую тему Сима.

– А тебе-то что?

– Значит, разведен?

– Разведен, – буркнул Квасов, погружаясь в привычное состояние глухой обороны.

– Ничего страшного, какие твои годы. Еще на свадьбу пригласишь.

– Вот тебя это точно не касается. – В голосе соседа появились предостерегающие нотки.

Симка решила, что для первого знакомства хватит, и засобиралась:

– Ладно, пошла я. Меня Танюха уже потеряла.

СЕРАФИМА И АНТОН

Симка сама не ожидала, что наблюдение за диким соседом может оказаться таким занимательным.

Как стратегическая компьютерная игра The Sims, в которой ты создаешь персонаж, придумываешь ему биографию, помещаешь в обстоятельства и ведешь к цели, известной одной тебе, – словом, чувствуешь себя Творцом.

Правда, ты имеешь дело с виртуальным героем, тогда как Квасов был более чем реальным и отвлекал от вполне реального психоза на почве Бегоева.

Симка определила Квасова как хищника, постоянно готового к нападению и совершенно не умеющего расслабляться – очень плохой характер очень тяжелого человека.

На вопрос «В каких кузницах ковался такой характер?» у Симки был один ответ: в тюрьмах. Рецидивист-душегуб? Вор в законе? Кажется, ворам не полагается иметь семью.

А вдруг сосед нарушил неписаный воровской кодекс, завел жену и ребенка и теперь скрывает их в какой-нибудь глухой деревне…

Идея с тайной семьей Симке не понравилась, и она вернулась на предыдущий уровень.

Холостяцкая квартира Квасова, насколько помнила Сима, была неуютна, не ухожена и не прибрана. Сосед не обременял себя бытом – это было очевидно. Одни занавески цвета прошлогодней листвы чего стоили: не иначе как о них несколько лет вытирали руки.

Продавленный диван, странной конструкции книжная полка со столом-книжкой – образчик советского мебельного производства для малогабаритных квартир. Телевизор, компьютер и – ну надо же! – отличное современное кресло с черной кожаной обивкой – кресло генерального директора, но никак не охранника гаражей. Кресло выпадало из общего неряшливо-спартанского стиля, если это можно назвать стилем. Какой стиль может быть у изгоя? Кресло выдавало соседа с головой. Оно не говорило – оно вопило об амбициях охранника.

Ой ты, гой еси, Антон Васильевич?

Значит, так. Сосед – не алкоголик – это ясно. Тогда с чем связана его озлобленность?

Живет один – в его возрасте это подозрительно. Избегает людей – что-то скрывает.

В общем – темный тип, которым следует заняться. Странно, что при таком образе жизни Антон не был конченым, не опустился, как Валентина, Симина мать: глаза Антона могли оттолкнуть непроницаемостью и холодностью, но не пустотой. Что-то держало Антона на поверхности, или кто-то. Женщина? Непритязательный быт заявлял прямо и недвусмысленно: никакой женщины здесь нет. Ни постоянной, ни приходящей. И особой интуиции не требовалось, чтобы это увидеть, нужны были глаза. Глаза у Симки были.

Жажда мести?